– А разве у меня есть выбор? Придётся. Хотя химии они, как я понимаю, не обучались, но должны быть офицерами грамотными. И хотелось бы уточнить задачи, что перед нами ставятся…
– Извольте к карте, – пригласил меня Витгенштейн. – Левый фланг надёжно прикрыт Себежским озером…
В общем, понятно: позиция у нас крепкая, Удино, после Клястиц, атаковать не собирается, но в перспективе движения его корпуса возможны. Нужно научить минировать предполье: фугасы там, «мины в горшочках с картечью»…
– Каким количеством динамита я располагаю в качестве материала для обучения?
– Количеством чего, простите?
– Динамита. Того самого нового взрывчатого вещества, которое нужно использовать для установки мин перед нашими боевыми порядками.
– Что за новое вещество? Старого доброго пороха вам недостаточно? – искренне изумился командующий корпусом.
Вот млин!
– Ваше превосходительство…
– Оставьте титулование – к делу. Итак?
– Ещё за полтора года до войны мной разработан рецепт нового взрывчатого вещества, по своей разрушающей силе многократно превосходящего порох. Именно его мы успешно использовали неоднократно.
– В первый раз слышу, – недоумённо ответил генерал.
– И тем не менее это факт. Производится динамит и в Риге, и в Новгороде. Неужели в вашем корпусе с ним совершенно не знакомы?
– Лично я слышу о подобном в первый раз. Поговорю об этом с полковником Сиверсом. Кстати, он ваш непосредственный начальник – руководит инженерами корпуса. Правда, у Егора Карловича сейчас голова болит, в основном по поводу возведения укреплений.
– Прекрасно понимаю, но неужели для доставки пары подвод с грузом из Новгорода требует отвлечения начальника инженеров от выполнения его основных обязанностей?
– Это требует отвлечения от выполнения «основных обязанностей» даже меня, командира корпуса: нужно сесть и написать соответствующий приказ. Ну, то есть не «сесть и написать», а продиктовать и подписать… Но это на данный момент не столь важно. Чем предполагали заняться дальше, Вадим Фёдорович? Обучение пионеров моего корпуса – дело, конечно, достойное. Но вы, как я знаю, прибыли с отрядом…
Генерал выжидательно посмотрел на меня.
– Ваше превосходительство…
– Я же сказал: «Без титулования». Не та ситуация, чтобы тратить время на слова, не несущие смысла. Слушаю вас.
– Отряд, которым я командую, успел себя очень хорошо зарекомендовать в организации всевозможных пакостей нашим французским «друзьям». В его составе опытные минёры и четверо лучших из егерей, не побоюсь утверждать, всей армии – бьют без промаха там, где почти любой другой представитель этого рода войск промажет. Каждый их выстрел – выведенный из строя вражеский солдат.
Мы уже неоднократно организовывали засады на небольшие и даже довольно значительные отряды противника с неизменным успехом.
– Верю вам на слово, Вадим Фёдорович, – кивнул генерал. – Верю вашим словам и орденам на мундире. Но какого решения вы ждёте от меня? Какой задачи вашему отряду?
– В первую очередь, конечно, нужно научить подчинённых корпусу пионеров минировать поле боя. И опасные направления к позициям. Поверьте, это дорогого стоит, когда враг несёт неожиданные потери на позиции «последнего броска». «Ваши» французы с таким сюрпризом пока незнакомы, но на главном направлении уже была неоднократно собрана кровавая жатва из егерских ружей и пушек по остановившемуся в недоумении противнику.
– Об этом подробнее поговорите с графом Сиверсом, я уже предупредил его о вашем прибытии. Представьтесь непосредственному начальнику, обсудите свои инженерно-минёрные вопросы, ознакомьтесь с позициями, ну а тогда с ним вместе – ко мне. А сейчас прошу меня извинить, дела. Адъютант вас проводит к Егору Карловичу.
Интересно: у него в адъютантах уже сейчас Пестель, или тот позже на этой должности служил?
Оказалось – позже. Отвёл меня и представил Сиверсу штабс-ротмистр лейб-гвардии Гусарского полка.
– Прибыл в ваше распоряжение, ваше сиятельство! – не преминул отрекомендоваться я начальству. – Со мной подпоручик Соков и тринадцать нижних чинов.
– Рад познакомиться, уважаемый Вадим Фёдорович, – тепло улыбнулся мне полковник и протянул руку. – Счастлив принять под своё начало столь доблестного офицера и известного учёного.
Ого! А он и о моей научной деятельности в курсе?
– Не ожидал, что вы об этом знаете, ваше…
– Егор Карлович, – оборвал меня граф.
Понятно. Ну не я же сам буду строить беседу без оглядки на субординацию…
А ведь мы с ним практически ровесники – с виду лет тридцать брату командира Четвёртого кавалерийского корпуса.
И аристократизм из него так и пышет. Нет, нет, никакого снобизма, никакой позы – очень приветлив и прост в общении… Не объяснить… Просто чувствуется ПОРОДА. И нос, опять же, солидный.
