Я не могла точно сказать, что именно было в этом платье вульгарного, но оно мне не понравилось буквально с первого взгляда.
– Подождите секунду, леди, – неприятным голосом произнесла Клара О’Дрисколл. – Если вас это не затруднит – пройдите, пожалуйста, обратно в галерею, к портрету Гутры Смелого, совершающего четвертый подвиг. Я пока разрешу… некоторые трудности.
Как-то некстати вспомнилось, что четвертым подвигом доблестного Гутры было изобличение неверной жены Императора Ганского. Впрочем, вряд ли миссис О’Дрисколл имела в виду именно это; важней то, что упомянутый ею портрет Гутры находился в нише напротив большого окна ровно посередине галереи. Незаметно подойти к нему было невозможно, а вот любой человек, находившийся у картины, легко мог наблюдать за входами и выходами в галерею, оставаясь в тени.
Эллис появился через несколько минут и, как положено настоящему детективу, разгадал мое настроение по одному только изгибу губ:
– Вы все не так поняли, Виржиния, – торжественно заявил он. – Я по работе общался. Видите ли, эта леди чересчур липла к марсовийским дипломатам, и я решил, что неплохо было бы ее проверить… Вы верите мне?
– Разумеется, – кивнула я царственно и, когда Эллис самодовольно улыбнулся, добавила как бы невзначай: – Как можно заподозрить вас в пустом флирте! Честно говоря, я вообще в последнее время начинаю думать, что женщинами вы не интересуетесь.
– Интересуюсь! – горячо возразил Эллис и неохотно сознался: – В свободное от работы время. Ладно, Виржиния, я уже проникся и раскаялся. Перейдем к делу. О чем вы поговорить-то хотели?
Надуманную обиду у меня как ветром сдуло.
– Эллис, я тут встретила баронета Фаулера. Помните его? Так вот, он говорит, что ему пришлось танцевать с очень подозрительной леди. Маленькая, хрупкая, при этом пытается вести в танце, а голос у нее низкий и хриплый, как будто простуженный.
Детектив хищно подался вперед.
– Особые приметы?
– Особые? Гм… – я задумалась, получше вспоминая рассказ Фаулера. – Пожалуй, только розовое платье с кринолином. Только, небесами вас заклинаю, не перепутайте ее с леди Абигейл!
– Пф! Постараюсь, – весело фыркнул Эллис. Глаза у него загорелись от азарта. – Ну-с, пойдем! – он надвинул маску на лицо и ухмыльнулся: – Виржиния, а вы мне помочь не хотите?
Я тоскливо обернулась к северному концу галереи, где со скучающим видом поджидала меня зоркая миссис О’Дрисколл, и вздохнула.
– Боюсь, маркиз будет против.
– Не будет. Вот увидите, – серьезно пообещал Эллис. – Ну же, идемте. Заодно покажете мне своего Фаулера, если заметите его. Искать подозреваемых со свидетелем гораздо удобнее, чем с одними словесными описаниями, полученными к тому же из третьих уст.
И, прежде чем я хоть что-то ответила, он ухватил меня за руку и потащил вперед. Миссис О’Дрисколл ринулась было за нами, но тут у нее из-за спины выскочила та самая девица в голубом и принялась взволнованно тараторить.
Эллис, мельком взглянув на них, усмехнулся.
Мне в голову запоздало пришла мысль, что, возможно, он не лгал, когда говорил, что общается с этой девицей исключительно в интересах дела… только лукавил немного. Похоже, она была не подозреваемой, а помощницей.
Ближе к залу детектив степенно замедлил шаг и отпустил мою ладонь.
– Значит, так. Сейчас мы выйдем поодиночке, – вполголоса начал он объяснять прямо на ходу. – Вы сразу ступайте к маркизу. Я в последний раз его видел в правом углу зала, недалеко от колонны. Там еще под одной дамой кресло развалилось, так что прямо посреди ряда получилась дырка… Словом, найдете. Ваш маркиз там с какими-то скучными лордами обсуждал то ли политику, то ли скачки – в общем, речь шла про то, что недальновидные торопыги могут и шею свернуть невзначай. Подойдете к нему, как-нибудь отзовете в сторону…
– Как я это сделаю? – деликатно прервала я поток словоизлияний Эллиса. – По правилам этикета даже на маскараде леди не может подойти и первой заговорить с мужчиной, а уж тем более – отозвать его в сторону. Если, разумеется, речь идет не о супругах.
– Используйте какие-нибудь женские штучки, – хмыкнул Эллис. – Ну, там взгляд пристальный, взмах веером… В общем, чего вы ко мне с вопросами пристаете, кто тут у нас женщина – вы или я?
– Я.
Нет, сегодня мне определенно было не поспеть за логикой Эллиса.
– Ну, хоть в чем-то у нас согласие, – удовлетворенно кивнул он. – Подойдете к маркизу, отзовете его в сторону и расскажете ему все то же самое, что и мне. Я пока пройдусь по залу и осмотрюсь. Конечно, народу сегодня много, но розовый кринолин – не такая уж распространенная вещь. Постараюсь разыскать эту подозрительную дамочку своими силами. Если получится – найду вас и передам устное сообщение маркизу.
Я нахмурилась.
– Почему через меня?
Эллис остановился и сердито оглядел меня.
– Потому что я здесь инкогнито, разве не понятно? Вы можете беседовать с кем угодно, не вызывая подозрений. Но маркиз Рокпорт – другое дело, особенно сегодня. Вы можете возразить, что немногие знают о его службе на благо Короны. Это верно, однако сейчас мы, возможно, имеем дело с нераскрытым шпионом в стане «ос». Поэтому нужно соблюдать крайнюю осторожность. Крайнюю, понимаете? Никто не должен заподозрить, что расследование ведется сразу по двум каналам.
