«Труперс» нагнал жертву. Склонился над ней. Огромная лапища опустилась на голову. Пальцы обхватили пучок длинных колтунов. Уродливый воин резко выпрямился, вскинув в воздух руку с мычащей женщиной. Когда пальцы женщины оторвались от пола, она попыталась ухватиться за ненавистные руки, причиняющие ей боль. Но она не успела. Перепачканные кровью ладони успели лишь приподняться чуть выше плеч, как «труперс» резко наклонился, посылая лицо женщины точно в пол.
Маска с грохотом ударилась о каменный пол, и быть может мне показалось, но я словно увидел сноп высеченных искры.
— Не убей её! — крикнул Дрюня.
— Она хотела убить меня, — буркнул воин.
— Чем? Ты испугался её рук?
«Труперс» грубо перехватил женщину за руку и приподнял над полом вместе с телом. Две культи забарахтались в воздухе. Громкое мычание натужно расползалось по пещере, обступая нас густой беспомощностью.
— Андрей, смотри! — крикнул воин. — Пыталась вырастить меч!
В яркой вспышке зелёного света на женской ладони можно было разглядеть неестественный нарост — бугорок, напоминающий конус с отломанным кончиком. Женщина пыталась сжать кулак, пыталась спрятать свой секрет от посторонних глаз, но её пальцы скрючило от боли.
— На кинжал хоть хватит? — усмехнувшись, спросил Дрюня.
— Нет.
«Труперс» разжал пальцы. Женщина с грохотом рухнула на липкий от крови пол.
Ничего не ответив, Дрюня наклонился ко мне. Один из «труперсов» продолжал держать меня за руки, стараясь, чтобы моя попа не касалась холодного пола.
— Помоги ему.
Прежде чем второй «труперс» выпустил меня и кинулся на помощь к своему приятелю, Дрюня аккуратно взял меня на руки. В кожу впились устилающие броню крохотные зубья. Один шаг — и на мне сотни кровоточащих ссадин. Моё лицо дёрнулось от боли, но я не издал ни звука. Состояние моей плоти больше не имело никакого значения.
Мой друг держит меня на руках как пустотелого манекена; руки и ноги безжизненно болтались в воздухе, а мою голову он положил себе на плечо так, чтобы я всё мог видеть. Мог видеть, как они измывались на «кровокожем». Мог видеть гору изувеченных трупов совсем юных салаг. Мог видеть глаза Дрюни, когда он наклонил ко мне голову и сказал:
— Любопытно, да? Кровь не застыла, и даже не свернулась. А на ту гору трупов даже муха не села. Они словно еще живы. Условно. В их жилах продолжает циркулировать кровь. И всё благодаря этой барышне.
Та самая барышня вдруг громко замычала.
Когда Дрюня вступает в кровавое озеро, два уродливых воина, как два насильника, начинают ломать волю жертвы. Один усаживается на живот женщине. Другой ступнями намертво пришпиливает к полу хватающиеся за всё что попало руки. Мы не успели подойти близко, но даже отсюда, в яркой вспышке зелёного света я вижу, как мужские пальцы вгрызаются в выступающие края женской маски, что похожа на мою маску как две капли воды.
— В пылу сражения, — начал Дрюня, — я видел, как эта раненая особа вставила два пальца в открытую рану своего убитого напарника. Я только успел подскочить к ней, как её глубокие порезы затянулись кровавой коркой прямо на моих глазах, и она уже не была раненой жертвой, которую можно было добить одним точным ударом в грудь. Её тело переполняла энергия. Она забрала всю кровь из своего друга, а потом кинулась на меня как ни в чём не бывало. Сучка сумела ранить меня, и, если бы мне не помогли, возможно, и прикончила бы. Но я не хочу рассуждать о том, чего не было. Я проявил к ней уважение — сохранил жизнь. Любопытный экземпляр, солгались. За всё то время, что она здесь находится, не обронила ни слова. Лишь мычит. И меня уже это бесить! Бесполезная сука! Кормлю её, забочусь, а она что в ответ? Нихуя! Просил её вырастить мне мечей на весь отряд… ну, знаешь, как 3D принтер — внёс программу и печатай, а она знаешь, что ответила? МММММ! Тварь! Я даже думал сам залезть к ней в кишки, но экспериментировать нет никакого желания. Их тела обладают хорошей регенерацией, но при определённых условиях.
Я слышал, как под ногами Дрюни чавкает кровь, словно он наступал в густое машинное масло.
— Я хочу, — продолжил Дрюня, — чтобы ты забрался к ней в кишки. Понимаешь? Ты заберёшь её способности. А потом вернёшься в это… — тут он пробежался глазами по обнажённому телу Инги, но ни его взгляд, ни движения головы не выдали и малую толику его внимания или мужского интереса к девичей наготе. Моё тело ему было безразлично, его волновали лишь его идеи и желания.
Женское мычание вырвалось наружу сквозь образовавшуюся щёлку между маской и кожей. «Труперс» тянул на себя изо всех сил, но делал это аккуратно, боясь вырвать вместе с маской и лицо. Он тянул, а когда видел напряжение налипшей кожи на внутренней стороне маски, отпускал. А затем принимался снова тянуть, словно ловил рыбу на спиннинг.
