Она начала мычать — просила воздух. Я терпеливо ждал. И дождался.
Только её тело охватил озноб удушья, а глаза начали закатываться, я отпустил ладонь. В ту же секунду её губы и зубы жадно раскрылись в попытке схватить как можно больше воздуха. Я вдавил пальцы в щёки, пропихивая плоть между зубов. Зафиксировал голову. Теперь можно действовать.
Моя грязная работёнка заняла меньше минуты. Девка даже не сопротивлялась, приняв свою участь. Я быстро выскользнул из дряблого тела Эдгарса и через влажный поцелуй устремился в юное тело Инги. Разместившись уже в знакомом мне месте — в горячих и влажных кишках, я принялся метать молофью. Борьба меня сильно возбудила, и я быстро кончил.
Раздался грохот. Я открыл глаза. Возле кровати без сознания лежал Эдгарс. Утратив последние силы, старик завалился на коврик и затих. Так, всё хорошо, план удался. Но у меня по-прежнему связаны руки и ноги. И как только я вспомнил о своих конечностях, боль скрутила всё тело. Инга так долго пыталась вырваться из ловушки, что её мышцы успели пропитаться молочной кислотой. Любое движение отдавало резью в каждом мускуле. Я успокоился. Плечо не болело. Повязка скрывала рану, и оценить её состояние было невозможно.
— Эдгарс! — утомлённо проорал Юрис из-за двери. — Вой ушёл. Скот повалились в сон. У тебя получилось!
Эдгарс тебе ничего не ответит, он сам провалился в глубокий сон.
— Юрис! — крикнул я. — Всё хорошо! Можешь входить.
— Инга? — испуганный голос Юриса был пропитан сомнением.
Дверь чуть отварилась. В появившейся крохотной щёлке мелькнул мужской глаз. Он внимательно оглядел меня, после чего дверь отварилась целиком. Юрис шагнул в комнату с опаской, словно боялся, что я как рысь прыгну на него с кровати. Поняв, что я по-прежнему крепко связан, уверенно припал к телу стрика.
— Эдгарс, — Юрис тряхнул старика. — Что с тобой?
— Он отключился, — спокойно произнёс я. — Влил мне какую-то дрянь в рот, а потом я словно очнулась после долгого сна. Но увидев перед собой старика, я сразу его не признала. Испугалась. И как вмазала ему лбом в нос. Он и упал.
Юрис взирал на меня с недоверием, но, прикинув что к чему, принял верное решение.
Развязывая ноги, он не спускал с меня глаз. Убедившись, что я не представляю никакой опасности, распутал узлы на руках. Еще минуту я лежал застывшим на кровати, боясь пошевелить конечностями. Всё тело окостенело.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Юрис.
— Нормально. Помоги вытянуть руки вдоль тела.
После того как я кое как уселся на кровать, Юрис сходил за чистой одеждой. Я не удержался — снял повязку. На покрасневшей коже блестел широкий рубец. Рана быстро затянулась, но рубцовая кожа была тонкой, могла лопнуть в любой момент. Я попросил Юриса положить новую повязку из чистой ткани. Так надёжнее.
Мы уложили Эдгарса на кровать. К этому моменту он начал приходить в себя, бурча и мыча себе под нос старческое нытьё.
— Мне надо уходить, — сказал я Юрису.
— Куда?
— Туда, откуда и пришла.
— И что там?
— Война.
— Какая война? С кем?
— С «труперсами».
— Этого не может быть, — мужчина устало рухнул на кровать. — А почему мы не знаем? Нас никто не предупредил!
После этих слов, Юрис вдруг вскочил с кровати.
— Моя семья! Я должен… я…
В полной растерянности он завертел головой. Мысли его были нечисты, но благородны. Он думал о семье. Только подумав об их смерти, он взорвался.
— Инга! Я пойду с тобой!
Нуууу, начинается.
— Ты умрёшь, даже не успев поднять меч, — сказал я, глядя ему в глаза. В них не было страха или испуга. Они были пусты. Пусты от безысходности.
— Но этой мой долг! И не важно, что со мной произойдёт! Если я смогу хоть чуть-чуть приблизить нашу победу — я пойду. И ты меня не отгово…
Полный страха крик, раздавшийся на кухне, оборвал Юриса.
— Вы кто? — кричала его жена.
— Сиди! — приказал ей в ответ женский голос.
Пиздец! Это полный пиздец!
Я узнал этот голос. Я даже мог и не оборачиваться на дверь. И так всё было ясно. Они нашли меня.
Юрис прыгнул к двери и резко замер. Уродливое лезвие меча уткнулось ему в грудь. Мужчина лишь испуганно прокряхтел:
— Что вам нужно?
— Мне нужна девчонка…
За огромной спиной Юриса я увидел красивое женское лицо с быстро расползающейся улыбкой. Веснушки стиснулись друг к другу, нарисовав на щеках одно большое серое пятно. Огромные рыжие косы струились по кожаному доспеху и кончиками касались широко пояса и сумки, висящей на бедре. Сумки Эдгарса.
Рыжая. Осси нашла меня.
Лезвие надавило на мужскую грудь, впихивая Юриса обратно в комнату. Войдя следом, Рыжая тут же поинтересовалась:
— Что с Эдгарсом?
Юрис сумел открыть рот, но красноречивые слова затерялись внутри глотки.
— Он без сознания, — ответил я, и сразу же спросил: — Ты пришла убить нас?
Она окинула взглядом комнату. Уставившись на Юриса, подмигнула мужчине, и только потом ответила:
— Нет. Я пришла за ответами. И на этот раз, — она перевела взгляд на меня и проорала, — ты расскажешь мне всё!
