– Моя спутница поспешила от меня избавиться. Как и ожидалось, впрочем. Редкая женщина благосклонно воспримет шантаж.
– Шантаж?
Я растерялась.
– Ну да, – спокойно подтвердил Фаулер. – Я должен был побывать на этом балу, а приглашение мне, увы, не пришло. К счастью, мои мальчи… друзья согласились помочь, подыграв в одном спектакле. Не задаром, разумеется. Я тоже оказал им кое-какую услугу… Словом, втроем мы загнали одну неуступчивую леди в угол, и вот я здесь, по ее приглашению.
– Страшные вещи вы говорите, сэр Фа… сэр Фокс, – я едва не проговорилась, но вовремя прикусила язычок. – Или это всего лишь попытка произвести на меня впечатление? В таком случае уверяю, что вы выбрали неправильный способ.
– Да уж, ваш характер несправедливости не терпит. Вам маска благородного мстителя Фокса пойдет больше, чем мне, – негромко произнес Фаулер в сторону.
– Простите, что?
– Я сказал, что сейчас начнут играть вальс, леди Метель, – криво улыбнулся он, наклоняясь ко мне слишком близко. – Вы ведь не забыли, что обещали танец скромному сэру Фоксу?
Это уже ни в какие рамки приличия не вписывалось, но мне отчего-то стало смешно. Голову вскружил азарт – или винный хмель, хотя одного глотка было маловато даже ребенка, не то что для взрослой леди.
– Не забыла, сэр Вольный Стрелок. Правда, меня мучают сомнения – не разлучились ли вы танцевать за долгие годы отшельничества в Марианском лесу?
– Вот сейчас и проверим, – подхватил шутку Фаулер, нисколько не обидевшись.
Он помог мне встать и увлек к центру зала – как раз вовремя, потому что оркестр уже начал наигрывать музыку.
Первыми, разумеется, танцевать начали Его величество и герцогиня Альбийская. Мы пошли третьей парой – Фаулер то ли впрямь сгорал от нетерпения, то ли талантливо изображал, что горит. Откровенно говоря, я уже пожалела, что согласилась на танец с ним. Слишком тесный контакт предполагал вальс… Баронету, на его счастье, хватало ума держать правую руку как полагается – под лопаткой, а не на талии или, упаси Святая Генриетта, еще ниже. Но на этом, увы, приличное поведение и заканчивалось.
Кажется, во сне леди Милдред говорила, что после одного-единственного вальса с Фредериком в ней вспыхнуло пламя любви. Мне же хватило минуты рядом с Фаулером, чтобы воспылать совсем иным чувством.
– Ваши глаза, леди Метель, похожи на покрытые льдом озера…
«Вот и не смотрите – простудитесь».
– Леди, вы пахнете, как нежный цветок лилии…
«Это оскорбление, или он правда никогда не нюхал лилий?»
– Вы грациозны, как трепетная лань, прекрасны, как снежный рассвет, и скромны, как Святая Генриетта…
«Вы оригинальны в комплиментах, как должник перед кредитором».
– При взгляде на вашу шею, леди Метель, я думаю лишь о поцелуях…
«При взгляде на вашу шею, баронет, я думаю о виселице».
Думать можно было что угодно. Но вслух приходилось ограничиваться тихим и вежливым «Сэр Фокс, как можно!» – и отчаянно пытаться не покраснеть.
Не от смущения.
От приступа печально известного фамильного гнева Валтеров.
– Благодарю вас за танец, прекрасная леди Метель, – с ухмылкой поклонился мне Фаулер, когда вальс наконец-то закончился. – Могу ли я посметь надеяться на удовольствие пригласить вас снова?
Все положенные вежливости и любезности застряли у меня в горле.
– Прошу прощения, но следующий вальс я обещала своему спутнику, – вместо гордого ответа получился невнятный писк. – А вот и он, еще раз прошу прощения! – я улыбнулась напоследок и, развернувшись, ринулась прямо в толпу, благо навстречу как раз шла компания глупо хихикающих девиц примерно одного возраста – видимо, это был их первый бал.
– Куда же вы, леди Метель? – Фаулер уже не скрывал смеха. – Прошу, пообещайте мне еще один танец! Ради всего святого!
– Только через ваш труп, – пробормотала я, не оглядываясь, и по рассеянности едва не сбила с ног даму в пышном ярко-розовом платье. – Ох, простите…
– Леди Абигейл?!
– Леди Виржиния?!
– Ну, я тут леди Метель…
– А я – Яблочная Фея, – шумно выдохнула герцогиня. Я подавилась смешком и заработала укоризненный взгляд. – Не смейтесь, это все мои подлецы придумали. Я хотела сказать – сыновья…
– Я поняла.
– Вот и славно. Как насчет бокала вина?
Я невольно оглянулась, ища глазами Фаулера, и нервно передернула плечами.
– Очень своевременное предложение, леди Абигейл. Боковые залы уже открыли?
– О, да. И один весьма обходительный Святой Герман обещал поухаживать за мною, – Абигейл лениво взмахнула веером. – Не смотрите на меня так, леди Виржиния. Я сама удивилась, когда увидела виконта Миррей нарядившимся монахом. Но это забавно, и, кроме того, виконт неизменно галантен, скромен и тих, в отличие от некоторых, – герцогиня вздрогнула.
Мне стоило очень больших усилий, чтоб вновь не обернуться, убеждаясь, что никакого Фаулера поблизости нет.