— Судя по тому, что ты еще в женском теле, — Дрюня заглядывает мне в глаза, — высасывать способности ты не научился, ибо уже давно ходил бы в мужском теле. Я тоже не сразу научился. Но поверь, для таких как мы — это плёвое дело. Управлять телами мы быстро разобрались! Да! Кто бы мог подумать. Природа всё продумала. Экстаз управляет. Отвращение забирает. Закопавшись глубоко в кишки, ты не думал о самом отвратном зрелище в своей жизни? О самом поганом воспоминании, преследующим тебя каждый раз, когда ты закрываешь глаза или смотришь на друга? Я уверен, что нет. В кишках мы думаем совсем о другом. Правильно?
Воин вдруг затрясся от радостного смеха. Покрутив у своих глаз оторванную маску, он резко швырнул её к ногам Дрюни.
— Готово.
Голова женщины глухо стукнула о пол. Её лицо больше не скрывалось за маской из заскорузлых струпий. Она яростно стиснула посиневшие губы и принялась мычать с новой силой. Бледная кожа лопнула на щеках, на подбородке, от центра лба до левого глаза протянулась рваная линия, из которой кровь заливала всё лицо.
— Быстро, — крикнул Дрюня, присаживаясь возле женщины. — У нас есть пару минут, после чего её лицо вновь затянется непробиваемой маской.
Глава 15
Мои свисающие ноги, мои руки, всё моё тело коснулось липкой крови, залившей пол пещеры. Дрюня положил меня рядом с корчившейся в постоянной борьбе женщине и потребовал у своего напарника, чтобы тот угомонил её. Приказал открыть ей рот. И держать раскрытым, до тех пор, пока я не сделаю своё дело.
«Труперс» грубо схватился пальцами за нижнюю челюсть женщины. И начал с силой оттягивать подбородок, давя правой рукой на лицо, словно пытался разломить пополам сухой пряник.
— Андрей, — выпалил воин, — если я продолжу — переломаю это прекрасное личико. Сучка так просто не разомкнёт свои губки!
Нос. Зажми ей нос — пронеслось у меня в голове, но мысли не нашли сил в моём теле, чтобы обратиться в слова. Да и Дрюня нашёл иной выход.
— Выбей ей зубы!
Незамедлительно «труперс» послушался. Огромный кулак обрушился на женские губы. Её дыхание перехватило, тело содрогнулось от кашля.
— Умница, — воин сжал с силой пальцы, вдавив женские щёки в рот.
Челюсти медленно отползли друг от друга. С губ до самого пола натянулись канатики кровавой слюны, по которым медленно ползли вниз выбитые зубы.
— Она готова, — сказал воин.
Держа меня за руки, Дрюня водрузил моё тело на тело женщины. Грудь на грудь. Горячее дыхание ударило в мой мокрый от пота лоб. Мне не хотелось, но пришлось поднять глаза. Наконец-то я смог разглядеть лицо незнакомки. Смог заглянуть в глаза, где вместо белка — кровь, отступающая от центра глаза медленно расползающимся черным зрачком.
Женщина смирилась с неизбежным. Тело обмякло, руки словно утратили последние капли сил, продолжая неподвижно валяться в луже крови. Меня огорчило только одно — она не было той сукой, что посмела обозвать меня паразитом! Это оказалась её помощница, гордо вышагивающая рядом со своей хозяйкой в тот жаркий день на площади крохотной деревеньки вдоль колонны перепуганных жителей. А теперь она здесь, в душной пещере валяется на полу с набитым ртом выбитых зубов и полным отсутствием перспектив.
С небес на землю.
Лицом прямо об асфальт.
Сегодня у паразита намечается праздник.
— Червяк, ты запомнил? Отвращение забирает. И вот что ты еще должен узнать. Забирая силы, ты убиваешь разум. Не свой конечно же. Да-да. Забрав её способности, ты навсегда потушишь в этом игристом теле жизнь. Такова цена. Цена твоей жизни!
Я готов пожертвовать одной жизнью ради спасения жизни Инги. Совесть моя давно нечиста, и очищать её я не собираюсь.
— Когда её тело обмякнет — я вытащу тебя. Будет неприятно, но иного способа у нас нет.
От услышанного женщина вдруг ожила. Яростно закрутив головой, она почти сумела вырвать руки из-под огромной ноги «труперса», но в ту же секунду обрушившийся на её лицо кулак быстро остудил нарастающий пыл. Но она не отключилась. Залитое кровью лицо горело ярость. Раздувающиеся ноздри выплёвывали густые кровавые капли. Она приготовилась сражаться за свою жизнь. Только не здесь. А там, внутри своего сознания, внутри горячих кишок.
Пока «труперс» крепко держал двумя руками голову женщины, Дрюня придвинул меня ближе к избитому лицу.
— А теперь целуй её, — голос Дрюни хлынул потоком холодной воды на мой затылок.
Рот женщины раскрылся настолько, насколько позволяла не до конца лопнувшая кожа. Целоваться не было смысла. Я свернул губы трубочкой и вставил их в разинутую пасть измученной женщины.
Ничто не дарит нам столько отвращения как наше детство.
В особенности детство, проведённое в разрушенном городе под непрекращающимися обстрелами, калечащие не только жизни людей, но и всю инфраструктуру. Война только началась, а у нас уже отключили газ, потух свет, кран выдавил из себя пару капель грязной жижи и загудел сухим воздухом, нагнетаемым уцелевшим насосом в подвале нашего дома.
Грязь стремительно расползалась по городу, превращаясь из пустяковой проблемки современного города в гриб атомного взрыва, грозящий смести всё живое в городе. Головная боль любой эпохи человечества, привыкшего к комфортной жизни.