Девчонка тем временем подняла на Ри зарёванное лицо. Блайз уже достаточно хорошо ориентировался в человеческом возрасте и дал девчонке лет пятнадцать. Тощая, угловатая, затравленная — она совсем не походила на виденных на лайнере подростков. Золотисто-рыжие волосы, стянутые в хвост, слиплись от перепачкавшей их крови.
Лорэй присела рядом с ней и улыбнулась.
— Он тебя не обидит, — успокаивающе сказала Свитари, а затем обернулась к Блайзу.
— Твой переводчик способен перевести фразу на французский? — спросила она на всеобщем.
Репликант коротко кивнул.
— Скажи: «Я клянусь, что не причиню тебе вреда», — попросила Ри.
Блайз улыбнулся девочке с максимальным дружелюбием и шлем в его руке произнёс требуемую фразу на французском. Губы репликанта при этом остались неподвижными.
Глаза девчонки снова расширились от ужаса, и она попыталась спрятаться за Свитари. Та успокаивающе обняла рабыню и бросила на репликанта укоризненный взгляд.
— Что? — не понял тот.
— Не заморачивайся, всадник без головы, — отмахнулась Свитари.
— Какой всадник без головы? Ты о чём? У меня голова на месте, — репликант перевёл взгляд на новую подружку Лорэй.
— Объясни, зачем тебе этот примитив? Что она нам даст, кроме расхода ресурсов и необходимости контролировать её поведение? Или я опять что-то упустил?
— Мало родиться человеком, — не особенно понятно ответила Ри, успокаивающе поглаживая девочку по голове. — Нужно суметь им остаться.
— Хорошо, — кивнул Блайз. — Это очередная идиома, мудрость или что ещё из человеческих отношений. А толк нам какой? Зачем лишняя обуза? Что нам с ней дальше делать? Информации она нам никакой не даст, поддержки не окажет. Балласт. Может, всё же я и её? Садж бы так и сделал.
Свитари ободряюще улыбнулась притихшей рабыне и тихонько пообещала, что скоро вернётся. Затем она поднялась на ноги, вышла из тесной комнатушки, оказавшись лицом к лицу с Блайзом.
Ри хлопнула ладонью по сенсору, и дверь за её спиной закрылась.
— А может, и меня — того? — неожиданно зло предложила она. — Отрежешь голову с имплантом, сунешь в холодильник и отвезёшь на Эльдорадо? Заодно обесточишь и затопишь город, разгерметизируешь пару лайнеров… Садж бы так и сделал, правда?
Она с вызовом уставилась в глаза репликанта.
— Такой план садж рассматривал, — спокойно признался Блайз. — Но травматическая ампутация уничтожила бы ваши импланты вместе с информацией. И — да, устроить диверсии было бы эффективно. Но, чёрт подери, как это связано с этой… — он ткнул рукой в закрытую дверь.
— Нас ищут, — продолжил репликант. — У нас задача вытащить наших из плена. Пожалуйста, прекрати злиться и объясни мне внятно: зачем нам балласт? Ты хуже саджа! Он хотя бы объясняет, если спросить. А ты только злишься, но не говоришь ничего, что хоть немного прояснит твои действия.
Свитари успокоилась так же быстро, как и вспылила. Она обняла Блайза и виновато проговорила:
— Просто я плохо понимаю, как тебе объяснить. У Эйнджи это получилось бы лучше.
Репликант ткнулся носом в волосы девушки.
— Я правда не понимаю, — сказал он. — Пытаюсь мыслить, как человек. Но не получается. Меня учили быть рациональным, чтобы каждое моё действие оказывалось максимально эффективным. А тут… Я не испытываю потребность убить эту девочку. Правда. Просто мой опыт говорит, что это оптимальный выход для нас. Но по-человечески, наверное, нет.
— Оптимальный — не всегда лучший, — негромко сказала Ри. — Представь, что Эйнджи сбежала, и ты можешь доставить нас обеих на Эльдорадо. Выполнить приказ. Оптимально и рационально будет бросить Чимбика, так?
— Да, — ни секунды не колеблясь, кивнул Блайз.
Мысль о выполнении задания так захватила репликанта, что он мгновенно забыл о решении дезертировать и стать хозяином своей жизни. С самого рождения выполнение поставленной задачи было его наивысшей целью, смыслом существования, верхом доблести. И сейчас единственного напоминания хватило, чтобы желание выполнить поставленную задачу возобладало над личностью Блайза.
— Приоритетной является задача доставить вас в штаб-квартиру Службы Безопасности, — он уже не говорил, а рапортовал. Даже голос изменился, утратил индивидуальность, а лицо уподобилось безжизненной маске.
Блайз вздёрнул подбородок и сцепил за спиной руки:
— Даже если гибель группы, задействованной в операции, будет стопроцентной, но вы окажетесь в пункте назначения — операция будет считаться успешной.
Он хотел продолжить, но Свитари коснулась пальцем его губ, и репликант озадаченно умолк. Прикосновение тёплых пальцев словно пробудило Блайза. Он моргнул, посмотрел в серые глаза подруги, и черты лица репликанта смягчились.
— А тебе хочется вот так? — спросила она. — Оптимально и рационально? Хочется жить, зная, что мог спасти брата, но не стал этого делать из рациональных расчётов?
