Костас сидел за столом, подперев кулаками подбородок. Черные круги под глазами резко контрастировали с жёлтой радужкой и бледной кожей, выдавая утомление полковника.
— Рассказывай, — едва Ракша перешагнула порог, потребовал он.
Дана подпёрла спиной переборку и пожала плечами:
— Тебе уже доложили. Самооборона. Ничего особенного.
— Мне-то хоть не ври про «ничего особенного», — вздохнул Костас. — Вот скажи: что я упустил в твоём воспитании?
Почему узнаю о том, что произошло, не от тебя, а через десятые руки? Почему ты с выпуска никогда ничего не рассказываешь мне о своих неприятностях? Чёрт, да что говорить, если грёбаный «молчи-молчи», алкаш и потаскун, оказывается первым там, где на тебя напали? Долбаный алкоголик, а не я!
Махнув рукой, Рам потянулся к кофейнику.
— Ну так мне и не десять лет, чтобы бегать за помощью тогда, когда она не требуется, — снова пожала плечами Ракша. — А твой «алкаш и потаскун», к слову, был трезв и на подкаты Лин реагировал, как выпускник духовной семинарии.
Рука полковника замерла на полпути к кофейнику.
— С этого момента подробнее, — потребовал он. — Даже без запаха?
— Не свежего, ни вчерашнего, — подтвердила Ракша. — А ещё он был столь любезен, что ещё на учениях обеспокоился моей безопасностью. И даже предупредил о недобрых намерениях, капитан Очевидность.
— Вот как? — недобро прищурился Рам. — То есть мне он ничего не сказал, а тебя предупредил. Кому из вас первому голову отрывать?
— А что бы ты сделал, если бы знал? — скосила на него синие глаза Ракша. — Доказательств нет, оснований нет.
— Как минимум — знал бы, что происходит у меня в полку! С моей, чёрт подери, дочерью!
Рам вскочил и принялся ходить из угла в угол, живо напомнив Ракше мечущегося по клетке тигра.
— Почему ты никак не поймёшь: мне важно знать, что с тобой происходит? — на секунду остановившись, сказал он. — Я знаю, что ты уже взрослая, что ты — офицер с боевым опытом. Я не лезу в твою жизнь. Но почему даже когда ты рядом, я последним узнаю о том, что ты в опасности?
— Не было опасности, — скрестила руки на груди Дана. — Я знаю, что делаю. А если бы ты узнал — чёрта с два ты бы ограничился тем, что «знал, что происходит у тебя в полку». А так — никаких проблем. Проблема решена. Ты не при чём. Технически, всё произошло даже не в расположении полка.
Мысленно Рам признал её правоту почти по всем пунктам. Особенно насчёт своих действий. Скорее всего, Хукер и его банда вылетели бы в шлюз через пять минут после того, как Рам узнал об их намерениях.
— И как, по-твоему, я должна была поступить? — почувствовав сомнения отчима продолжила Ракша. — Они бы всё равно напали. Вопрос — на чьих условиях. Сам учил: лучше решать такие вопросы сразу, а не ждать пулю в затылок посреди боя.
— Не спорю! Но вдвоём против пятерых — риск, серьёзный, — Рам схватил со стола планшет и сунул под нос Ракше, давая полюбоваться снимками самодельного арсенала Хукера и его молодчиков. — Это ты учла?
— Ага, — кивнула девушка. — Купила тебе в подарок шикарную кочергу. Она пока в вещдоках, но когда вернут — торжественно подарю.
— И зачем мне седьмая кочерга, если в доме ни одного камина? — осведомился Костас.
— В сувенирных сетях не так много подходящих для боя предметов, — виновато развела руки Дана. — Подари кому- нибудь, или возьми паяльник и сделай пафосную спинку стула.
— Мне иногда куда больше хочется сделать ремнём сетку на твоей заднице, — окончательно остывая, буркнул Рам. — Давай теперь о другом герое дня. Контрик, получается, следил за тобой?
— Примчался на помощь, как супергерой древности, только без трусов поверх треников, — ухмыльнулась Ракша. — А до этого пас то ли меня, то ли корпоратов, то ли всех сразу. И местные примчали вслед за ним. Их явно заранее предупредили. Неплохо для алкаша.
— Это меня и напрягает, — Рам потёр подбородок. — За все дни на борту я даже запаха от него не чувствовал. Ладно, это можно было бы списать на то, что он хочет хорошо себя зарекомендовать. Или включил мозги и начал с чистого листа.
Или хотя бы просто потому, что он — человек дела и бухал тупо от вынужденного бездействия. Даже то, что ни грамма на станции не выпил, понятно — не отдыхал, а считай по работе там был. Но вот то, что его слава бабника тоже на подтверждается — этим уже не объяснишь. Зачем создавать о себе дурную репутацию? Ты никаких странностей за ним не замечала?
— Мы с ним особенно не пересекались, — Ракша явно не разделяла тревогу отчима. — Успокойся: слухи на то и слухи, чтобы врать о людях. У тебя к его работе претензии есть?
— Кроме того, что он не считает нужным сообщать о том, что моя дочь в опасности? — хмыкнул Рам. — Пока нет. Мне куда больше интересно, как он об этом узнал. Его работа — всякие шпионы и прочие рыцари плаща с кинжалом.
