ь? — осторожно поинтересовался он, изучая незнакомые кушанья.
— С того, что призывно смотрит, — просветил его Костас. — Берите пример с Ракши.
Та, явно стремясь пополнить ряды счастливых обжор в госпитале, активно работала челюстями. Грэм взглянул на неё и тоже приступил к еде.
Глядя на него, Рам лишний раз удостоверился в правильности тезиса: обычаи, в которых мы выросли, всю жизнь будут с нами. Так и с Нэйвом — училище и служба не смогли выбить из него привычку есть по-гефестиански: неторопливо, неся ложку или вилку над кусочком хлеба, чтобы ни капли не упустить. И молча. Гефестианцы крайне редко говорили во время еды, делая исключение лишь для чего-то действительно важного. Конечно, со стороны это казалось чопорным снобством — особенно на фоне Ракши, в словаре которой слова “этикет” и “этикетка” занимали одну позицию, — но любой, хотя бы поверхностно знакомый с жизнью на Гефесте, знал, что это не так.
Идиллийка ела мало, больше отдавая предпочтение вину и синим ягодам. И лишь когда все утолили первый голод, вновь заговорила о делах.
— Полковник, через три-четыре дня перед нами встанет проблема переполненных складов. Наша логистика рассчитана на экспорт, но в связи с начавшейся войной космопорт не работает, транспортники не вывозят товар и скоро нам негде будет хранить продукцию.
— Срань господня, — выругался Рам.
Проблема действительно серьёзная. Если зерновые культуры в жарком климате Идиллии можно было хранить на открытом воздухе, лишь избегая сырости, то с остальной продукцией так не поступишь. Фрукты, овощи, мясо, рыба — им нужны холодильники.
— Консервные заводы, — подал голос Грэм.
— Что— консервные заводы? — не понял Рам.
— Вновь запустить, — пояснил капитан. — Снимут львиную долю проблем с хранением. Попутно упростит продовольственное снабжение войск на передовой.
— Вы запретили жителям покидать границы города, — напомнила Зара, — а производства вынесены за пределы Зелара. Заводы по консервации продукции пришлось закрыть.
— Запускайте, — скомандовал Костас. — С утра. Пусть руководство заводов пришлёт списки работников, сделаем им пропуска.
— Я займусь этим, — пообещала Арора.
— Спасибо, — Рам отложил вилку и задал давно мучивший его вопрос. — Почему вы продолжаете помогать нам, госпожа Зара?
Та пригубила вино и открыто посмотрела в глаза полковнику:
— Я помогаю городу, сэр. Моя задача — сделать так, чтобы ваше пребывание в Зеларе принесло как можно меньше беспокойства его жителям.
— Спасибо за честность… — слова Рама прервал писк комма контрразведчика.
Нэйв поднёс прибор к уху и тут же подскочил, словно ужаленный.
— Шеридан своих уродов в город выпустил, — выпалил он. — Патруль задержал уже троих на мародёрке. Без жертв.
— Твою мать… — тоскливо протянул полковник. — А как вечер хорошо начинался. Поехали. А ты отдыхай, — последнее адресовалось вскочившей Ракше.
Грэм уже бежал к дверям, на ходу надевая шлем. Рам поспешил следом.
Побегая холл, Костас через открытую дверь узрел в комнате отдыха наряда супругу Зары, весело болтающую с синеглазым дорсайцем-помдежем. Интересно, а Зара в курсе таких “планов на вечер” у своей супруги? Впрочем, это её дело.
Полковник прогрохотал ботинками по ступеням мэрии и запрыгнул в броневик.
Рам смотрел, как скованных мародёров грузят в машину. Штрафники из полка Шеридана, решившие, что их близость к штабу дарует привилегии вроде права на безнаказанное мародёрство. Хорошо, обошлось без смертоубийств и прочих “прелестей”, которыми славились консорциумовские “специальные полицейские части” — мародёры просто вломились в дом и принялись сгребать всё, что по их мнению представляло ценность. Хотя куда вероятнее, что получивший призыв о помощи патруль успел до того, как ублюдки перешли ко второму пункту в плане развлечений.
— Как думаешь, что с ними делать? — хмуро поинтересовался Костас у контррразведчика.
— Повесить, — безапелляционно заявил тот. — Будь это нормальные солдаты, я бы ратовал за порку и неделю на хлебе и воде. Но с этой мразью — только виселица.
Костас с удивлением повернулся к капитану.
— Откуда такая ненависть к нашим новым братьям по оружию? — последние слова китежец произнёс с нескрываемым презрением.
Нэйв посмотрел вслед уезжающему бронетранспортёру с арестованными, затем — на веранду дома, где сбилось в кучку перепуганное семейство, вокруг которого уже хлопотали местные спасатели. В этот раз повезло: мародёры упустили тот факт, что гражданская связь вновь работает, потому отец семейства успел поднять тревогу. Но долго ли продлится такое везение?
— Упаси боже от таких родственничков, — Грэм злобно прищурился. — Налёт на Эдем — тоже их работа, а не Доминиона.
— Уверен? — тут же насторожился Костас.
Слухи о том, что Блесседская резня (такое название получило нападение Доминиона на Эдем) — дело рук Консорциума, ходили давно. Но это были именно слухи, как говорили на Китеже — “от агентства ОБС: одна бабка сказала”, — так что скажи Грэм такое пару дней назад, Рам попросту бы пропустил это мимо ушей. Но сейчас, после рассказа про “Иллюзию”, Костас воспринимал заявления гефестианца всерьёз.