Наморщив лоб, репликант погрузился в размышления.
Ответа на вопрос Свитари у него не было. Всю жизнь его мнение спрашивали лишь в случаях обсуждения плана выполнения очередной боевой задачи. Никто никогда не спрашивал, чего хочет Блайз. Мир репликанта был рационален и лишён каких-либо чувств, кроме необходимых для эффективного достижения поставленной цели. Только приказ имел значение. Всё остальное было или сопутствующим фактором, или помехой, которую следовало устранить. Личные переживания, желания, мечты — это всё было словами из параллельного мира, с которым мир репликантов не должен был пересекаться.
И вот вышло так, что эти два мира с треском столкнулись в точке по имени Блайз.
В привычном мире садж вообще не должен был попасть в плен. Невозможная ситуация. В боевых условиях потерявшую эффективность единицу, попавшую к врагу, уничтожал медблок брони. А вне боевых условий репликанты пребывали только в пунктах временной или постоянной дислокации.
Но мире новом и непонятном садж попал в плен. Возникла ситуация, которая, по мнению разработчиков, никак не могла произойти. Что уже нарушало стройную картину мира Блайза.
Привычный, вколоченный в него на протяжении каждого дня жизни образ мыслей требовал оставить саджа, освободить вторую Лорэй и доставить объекты на Эльдорадо. Либо уничтожить Эйнджелу, не допуская возможной утечки хранимых в её импланте данных.
Так бы и поступил старый добрый РС-355090.
Но не Блайз.
Блайз хотел спасти Чимбика. Хотел сделать Свитари счастливой, а для этого требовалось спасти её сестру. Хотел начать новую жизнь, в которой его желания имели значение.
— Меня раньше никогда не спрашивали, чего хочу я, — признался репликант. — Это странно — решать самому. И сложно. Приказы, инструкции — там всё просто. Я всегда знал, что правильно, а что нет. Как самому понять, какой поступок верен, а какой — нет?
Свитари, внимательно смотревшая ему в глаза, растерянно моргнула. Задумалась. Блайз молча обнял её, с непонятным волнением ожидая ответа.
— Я пытаюсь представить, какими будут мир и моя жизнь после какого-то поступка, — произнесла девушка какое-то время спустя. — И решаю, а хочу ли я жить так? В таком мире? Ты хочешь жить в мире, где мог спасти брата, но обрёк его на смерть?
— Нет, — без колебаний ответил репликант.
Предложенный способ понравился Блайзу. В нём было место и разумному анализу, и собственным желаниям.
— А хочешь жить в мире, где тебе не приказывают, как поступить?
На этот раз репликант помедлил с ответом. Сложно просто так отказаться от всего того, что составляло само его существо. Смысл его жизни. Блайз посмотрел на прижавшуюся к нему Свитари и представил мир, в котором ему приказано быть всегда рядом с ней. Идеальный мир. Стройный, логичный, правильный, привычный, совершенный благодаря присутствию в нём Ри. В таком мире он хотел бы жить.
Недостижимая мечта.
Следующим Блайз представил мир, где он подчиняется приказам. Свой мир. Привычный и по-своему уютный, где РС-355090 не был отягощён принятием морально-этических решений. Простой и понятный мир, в котором он был хорош. В этом мире у него больше не будет брата. Не будет Ри.
Где-то в груди поселился холод, и этот мир утратил для Блайза привычную привлекательность.
Затем он попытался представить мир без приказов.
В голове репликанта воцарилась звенящая пустота. Мысли расползались, будто лишённое фундамента здание, будто координатная сетка, лишённая осей. Блайз мог представить мир, в котором он нарушает некоторые приказы ради собственных желаний. Сейчас он и жил в таком мире. Но мир вовсе без приказов репликант вообразить не мог. Лишённый стройности и цели, непонятный и мутный образ не формировался в сколько-то жизнеспособную модель.
Блайз не мыслил себя без служения и выполнения приказов. Но те, кто отдают приказы, не позволят ему остаться со Свитари, не сочтут рациональным спасение брата.
В отчаянии Блайз утробно зарычал и заметался по коридору, зло сжимая кулаки от бессилия. В голове пронеслась сумасшедшая мысль, невысказанная мечта. Если бы ему отдавал приказы кто-то, кому он был дорог…
Блайз остановился, будто налетел на стену. Два мира сошлись в одной точке, и взгляд репликанта упёрся в Свитари.
— Я хочу, чтобы ты приказывала мне, — сказал он, прекратив бесцельные метания. — Это мир, в котором я хочу жить.
Потерявшая дар речи Лорэй стояла и смотрела на репликанта. Вид у неё был едва ли не более потрясённый, чем в момент памятного падения спасательной капсулы на Гефест.
— Я не тот человек, приказы которого стоит слушать, — после долгого молчания глухо ответила Свитари. — И я точно не тот человек, который хочет приказывать. Если тебе так необходим командир — отдавай приказы сам себе.
На лице Блайза отразилась целая гамма чувств — от удивления до задумчивости. Усевшись на пол у ног Ри, он уставился в стену и надолго замолчал.
— Я никогда так не делал… — признался он. — Не думаю, что у меня получится. Умение отдавать приказы в меня не закладывали — для этого есть сержанты.