Элейн вздохнула глубже обычного и провела кончиками пальцев по браслету, словно пересчитывая бусины. Раз, другой…
– Значит, стоит готовиться к худшему, – произнесла она спокойно. – Что ж, мы с Клодом постараемся вести себя осторожнее. Ему сложнее, он любит быть на виду… Когда я ему рассказала о том, что на балу меня перепутали с некой персоной нон грата, всерьёз он это не принял. Сказал, что я мрачная и слишком много беспокоюсь, а в крайнем случае мы просто сядем в самолёт и перелетим через пролив. Но кому, как не нам, знать: если в дело замешаны особые службы, о шутках можно забыть.
Монолог Элейн меня удивил. Я представляла её более сдержанной, словно бы взирающей на обывателей с высоты – не то чтобы снисходительно, а, скорее, издалека. Но, судя по интонациям и едва заметной тревожной морщинке между бровей, она много размышляла.
И, кажется, тревожилась не только и не столько за себя.
– Пока она не подозревает, что вы свидетель, волноваться не о чем. Мало ли, кто и когда с нею сталкивался, – попыталась я успокоить Элейн, хотя сама не верила в свои слова. Ведь Финола без долгих колебаний отравила медиума и всех участников спиритического сеанса, не разбирая, кто действительно опасен, а кто случайно попал за стол. Бедный Арч-младший… – В любом случае, чем быстрее найдут пресловутую даму со служанкой, тем лучше.
– Согласна, – кивнула гостья. – К слову, служанка очень похожа на мою кузину, поэтому я её и запомнила. Впервые мы столкнулись около двух месяцев назад. Она сопровождала какого-то иностранца, вероятно, алманца, в доме одной гадательницы…
– Не мисс Уолли? Молли Уолли? – не выдержала я.
– Кого? – непонимающе нахмурилась Элейн.
Повисла неловкая пауза. Как бы описать то, о чём знаешь с чужих слов…
– Мисс Уолли… гм, её, кажется, называли «провидицей-мулаткой». Она проводила спиритические сеансы или что-то вроде. Вы не слышали?
– Нет, – призналась она чуть сконфуженно. – Откровенно говоря, я не слишком хорошо знакома с мистическими местами Бромли.
– О, я тоже. Да и в мистику не верю… Хотя регулярно имею с нею дело, – со вздохом призналась я, надеясь втайне, что последнее признание сочтут шуткой.
Элейн, к моему удивлению, ответила совершенно серьёзно:
– Так часто случается. Когда я сажусь в самолёт, то каждый раз сомневаюсь, что он взлетит. С духовными практиками то же самое… Впрочем, речь не о них и даже не о гадании. Дело в том, что у меня есть старинная колода, не таро и не обычных игральных карт. Пришла в мои руки она весьма любопытным образом. Я уже долго ищу художника, что приложил руку к её созданию. Футляр был помечен цифрой одиннадцать, значит, существует по крайней мере ещё десять таких колод. В Лютье мне удалось напасть на след одной из них. Некий коллекционер старинных карт поведал, что очень давно видел подобные рисунки у бродячей предсказательницы, которая путешествовала с табором и собиралась осесть в Бромли. Она тогда отказалась продавать свою колоду, хотя деньги предлагали большие… А теперь я случайно оказалась в Аксонии и решила попытать счастья. Клод не против, его все эти визиты к гадалкам забавляют. Конечно, отыскать нужную предсказательницу в огромном городе – всё равно что сдвинуть с места гору. Неподъёмная ноша для одного человека… Счастье в том, что у Клода хобби – сворачивать горы, – слегка покраснела Элейн. – А ту гадательницу, у которой я встретила служанку, звали Грета О’Келли. Она живёт на Плам-стрит. В доме номер сто – легко запомнить.
– Всё же лучше запишу, – улыбнулась я, хотя предмет разговора не располагал к веселью, и неожиданно призналась: – Иногда мне кажется, что мы с вами знакомы уже много лет, Элейн.
– И так случается, – ответила она столь же тёплой и немного смущённой улыбкой.
Мы неторопливо допили кофе и вернулись в общий зал. Гостей прибыло, так что Георг едва успевал готовить напитки. Леди Кламп и сэр Хофф в моё отсутствие затеяли очередную перепалку, которая со стороны больше напоминала изысканный обмен любезностями. Миссис Скаровски дописала фрагмент поэмы и теперь зачитывала его за центральным столом, собрав большой круг обожателей, среди которых затесалась и Мадлен. Луи ла Рон наблюдал за поэтессой с неловкостью, как смотрят обычно на даму в почтенных летах, у которой разошлась юбка в людном месте, или на подслеповатого пэра, который называет юную леди в амазонке «славным юношей». Людям творческим, увы, часто достаются такие взгляды, особенно искренним и самовлюблённым; наверное, потому что созерцать чужую душу, открытую настежь, ещё более неловко, чем слабоумие или наготу.
Вскоре Элейн, пресытившись вечерней суетой, забрала свой очаровательно яркий плащ и собралась уходить. Я едва смогла найти время, чтобы её проводить, а на прощание спросила, не удержавшись:
– Надеюсь, вам понравилось в «Старом гнезде»?
– Пожалуй, – лукаво прищурилась она. – Забавное место. Наверное, даже одиночкам полезно выбраться иногда из скорлупы и… нет, не войти в толпу, а постоять рядом с ней. И, пока не забыла, насчёт кофе. Первую порцию я распробовать не успела, а вторая кое-что рассказала о вас.