— Ты… — в голове у меня начала складываться картинка. — Ты помогла Эдгарсу сбежать?
— О, у нас такая игра: ты мне, я тебе? Ну хорошо. Не знаю, что задумал старик, но его выходка была глупой и опрометчивой. Своими расспросами Эдгарс поставил Бориса в тупик. Старик словно чувствовал, что всюду льётся лож. О вашей с ним связи я даже и подумать не могла, но когда нашла это… — её рука скользнула в сумку Эдгарса и выудила маленький свёрток, — … уверена, ты догадываешься, что я там нашла.
Да, наконечник стрелы.
Она продолжила:
— Возвращение Бориса с поле битвы породило много слухов, и один меня волновал больше остальных. Ты была там — на поле боя рядом с Борисом! Он не просто так хотел тебя убить, и ты мне всё расскажешь!
— Что? Что ты хочешь услышать?
— Не строй из себя дуру! — взревела Рыжая.
Она шагнула ко мне, направив на меня меч. Лезвие упёрлось в раненое плечо, причинив мне лёгкую боль.
— Говори! Это был Андрей?
— Я точно не уверена. Но когда главарь приблизился к нам, Борис назвал его «Великий Андрей.»
— Великий Андрей… — вдруг ожил Юрис, промычав услышанное имя себе под нос. — Он вернулся?
— Заткнись! — гавкнула Рыжая на Юриса.
Она подошла ко мне еще ближе, встав нос к носу. Лезвие меча опустилось и упёрлось мне в пупок.
— Почему Борис хотел убить тебя? Ты знаешь Андрея?
— Он заподозрил меня в предательстве. Обрушился на меня, думая, что я знаю Андрея.
— Это правда?
— Я точно не уверена, но вроде, я знала его раньше.
— Мы все его знали! Что ты из меня дуру делаешь!
Я окончательно запутался. Мне вспомнился рассказ Бориса о том, как они уже убивали его, а потом он переродился, и начались нападения на деревню. Уверенности, что это был именно он — Дрюня — ни у кого нет. Лишь подозрения и догадки.
— Вы знали Андрея? — спросил я, в надежде получить хоть какие-то ответы.
— Ты хоть и молода, но правление Великого Андрея должна была застать. Или в вашей деревне никто не знает, что происходит за пределами леса? Ты! — она резко прильнула к Юрису, наставив меч на него. — Расскажи мне, кто такой Великий Андрей.
— Я помню его… — замямлили Юрис. — Все помнят! Все помнят времена, когда он дал нам фермы, дал нам земли для расширения полей… Он научил нас…
— Хватит!
— А потом что? — любопытство распирало меня. — Что случилось с Андреем?
— Борис сместил его, — Осси успокоилась, — а точнее — убил. Мы все поверили в это, да и сомнений не было ни у кого. Изуродованный труп Андрея притащили на площадь, распотрошили на глазах у всех жителей Оркестра. Мы видели, как потроха клевали птицы. Твой меч, как ты думаешь, чью кожу взяли для его создания?
Всё это время я шлялся по лесам и лугам с куском сушёной кожи моего другана. Кто бы мог подумать?
— Но если было всё так хорошо, зачем Борис его убил?
— Власть. Он вернул себе законную власть.
— Значит Борис правил до Андрея?
— Дурочка, — Рыжая засмеялась. — Ты как будто только вчера родилась. Калле — отец Бориса, он правил. Это были не лучшие времена, но правителей не выбирают. Мы так считали. Андрей считал по-другому. Природа наградила его не только сильнейшей бронёй, которую ни один стальной клинок не мог пробить, но и жаждой обладать всем, что попадалось ему на глаза. Не скажу, что он был лучше Калле, но жизнь стала куда спокойнее. И если быть честной, я скучаю по этим временам. После свержения отца, Борис кинулся в бега. Где-то обосновался, собрал вокруг себя сторонников, с которыми смог обрушиться на Андрея и победить.
— Ты была среди сторонников Бориса?
— Нет. Но мне пришлось примкнуть к новой власти. А когда начались нападения «труперсов», я влилась в отряд «кожагонов». Люблю охотиться на уродцев. Наблюдая за Борисом, я начала подмечать странное поведение, выдававшее в нём сомнения и страхи каждый раз, когда он стоял над телом убитого «труперса». Борис явно что-то скрывал. Но однажды, на рассвете, за пару мгновений до атаки на деревню, я лично услышала стихи знакомой песни, что так любил напевать Андрей в местной забегаловке. Они доносились из леса, где за каждым деревом прятался уродливый воин. Их слышал и Борис, смотря в глаза главарю «кожагонов», что так любил выйти вперёд, а потом взмахом меча обрушить свой отряд на деревню. Мы справлялись с набегами. Да, мы несли потери, но мы побеждали! Наше оружие из плоти поверженных «труперсов» с лёгкость кромсало всё новые и новые отряды. Понимал ли Борис, что долго мы так не протянем? Не знаю. Его взгляд утратил былую уверенность. Он стал сам не свой. Страх и безумие поселились в его голове. Он стал одержим идеей уничтожить всех «труперсов». Убить всё, до чего коснулась отравленная рука Андрея. А потом появилась ты.
— Ты знала Андрея лично?
— Это тебя не касается!
Рыжую затрясло от злости, но она быстро погасила в себе вспыхнувшее пламя гнева. Опустила меч. Окинув нас строгим взглядом, её глаза замерли на Эдгарсе, бормочущем какую-то ерунду на кровати.