Ладно, будет день — будет пища. Иди спать, Льдинка. Извини, что накричал.
Он вернулся за стол и вновь уставился в планшет.
— Меньше волнуйся обо мне и больше о себе, — с улыбкой посоветовала Ракша, отлипая от переборки. — И не забывай спать. Говорят, полезно для здоровья.
Махнув на прощанье, она покинула каюту.
Костас отложил планшет и уставился в переборку. Он всё никак не мог свыкнуться с мыслью, что его приёмная дочь выросла, став взрослым, самостоятельным человеком. Маленькая синеглазая Льдинка превратилась в бесстрашную Ракшу, и Рам никак не мог вспомнить момент, в который произошло это превращение.
Глава 34
Майк Хоар напоминал кота, которому щедрый хозяин предоставил неограниченный доступ к содержимому холодильника. Разве то усами не шевелил и не урчал от удовольствия.
— Джек-пот! — дочитав протокол допроса одного из захваченных гостей «Иллюзии», воскликнул он.
Пленные пели заливаясь, на зависть идиллийским птахам. Особенно старались те, кому «повезло» близко пообщаться с Чимбиком — пережитого ужаса хватило, чтобы союзовские политиканы и толстосумы прониклись до глубины своих мерзких душонок, полностью настроившись на сотрудничество. Единственное, что немного портило вкус победы — осознание того, что всю ту мразь придётся оставить в живых до конца войны. Если разработанные в развдуправлении планы сбудутся полностью, то пленники станут первым подарком от Доминиона Союзу в рамках налаживания отношений. Если нет — публичная казнь тоже станет неплохим подспорьем, прибавляя симпатий Доминиону в глазах простых союзовцев.
Полковник читал допрос за допросом, привычно абстрагируясь от нелицеприятных подробностей вроде любимого способа проведения досуга у допрашиваемого. Отдельно шли протоколы допроса выжившего персонала станции и рабов. Последних даже не нужно было просить — люди сами горели жаждой мщения. Полковник выделил из них несколько человек, пригодных для вербовки. Не Лорэй, конечно, с их природными особенностями, но тоже ничего, сойдут для работы. Например, из одного аккадийца получится прекрасный оратор, а при должной подготовке — и организатор. Самое то для создания партизанского движения на Акадии, с её феодальным строем.
Выжившие корпораты тоже не особо упрямились. Взятые с поличным, с уголовным прошлым за плечами, они не питали особых иллюзий в отношении своего будущего. Особенно зная, что расскажут бывшие рабы. Потому тоже вполне охотно давали показания, надеясь заработать снисхождение суда добровольным сотрудничеством.
Всё это в сумме представляло собой информационную бомбу огромной мощности. Такой, что её «взрыв» грозил смести всю правящую элиту Союза, а то и развалить сам Союз. Ну а то, что прикормленные журналисты ряда ведущих союзовских СМИ максимально эффективно используют попавшим им в руки материал, Хоар не сомневался.
Доминион не зря вкладывал серьёзные деньги, обеспечивая карьерный рост этих людей.
Да, корпораты тоже задействуют все рычаги, распространяя версии об информационной атаке противника, подлоге и фальсификации показаний. Многие даже поверят им, но тут настанет очередь главного калибра — видеозаписей.
Ушлые корпораты кропотливо записывали и сохраняли все «маленькие шалости» своих марионеток. Вздумай кто из клиентов станции взбрыкнуть и не выполнить приказ хозяев — в полиция и пресса тут же получили бы убойный компромат на упрямца.
Свежие записи уже попали в руки Доминионцам, но дешифровка архивов прежних лет могла занять неделю, а может и несколько. Ожидая эти данные они рисковали опоздать, прозевав атаку на Идиллию, а потому руководство приняло решение действовать в два этапа: свидетели, а уже затем записи.
Хоар перекинул материалы помощнику с приказом передать нужным лицам.
Из текущих дел полковника оставалось ещё одно.
Он в очередной раз изучил побоище, устроенное Чимбиком в каюте с идиллийкой. Что это: сбой, чётко рассчитанная акция устрашения, или штамповка действительно настолько привязался к идиллийцам, что воспринимает агрессию против них как личное? Для сбоя действия репликанта были слишком расчётливыми. Переломы, удары нейрохлыстом, а затем — оказание первой помощи идиллийке и последующий бой с противником.
Полковник ещё раз прогнал запись с шлема репликанта. Анализу мешали показания медицинского блока брони: ожоги и введёные препараты стимулировали дополнительный выброс адреналина в организм репликанта. Может, в этом и есть основная причина всплеска ярости? Тем более что в бою и после него Чимбик вновь превратился в дисциплинированного, выдержанного коммандос. Стоит ли говорить об этом Тайреллу? Возможно.
Но сейчас не до возможного сбоя штамповки. Впереди финальный этап операции.
За столом царила мёртвая тишина. Собравшиеся переваривали новость о захвате «Иллюзии». Шкатулка секретов Консорциума оказалась вскрыта ловким вором, и теперь украденное грозило многими бедами как самом корпоратам, так и их союзникам.