Я поощрительно выгнула бровь:
– И что же?
– Вы немного похожи на Клода – хотите удивлять, восхищать, поражать, а ещё – чтобы вас любили. И не осознаёте, что это у вас уже есть. Доброго вечера, леди Виржиния.
– До встречи, Элейн, – откликнулась я, несколько растерянная. Удивлять? Поражать? Разве это мои желания?
Как интересно…
Почти сразу после её ухода я отправила Эллису записку, отпустив пораньше Джейн Астрид: гости начали расходиться, а девушка всё равно возвращалась домой мимо Управления Спокойствия. На скорый ответ, а тем более на визит особой надежды не было: детектив редко задерживался на рабочем месте, когда шло расследование. Однако не прошло и часа, как в дверь с чёрного хода заколотили.
– Кто вас надоумил отправлять послания вроде «Есть новости о Ф.Д.» на сложенном листе бумаги? Даже не в конверте, – набросился Эллис на меня, даже не успев размотать шарф. – Тем более с непроверенными людьми… Эта девица у вас кто, приходящая служанка?
– Да, – ответила я, чувствуя себя немного уязвлённой. Хотела ведь как лучше!
– Теряюсь в догадках, кого вы подставляете своей беспечностью больше – её или себя, – закатил глаза детектив, на ходу расстёгивая пуговицы. У входа в «комнату отдыха» он остановился и обернулся ко мне: – Ладно. Сперва договоримся, что для таких вот записок будем использовать шифр. «Есть новый десерт, не хотите попробовать?» – появились новые сведения. «Экспериментальный рецепт» – что-то непроверенное, но интересное. «У миссис Хат сегодня пирог с сердцем» – если хотите поговорить о чём-то личном. Ну, а как просто соскучитесь, приглашайте меня на чашку кофе с перцем и солью. Традиция, всё-таки, – улыбнулся он, точно извиняясь. – А теперь к делу. Что там у вас за срочные новости?
– Приходила Элейн Перро. Та самая, с которой люди маркиза перепутали Финолу Дилейни на балу, – ответила я, понизив голос. Конечно, вокруг никого не было, но всё же… – Она вспомнила, что уже видела кое-где служанку.
– Это которую? – сузил он глаза и прислонился к дверному косяку. – С отравленным вином?
– Да, именно, – кивнула я. – Элейн сталкивалась с ней не только у покойной ныне мисс Рич, но и дома у одной гадательницы, Греты О’Келли. Не знаю, к сожалению, «мисс» или «миссис». Зато у меня есть её адрес – Плам-стрит, дом сто… Эллис, почему вы смеётесь?
Детектив хлопнул себя по щекам, чтобы привести в чувство, и посмотрел в упор сияющими глазами:
– Виржиния, не хотите подразнить своего дядюшку и наведаться ко мне в гости? Мадлен тоже возьмём для приличия.
Я, признаться, растерялась.
– Пожалуй, это было бы возможно. Сэр Клэр Черри всё равно возвращается ближе к ночи. Но почему вы так неожиданно предлагаете?
Эллис фыркнул и принялся аккуратно застёгивать каррик, очевидно, не собираясь терять ни минуты:
– Вовсе не неожиданное. Дом вашей гадалки как раз напротив моего. Мы с Нэйтом живём на Плам-стрит, сто десять.
Что ж, мир тесен, а столица ещё теснее. Сколько раз эта мудрая мысль находила подтверждение! Например, когда какая-нибудь легкомысленная леди снова и снова сталкивалась с навязчивым поклонником, чьего внимания хотела бы избежать. Или когда отец замечал сыновей в неподходящем месте, в постыдной компании – конечно, в последнем случае оставался хороший вопрос: а что он сам там делал? Или злейшие враги вдруг встречались в парке или прямо посреди улицы…
Но сомневаюсь, что когда-либо важный свидетель обнаруживался в буквальном смысле под окнами у сыщика!
– Чудесно, чудесно, просто чудесно, – мурлыкал Эллис под нос, когда мы садились в автомобиль.
В кофейне пришлось задержаться почти до девяти, пока не ушёл последний посетитель. Ведь Джейн Астрид отправилась домой пораньше, и подменить Мадлен было некому. Оставалось только одно решение, трудное и неприятное: закрыться пораньше. Георг, разумеется, не одобрил, но даже его сумрачные взгляды не могли испортить настроения детективу.
И ещё кое-что омрачило наш отъезд – необычное поведение возницы. Пустяк, разумеется, но я после того случая настороженно относилась к любым странностям. За кэбом вышел Георг, пока Эллис на кухне выпрашивал «гостинцы для дорогого друга» у миссис Хат. Вскоре к чёрному ходу подъехал сравнительно небольшой четырёхколёсный кэб, запряжённый тёмной лошадкой. Я видела его сверху, из окон спальни Мадлен, где мы искали подходящий неброский плащ для меня. Некоторое время экипаж стоял у порога, но затем возница вдруг хлестнул несчастную лошадь, и кэб споро покатил вниз по улице. А через секунду из дверей выглянул Эллис с объёмистым свёртком под мышкой и завертел головой по сторонам. Возница так и не вернулся, и нам пришлось искать другой транспорт. В итоге мы ехали на автомобиле – новеньком и чистом, а потому за проезд пришлось отдать почти вчетверо больше; мелких денег у меня в кошельке почти не осталось, однако на обратный путь должно было хватить.