— Да, — Нэйв быстро огляделся и, убедившись в отсутствии посторонних ушей, продолжил:
— Во время налёта на Блессед мы с Карлом находились там. Вернее, недалеко от города, на военной базе, — о том, что оба валялись в госпитале, Грэм умолчал. — Так вот, после налёта Карл улетел на Новый Плимут, а меня оставил собирать информацию об этом нападении. Странное оно было, сэр, много нестыковок. Например, почему-то погибли именно те ленд-лорды, кто протестовали против союза с Консорциумом, и не пострадал ни один из сторонников. Ну и тупость самих “дминионских” вояк. Слишком они хреново сражались, зато мирняк кошмарили только в путь. И ни одного пленного: все, кто не успел удрать, сдохли по команде с орбиты — медблоки ввели им яд.
Костас кивнул, закуривая: перечисленные капитаном странности не были чем-то сверхсекретным и именно благодаря им и циркулировали толки про лапу корпоратов во всём этом деле.
— Тогда я приказал патологоанатомам собрать у жмуров отпечатки пальцев, слепки зубов, образцы ДНК, — рассказывал Нэйв. — И уже на Новом Плимуте прогнал через все базы данных. Полиции, армии, медиков.
Он замолчал и полез за флягой. Рекомендованные Ракшей отварные моллюски по-идиллийски действительно оказались чертовски вкусны, но пить после них хотелось зверски. Сделав глоток, капитан продолжил:
— И нашёл пять совпадений. В полицейском архиве. Все пятеро — бывшие граждане Союза, уголовники. Убийства, изнасилования, похищения людей, разбой — в общем, милейшие люди, тяжким трудом заработавшие себе кто “вышак”, а кто — каторгу. И всех их — сюрприз! — несколько лет назад выкупил Консорциум.
Рам затянулся, кисло поморщившись. Корпортаская манера скупать всякое человекообразное дерьмо для службы в карателях, прикрываемая словоблудием о гуманности и “втором шансе для оступившихся”, бесила его неимоверно.
— Но уже к вечеру их дела испарились из архива, — Грэм вновь глотнул из фляжки. — И из базы данных, и с полок. Сохранились только копии у меня на чипе, а в остальном — этих людей никогда не существовало. Даже свидетельства о рождении и всё остальное подтёрли, суки. Видимо, заметили, что кто-то интересовался, или просто подстраховались. В общем, всех доказательств — только то, что у меня на чипе.
— Доминионцам слил? — полюбопытствовал Рам.
— Нет, — отрицательно качнул головой контрразведчик. — Это дело Союза. А я надеюсь собрать ещё доказательств. Таких, чтобы уже не отвертелись.
Полковник оценивающе оглядел Нэйва. Парень уже своей бурной деятельностью нарвался на неприятности, но останавливаться на достигнутом не собирался. Прям брат-единомышленник Даны.
— Допрашивать будем? — перевёл Костас тему, показывая на пострадавших идиллийцев.
— Завтра, или послезавтра, как оклемаются, — после секундной паузы отозвался Грэм. — Куда их сейчас? Вон, трясутся так, что отсюда видно.
— Тогда поехали, посты объедем, — развернувшись на каблуках, китежец пошёл к броневику.
Глава 17
Планета Идиллия. Блок-пост № 53, восемьдесят километров от Зелара
Автомобиль доминионцев послушно замер перед опущенным шлагбаумом. На каждом посту происходило одно и тоже: пара вопросов, пара-тройка комплиментов и сальностей в адрес девушек, затем робот или собака обследовали машину и шлагбаум поднимался, разрешая проезд. Так было на всём протяжении пути от фермы, служившей первым перевалочным пунктом группы на пути в оккупированный Зелар.
На ферме Лорэй и их спутники оставили всё военное снаряжение, переодевшись в гражданскую одежду. Из захваченного с собой оставили лишь кое какую-мелочевку, спрятанную в косметике и украшениях, да станцию гравитационной связи у Мин Юн. Секретный прибор спрятали в потайном отсеке ярко-жёлтого седана, на котором предстояло преодолеть всё оставшееся до Зелара расстояние. Для полноты образа туристов, волею судьбы угодивших в зону оккупации и ищущих самое безопасное место, в багажнике валялись четыре дорожные сумки с пожитками, собранными всё на той же ферме.
Перед отправкой на вражескую территорию кожу сестёр Лорэй перекрасили “под местных”, подкрепив легенду документами со столичной пропиской. А вот Мин Юн маскировать не стали — её актёрских способностей не хватало для имитации идиллийской открытости и чувствительности эмата.
Но и без этого маскарад работал безотказно. Ни у солдат на блок-постах, ни у пару раз останавливающих машину патрулей вопросов не возникало. Кто воспримет как угрозу троицу безобидных идиллийцев и маленькую хрупкую Йонг?
Эйнджела начала верить, что они доберутся до Зелара без приключений, когда к их машине подошёл боец в броне. На этот раз в проверяющем не чувствовалось ни деловитости, ни ленивой скуки. Хищный азарт, предвкушение и похоть. Чувства, не предвещавшие ничего хорошего. Как и эмблема в виде двух перекрещенных гранат, гнусно прославившаяся задолго до войны. Каратели Консорциума.