Вот так зацепила меня эта дурацкая мысль, что потом во время всей дальнейшей беседы параллельно вилась и покоя не давала: более трёх четвертей аристократов – большеносые. Бывают, конечно, и исключения, типа Давыдова или самого государя, но всё-таки…
В общем, постоянно приходилось изгонять из черепа мысли о «шнобелеметрии», чтобы сосредоточиться на беседе с начальником инженеров корпуса.
– Честно говоря, Вадим Фёдорович, я хоть и рад вашему появлению, но удивлён оному. Мы не просили инструктора по минному делу у командующего. Конечно, и я сам, и мои офицеры ознакомимся с вашими мыслями на этот счёт и, несомненно, кое-что примем к исполнению.
– Егор Карлович, я офицер – мне отдали приказ, я его выполнил.
– Ещё раз повторюсь: очень рад, что вы у нас. Просто некоторое недоумение имеет место быть… Ладно, давайте к делу!
Я рассказал об опыте минирования мостов, атаки переправ из засад, о растяжках на подступах к рубежу атаки, о фугасах и ложных фугасах, даже об огненных упомянул.
Сиверс слушал с живым интересом и периодически одобрительно кивал.
Однако кое в каких вопросах потребовались разъяснения.
– Но ведь эти ваши глиняные горшочки с дробью вряд ли способны истребить много солдат противника.
– А истреблять и не надо – умер данный пехотинец или ранен, не столь важно, главное, что он неспособен атаковать, и натиск на наши полки окажется снижен, значит, и ответный огонь будет более эффективным.
Но, простите, Егор Карлович, для снаряжения этих мин желателен именно динамит, а не просто порох. Его превосходительство сказал, что в корпусе данного взрывчатого вещества не имеется.
– Что есть динамит? – приподнял бровь полковник.
Вот неистребим наш российский бардак – ни в двадцатом веке, ни в девятнадцатом. Командир инженеров корпуса ни сном ни духом о новой взрывчатке. А она уже почти год на вооружении. Но, оказывается, только в отдельных подразделениях. Не здесь.
– Знаете, Егор Карлович, я вам лучше продемонстрирую его действие, чем буду объяснять. Не возражаете?
– Отнюдь. А когда? Вы раздразнили моё любопытство.
– Да хоть сегодня – мы привезли с собой пару десятков зарядов, но для нужд корпуса, да ещё и обучения этим пользоваться доставленного совершенно недостаточно.
Год назад я наладил производство динамита в Новгороде. Прикажите отправить туда распоряжение о доставке пары повозок.
– Разумеется. Однако всё-таки после того, как вы продемонстрируете нам свои чудо-мины.
– Разрешите приступить к организации демонстрации?
– Успеется, Вадим Фёдорович, – охладил мой порыв Сиверс. – Давайте сначала обсудим до конца план ваших действий.
Предварительно договорились, что из своей роты капитан Геруа выделит под моё начало с десяток пионеров и двух офицеров. Ну что же – попробуем.
Препогано, что минёров не имеется вообще – они всё-таки азам химии обучены, да и отбирают туда по вышеприведённой причине ребят наиболее толковых. То есть не уравнения реакций, конечно, писать (из умеющих делать сиё на всей планете вообще в наличии лишь один человек), но рассчитывать пропорции компонентов пороха, взвешивать и смешивать вещества – это вполне.
И сразу после того, как мелькнула эта мысль, затосковалось по Академии: жили бы с Настей в Питере, двигал бы я российскую науку вперёд семимильными шагами… Уже ведь и «Таблицу Демидова» есть из чего «соорудить», а имя я себе в научных кругах обеспечил – прислушаются и примут…
Поскорее бы корсиканского людоеда к ногтю прижать, тогда можно будет плюнуть на работы по всевозможным взрывчаткам и возвести химию на пьедестал Царицы Наук…
Ну да ладно – пока неактуально.
Тему про активные минные заграждения в первой беседе со своим начальником я поднимать пока не стал – «кита нужно есть постепенно». Договорились, что подготовлю демонстрацию динамита через три часа, на чём временно и простились.
– Сколько демидомита-то? – Кречетов не заметил, что я уже вернулся.
Гаврилыч испуганно зыркнул на меня и тут же поспешил поправить расслабившегося подчинённого:
– Динамита, морда неграмотная! Три шашки его благородие приказали.
И уже ко мне:
– Вы не гневайтесь, господин капитан, это мы со всем уважением… Промеж себя только… Больно справную штуку вы придумали.
Вот сукины дети! Вот народ-словотворец! Это ж додуматься надо: «демидомит». Ну не устраивать же разнос, когда сам еле смех сдерживаешь.
– Не волнуйся, Гаврилыч, не сержусь я. Трёх хватит? Как думаешь?
– За глаза, ваше благородие – снесёт под корешок.
Для демонстрации выбрали сосну на опушке (Гринписа на меня нет). Должно произвести впечатление на Сиверса и всех, кто с ним пожалует.
Ну и горшочек с дробью тоже – вокруг него ребята расставляли мешки с землёй, чтобы можно было конкретно убедиться, сколько солдат противника пострадают вблизи «эпицентра».
Мне, кстати, и самому было до жути интересно – раньше до такого эксперимента не додумался.
Мешки расставляли так, чтобы сымитировать боевую колонну и посмотреть, сколько приблизительно народу и насколько серьёзно выведет из строя взрыв мины.