«В конце концов, не самоубийца же он – подходить ко мне, когда рядом Абигейл, да еще такая сердитая», – здраво рассудила я и последовала за герцогиней, которая уверенно семенила к распахнутым дверям одного из боковых залов.
– А с кем вы пришли, Виржиния? – шепотом поинтересовалась Абигейл, когда мы отдалились от толпы на достаточное расстояние.
– С маркизом Рокпортом, – благоразумно солгала я. Все равно уличить меня Абигейл не сможет. Раз она задает подобные вопросы, это значит, что появление леди Метели в компании лорда Аякаши прошло незаметно. Рассказывать же о том, что моим спутником стал Эллис, было бы верхом непредусмотрительности.
– О, и как он? – заметно оживилась Абигейл.
– Все такой же, – уклончиво ответила я. – Вы помните, как относилась к нему леди Милдред? – герцогиня осторожно кивнула, и пышные розовые цветы на шляпке у нее плавно колыхнулись. – Так вот, мои чувства ближе к тем, что испытывал отец.
– Покойный лорд Эверсан? – Абигейл нахмурилась. – Помнится, дорогая, недавно вы были о маркизе совсем, совсем иного мнения!
– Времена меняются, – пожала я плечами. Правильней было сказать, что времена возвращаются – старые, благословенные, когда маркиз казался мне защитником и человеком едва ли не более близким, чем отец… Но зачем запутывать Абигейл еще больше? Она всегда дружила с леди Милдред и, следовательно, во многом перенимала от нее суждения – в том числе и о людях.
Мы не успели ни поговорить толком, ни даже дойти до зала, когда краем глаза я заметила синее никконское одеяние – и вспомнила, что хотела сделать после танца с Фаулером.
Хрупкая леди в розовом кринолине, пытавшаяся вести в танце…
Проклятый баронет, сбил меня с мысли своими выходками!
– Абигейл, простите меня ради всех святых! – порывисто обернулась я к подруге. – Я вспомнила сейчас о совершенно неотложном деле. Мне срочно надо кое-кого найти!
– Виржиния, как же так! – с обидой воскликнула герцогиня, но, взглянув на меня повнимательней, смягчилась: – Могу я помочь вам?
– Нет, – быстро ответила я, оглядываясь, но Эллис уже как испарился. – Не стоит. Лучше скажите, где мы потом можем встретиться? Мне, право, неловко, что я так быстро ухожу…
– Не волнуйтесь, Виржиния, я же понимаю, что вы не поступили бы так без причины! – Абигейл прижала пухлую руку к груди. – После третьей кадрили я буду отдыхать там, в том зале. Наверное, у окна. Если получится – приходите! Если нет… Тогда непременно навестите меня во вторник утром, я настаиваю!
– Обязательно, – клятвенно пообещала я и поспешила обратно в гущу толпы, выискивая Эллиса глазами.
Синий, пурпурный, золотой, черный, белый, розовый, снова белый, голубой, синий с золотом… От буйства красок у меня зарябило в глазах. И как, скажите на милость, отыскать одного-единственного детектива среди сотен гостей?
Я замедлила шаг.
Если следовать логике, то Эллис должен находиться неподалеку от марсовийских дипломатов. Конечно, костюмы у них не слишком приметные, но почти одинаковые, а значит найти их будет не так уж сложно. Нужно только оглядеться получше.
Увлекшись поисками Эллиса, я сама не заметила, как едва не выскочила на самую середину зала. Совершенно не вовремя – как раз начала играть музыка. Веселая, но в то же время плавная; любимый контрданс Его величества, «Река»!
Ох, сейчас же танцевать будут все без исключения! А я стою, как столб – одна, без пары… Святые небеса, какой позор!
В полном смятении я попятилась, пытаясь скрыться куда-нибудь – хоть в тень колонны спрятаться, хоть к стенке прислониться, изображая усталость. Но, как нарочно, столкнулась с кем-то и едва не упала.
Едва.
Меня подхватили.
И – закружили в танце.
– Простите, сэр, – я ошарашенно хлопала ресницами. Разум мой пребывал в прострации, а ноги, будто сами по себе, выписывали сложный рисунок танца – вот оно, следствие накрепко заученных еще в детстве уроков. – Вы меня с кем-то перепутали?
Мой спаситель хранил молчание.
– Сэр, я…
Высокий, сильный, в медной маске, полностью закрывающей лицо… Костюм у него был, на мой неопытный взгляд, алманский – роскошный черно-красный сюртук старинного покроя, прямые брюки, заправленные в сапоги. На широком поясе крепилась застежкой серебристая флейта. Каштановые волосы были собраны в низкий хвост и перевязаны черной лентой. На смуглых запястьях – браслеты из чередующихся мелких монеток, колокольчиков и кожаных шнурков. Ногти – ухоженные, хоть и коротко остриженные… и, вопреки строжайшим правилам, никаких перчаток. Значит, я могла бы ему отказать в танце. Но отчего-то делать этого не хотелось совершенно.
Двигался он легко и непринужденно, что выдавало в нем человека, привычного к светским развлечениям. Уверен в себе? Не впервые на подобном балу? Почему он мне помог?
– Сэр, вы…
Честно говоря, я не рассчитывала на ответ, и поэтому даже не нашла в себе сил договорить. Но незнакомец вдруг произнес с сильным иностранным акцентом:
– Простите, что украл ваш танец.