«Я теперь тоже другая, и считаю, что со мной всё в порядке.»
«Как и я ты не в порядке!»
«Я могу тебя выпустить.»
«Зачем?»
«Ты забыла, что такое свобода?»
«А ты сама свободна?» — переспросила волчиха.
«Я делаю только то, что хочу. Иду туда, куда хочу. Охочусь на того, кого хочу убить.»
«Голод давно не мучает меня, как и жажда.»
«А твой внутренний охотник? Он еще жив?»
Голос в моей голове утих. Волчиха занервничала, заметалась по клетке, продолжая громко рычать и скулить. Мне хотелось просунуть руку сквозь прутья и проверить на что она способна. Вгрызётся в руку или поведёт носом? Лёгкое чувство сострадания могло побудить меня погладить чудного зверька, но шерсть давно слезла с огрубевшей кожи, превратив волчицу в облезлую дворнягу, выпачканную в грязи. Запертой в клетке она чем-то напоминала меня. Против своей воли её обратили в это существо. Заперли в клетке, в этой глухой темнице, забрав солнце, голубое небо и бескрайние луга.
Зверь не должен сидеть в клетке. Он либо подыхает, либо продолжает охотиться.
«Я освобожу тебя.» — мысленно произнёс я.
«Зачем?»
«Мы отправимся на охоту.»
«Я уже не знаю, кем я стала. Да и ты, посмотри на себя! Кто ты?»
«Я покажу кем ты являешься на самом деле, и покажу, кем была я на самом деле.»
— Дрюня, — сказал я. — Надо открыть дверь.
Огромное тело воина словно было накрыто зелёным целлофаном, когда он вдруг вскочил и обрушил секиру на деревянную клетку. Затем он врезал ногой по огромному бревну, на котором держались толстые ветки. Рукой откинул целую стенку из сплетённых между собой веток.
— Здесь нет двери, — сказал Дрюня. — Мы не предусмотрели.
Волчица успела отпрыгнуть в угол, сохранившийся после удара секирой. Невзирая на животный инстинкт, зверь не пытался убежать, или броситься на нас. Пригнувшись, волчица громко зарычала. Нос в серой корке гноя угрожающе раздувал ноздри. Раскрытая пасть роняла на землю болотного цвета густые капли. Мутно-белые глаза вперились в меня и не теряли из виду, даже когда зелёный газ прогорал, и пещера погружалась в кратковременную тьму.
Я медленно приблизился. Рычание усилилось, но зверь не бросался. Мне нужно заслужить доверие, расположить к себе эту рычащую сучку! Я присел на колено и протянул руку. Раскрыл ладонь. Зверь должен понять, что я не представляю никакой опасности. И еды у меня нет, как и злых намерений.
Но загнанный в угол зверь ничего не может, кроме как защищаться.
Волчиха прыгнула на меня. Стремительно! Между парой вспышек зелёного света, она успела отскочить от пола, пролететь полметра, а когда новый всполох разорвался под сводом пещеры, волчья морда в гнойном доспехе уже дышала мне в лицо.
Не дожидаясь пока клыки вгрызаться в моё лицо, я тут же обхватил огромное тело обеими руками, и мы рухнули на каменистый пол. В голове у меня промелькнула надежда, что мой друг поможет мне. Ага, конечно! Эта гнойная куча стояла в сторонке и заливисто ржала. Волчица яростно хватала пастью воздух то возле моего уха, то возле шеи. Массивные задние лапы упёрлись мне в живот, когда передние длинными когтями скребли мои наплечники и нагрудную пластину.
Обоими руками я схватил зверя за шею. Попробовал откинуть от себя. Не вышло. Волчица тяжёлая и прыткая, её бы хоть так удержать! Скинуть никак не выйдет!
Мне на лицо упал ошмёток гноя из зубастой пасти. Дрюня заржал ещё громче. Блять, вот урод!
— Червяк, не можешь справиться с маленькой сучкой?
Я сам не ожидал от себя такого. Громко завопив, попробовал свалить волчицу на бок. Зверь быстро распознал мой замысел, массивная фигура быстро переместилась, встав с боку от меня, и именно там, куда её я и хотел сбросить. Я даже моргнуть не успел, как последовала новая атака, с новой силой.
Острая морда уткнулась мне в щёку. Покрытый гнойной коркой нос ободрал мне кожу и медленно полз вниз, словно кто-то вел лезвием по моему телу. Волчица двигалась к шее. Она продолжала громко рычать, кусать воздух. Я был вынужден рискнуть.
Убрав свои руки от волчьей шеи, у меня было короткое мгновение, чтобы остаться в живых. Волчий нос уткнулся мне в шею, и замер. Мои пальцы крепко обхватили верхнюю челюсть зверя, я сумел зафиксировать голову и спасти свою шею. Острые зубы смыкались с такой силой, что будь у меня обычное тело — без кровавой брони — ладони бы уже напоминали фарш из костей и мяса, который получается после взрыва гранаты в руках.
Инициатива медленно переходила на мою сторону. Волчица так яро замотала головой, что меня почти отрывало от земли. Я обхватил ногами тело зверя. Покрепче сжал пальцы, чувствую, как захрустели звериные зубы. Злобный рык сменился завыванием.
Да успокойся же ты! Успокойся!