– Разумно, – вынужденно согласилась я и встрепенулась, вспомнив кое-что важное. – Эллис, а как мне узнать дядю Рэйвена? Он не сказал, какой у него будет костюм.
Детектив поперхнулся смешком и ободряюще хлопнул меня по плечу:
– Вы узнаете его, Виржиния. Поверьте мне.
Как мы и условились, я вышла в зал первой. Эллис пока задержался на лестнице – он хотел попросить миссис О’Дрисколл осмотреться в зале и поискать даму в розовом кринолине. Вполне логично: рыбьи глаза экономки были зорче, чем у иного орла, и подмечали мельчайшие детали.
Я же не настолько доверяла своей внимательности, особенно после танца с Крысоловом, основательно выбившего меня из колеи. А потому сомневалась в том, сумею ли найти дядю Рэйвена среди других гостей бала. Конечно, была одна верная примета – рост в сочетании с комплекцией; вряд ли даже во всем Бромли отыскалось бы еще хоть с десяток таких же высоких и худых, как палка, мужчин. На моей памяти только сумасшедший парикмахер, мистер Халински, мог бы посоперничать с дядей Рэйвеном. Но то в обычной жизни. А на маскараде высокие каблуки и платформы, пышные одежды и вычурные шляпы изрядно сбивали с толку.
Так я размышляла, направляясь в указанную Эллисом часть зала. Но стоило только подойти поближе и увидеть нескольких джентльменов, беседующих у колонны, и все мои сомнения как рукой сняло.
Лишь один из ряженых мог быть дядей Рэйвеном.
Тот, что носил костюм Врачевателя Чумы.
Старинные туфли – черные, остроносые, пошитые из мягкой кожи; одеяние цвета сажи, схожее с монашеским – длинное, в пол, с воротником-стойкой, сверху сидящее очень плотно, по фигуре, а от талии слегка расходящееся, наподобие юбки; знакомая уже шляпа – с узкими полями и прогнутой тульей; и, наконец, птичья маска с вытянутым клювом…
Поверх маски маркиз надел очки.
Те самые, приметные, с темно-синими стеклами.
Поперхнувшись смешком, я поспешила отвернуться, чтобы скрыть приступ неуместного веселья за покашливанием.
–…прошу прощения, господа, – донеслось до моего слуха бархатно-вкрадчивое. – Я вижу леди, которая любезно согласилась подарить мне следующий танец.
Я улыбнулась в сторону. Надо же, даже не пришлось думать, как бы отозвать маркиза в сторону. Увидев меня, он сам поспешил навстречу.
Эллис, как всегда, оказался прав.
– Прекрасная ночь, Виржиния. Но вы прекраснее.
– Ваш костюм, дядя, тоже потрясает воображение, – со смехом обернулась я. – Но не слишком ли вы уверены в себе? Что, если я уже пообещала этот танец кому-нибудь еще?
– Тогда ему придется отступиться, – улыбнулся маркиз одними губами. – Так или иначе, я ваш жених, а значит у меня особенные права.
– Ах, если за внимание дамы соперничают два кавалера, ей предписывается отказаться от обоих приглашений, – напоказ вздохнула я. – Впрочем, не извольте беспокоиться. Я нарочно искала вас.
– Ради танца? – предположил дядя Рэйвен. В голосе его скользнули нотки приятного удивления. Мне стало совестно разочаровывать, и я поспешила кивнуть:
– Да, конечно. Жаль было бы, если б мы сегодня не провели вместе ни одного танца. А еще мне нужно с вами поговорить. Это касается дела.
Маркиз инстинктивно повернул голову, как будто хотел осмотреться, но сдержался, чтоб не привлекать ненужное внимание.
– Тогда дождемся танца, моя леди, потому что… – он многозначительно умолк.
«…потому что никто не подслушает, если мы будем постоянно двигаться», – закончила я про себя. А вслух беспечно прочирикала:
– Ах, танцы! Я так люблю танцевать! – чем, кажется, изрядно повеселила дядю.
Еще с минуту мы обменивались светскими любезностями. А потом распорядитель бала объявил «Пастораль», и заиграла музыка. После первых же па я почувствовала себя уверенней и начала вполголоса пересказывать маркизу все, что узнала от Фаулера. Кажется, информация оказалась ценной. Но, увы, мне самой это вышло боком.
Дослушав до конца и немного поспрашивав о деталях, маркиз «утанцевал» меня за колонну а там… оставил в одиночестве.
Какая досада.
– И вы так поступаете со своей невестой? – прошипела я ему в спину на прощание. – Сидеть в кресле и изображать обморочную даму, кавалер которой убежал за прохладительными напитками – просто унизительно!
– Юная леди, это ради Короны, – ответил дядя Рэйвен, и я только вздохнула. Когда в его речи появлялось это вот старомодное «юная леди», спорить было бесполезно.
Постепенно становилось понятно, за что леди Милдред на самом деле недолюбливала маркиза.
Танцевать расхотелось окончательно. К тому же близился уже час ночи, а меня всегда в это время начинало клонить в сон. Решив не дожидаться дядю Рэйвена – если понадобится, он все равно найдет искомое хоть под землей – я поднялась наверх, на балкон над залом, туда, где застала Эллиса с девицей в голубом платье. Это оказалось на удивление уединенное местечко. По дороге мне пришлось вежливо отказаться от двух приглашений на танец, сославшись на то, что я уже занята; но тут не было ни человека.