Но нет, зверь не собирался сдаваться так просто. Волчица попятилась, потащив меня за собой. Мой доспех заскрёб по каменному полу, оставляя за собой еле заметные полоски. Я сжал ноги на массивном теле еще сильнее. А потом я сумел захлопнуть пасть волчицы, успев обхватить её целиком. В моих пальцах было достаточно силы, чтобы массивные челюсти не разомкнулись. Я даже рискнул отпустить одну руку. Получилось! Но адское давление вдруг хлынуло на мои пальцы, что продолжали сдерживать смертельные зубы в безопасности. Так долго не протяну…
Я ударил кулаком правой руки зверя в грудь. Потом еще раз. Затем обрушил кулак точно на голову, под ухо. Волчица дёрнулась, снова попятилась. Я не прекращал бить. И только нанеся десяток ударов, нависающее надо мной тело дало слабину. Мои пальцы, держащие челюсти на замке больше не испытывали нагрузки. Волчица почти сдалась.
Я больше не держал ногами изуродованное болезнью тело зверя, быстро поджал их под себя, а двумя руками схватился за шею. Быстро встал на колени и, оттолкнувшись ногами, резко встал, отрывая передние лапы зверя от пола.
Оспаривать моё преимущество было бесполезно. Мешкать я не стал, сразу же завалил волчицу на землю, обрушившись на неё всем весом. А потом наши лбы соприкоснулись. Конечно же по моей инициативе.
Глава 6
Стоя на полупрозрачном блюдце, мерно бороздящем в бескрайнем разуме зверя, я поглядывал себе под ноги. Под моими ступнями вниз уходило моё полупрозрачное отражение. Здесь, в глухой тьме, взирающей на тебя со всех сторон, я — мужчина. Голый и лысый. Таким я себя помню в прошлой жизни. Здесь я настоящий. Сознание не обманешь.
— Кто ты, человек?
Я обернулся на голос. Пока я тут рассуждал и любовался на своё отражение, всё это время за моей спиной стояла волчица и наблюдала. Шерсть чёрная, лоснящаяся. Прекрасное тело, не тронутое мутацией, можно смело выставлять на престижных выставках. Зад на уровне плеч, передние лапы на уровне плеч. Пушистый хвост медленно вилял, чуть закручиваясь крючком.
— Я — друг! — ответил я.
— Человек зверю недруг.
— Ты ошибаешься.
Волчица громко фыркнула, мотнула мордой. На огромной шее вздыбилась шерсть, и пошла волной по всему телу, искря отражениями миллиард ярких звёзд, неподвижно зависших над нашими головами в бесконечном космосе разума.
— Я пришёл освободить тебя, — сказал я.
Я мог бы рассказать ей про Альфу, про наше путешествие, и, наконец, про его смерть, но мне не хотелось тревожить перевозбуждённого зверя. Волчица сейчас как плотно сжатая пружина — одно неверное движение… и пиздец.
— Убей меня! — звериный вой ударил точно в моё сознание. — Я не хочу такой жизни!
— А какой ты хочешь жизни?
— Моя жизнь — это бесконечная охоте в стае. Я живу лишь когда преследую добычу. Моё существование взаперти — мука!
— Я понимаю тебя. И я в силах дать тебе всё то, чего тебе так не хватает. Я дам тебе всё то, чего ты так страстно жаждешь!
— Человек, если бы я могла рассмеяться, я бы рассмеялась тебе в лицо.
— Я лишь прошу твоей верности! И ты получишь всё. Мы с другом отправляемся в опасное путешествие, и любой союзник нам только на руку.
— Твой друг… Это тот, кто обратил меня в монстра? Да, человек⁈
— Да!
Волчица вдруг двинула в мою сторону. Злобное рычание ничего хорошего не сулило. Все эти разговоры со зверьём как с малыми детьми — пустая трата времени. И что им вообще надо? Доверие? Дружба? Или моя плоть?
— Но ты не монстр!
— А ты, человек… ты не считаешь себя монстром?
— Нет. Природа подарила мне защиту от агрессивной среды. Я эволюционировал. Как и ты.
— Хочешь сказать, я лучший экземпляр среди своего вида?
— Я не могу тебе дать ответа. Но ты можешь отправиться с нами и лично убедиться в своей уникальности.
— Почему ты так печёшься за меня? — спросила волчиха, опуская голову к блюдцу и пряча глаза за двумя узкими щелками между веками.
Хороший вопрос. По правде говоря, меня мучала совесть за смерть Альфы. Волк погиб понапрасну. Сражался за подонка, который предал всех. Моя вина была в том, что я подтолкнул зверя к смерти. Уговорил. Пообещал золотые горы и сладкую месть. Мы в ответе за тех, кого приручили, и смерть ложится тяжким грузом на наши плечи. Я хотел бы скинуть часть неподъёмного груза, очистить совесть. Если есть шанс даровать иному зверю свободу, я обязан воспользоваться выпавшим мне шансом. И я буду полным дураком, если не обращу этот шанс во благо своих деяний. Но меня останавливает обжигающая мысль, что я могу выпустить джина из бутылки. Выпустить неуправляемую бестию из тёмной клетки.
Живём один раз, надо всё попробовать. Если бы волчиха хотела убить меня — давно бы кинулась. Её любопытство и заинтересованность выдавали в ней благие намерения. Она сама рвалась на свободу.
— Я такой же зверь, как и ты, — сказал я, — я знаю цену свободе, и знаю огромную цену заключения. Мне больно видеть прекрасного зверя за решёткой. Мы уже освободили тебя там, в пещере. Теперь освободи свой разум от выдуманной темницы.
Волчиха навострила уши и высоко задрала голову. Её глаза бешено вращались в глазницах, осматривая окружающий нас космос. Блестящий нос тыкал воздух. Возможно, она хотела что-то учуять, но что здесь можно учуять, кроме пустоты? Только спустя некоторое время, валяясь на влажном мхе и размышляя о нашей жизни, мне пришло понятие о движимой нами силы. Инстинкт. Я сумел разбудить в волчице инстинкт, который немедленно поз