о на месте. И только одна задняя лапа уцелела. Кожу и мясо с неё слизали насекомые и зверьё, не брезгующее падалью. А кость… кость торчала, смотрела на меня… — лицо мужчины сделалось мрачным. — Вам не понять. Когда нам пришлось извлекать из братских тел кости — это было ужасное время. Нам приходилось вспарывать кожу, потрошить трупы. Вынимать кости, практически ломая их. Мы складывали их в одну кучу, пока плоть, жир, волосы и мясо наших друзей пожирало ненасытное пламя до небес! Страшные времена. Кости стали чем-то вроде… товаром! Да-да, как бы безумно это не звучало, но, действительно, кости стали неким товаром в очень ограниченном количестве.
Колег совсем приуныл. Рукавом он оттёр лицо от пота. В помещении действительно стало душно, кожа мужчины источала неприятный запах с приторной кислинкой. Но как бы мерзко не было на душе, уют здесь сохранялся. Особенно, когда за окном проливной дождь хлестал по окнам с такой силой, что сопение Кары было практически неслышно. Мужчина откопал откуда-то из-под стола свёрток серой ткани, развернул его, и мои глаза вспыхнули от радости, — запас сигарет.
— Прятал от жены, — сказал Колег и подмигнул нам.
От сигареты я не смог отказаться. Лучше запах дыма и терпкий привкус табака на губах, чем сидеть и вдыхать пропитанный потом воздух. Да и друган мой успел подпустить газу. К этому моменту доспех его закостенел окончательно, потоки сукровицы и гноя, струящиеся между уродливыми пластинами, замедлили свой ход. Вонь исходила от него, но не такая сильная, и не такая взрывоопасная.
— Тот волк, — продолжи Колег, выпуская в потолок струю густого дыма, — я вырвал из его туши кость. Точно не знаю, что меня на это побудило, но в одном я был уверен наверняка: если бы не пришли «кровокожи» во второй раз, герцог Петрас сам бы двинул против них. Поговаривают, что к тому моменту уже начали пропадать люди из соседних поселений. А потом вдруг бац и откуда не возьмись появлялось у соседской стражи пару новых мечей, или копий. Странно всё это. Слухи всё это… никогда не поверю в такую чушь… — струя дыма пронеслась над столом, Колег затянулся еще раз. — Кость задней лапы оказалась очень крепкой. Но короткой. Хватило на кинжал. С ним я кинулся на «кровокожа», решившего убить герцога. Сильнейшим ударом я не смог пробить доспех, но получилось отломить от него огромный кусок, под которым я увидел крохотную дыру. Тогда я осознал, что в моих руках далеко не бесполезное оружие. Я вдарил еще раз, а затем еще. Лезвие моего кинжала вошло в шею «кровокожа» по самую рукоять. И всё! Бойня тут же прекратилась. Нас больше не окружала страшная армия. Пыль — это всё что крутилось вокруг наших задыхающихся от бойни тел.
— Ты убил вожака? — спросил Дрюня.
— Видимо да. После этой битвы меня возвели в стражи ворот. Новое звание, новые обязанности. Новая жизнь.
— Колег, — стравив порцию дыма, я заглянул мужчине в глаза, — кости всех животных подходят? Получается, что людские кости не пригодны для оружия?
— Подходят лишь кости хищников. Людские кости обращаются в труху. И только кость самого герцога Петраса может одним ударом пробить как доспех, так и плоть. Наш герцог был самым страшным хищником. Наверно, у него были звериные кости.
— Были? — спросил я.
— Герцог несколько зим назад почил нас вечным сном. После неуспешных набегов на нашу деревню, «кровокожи» прокляли леса. Прокляли животных, что стали оголтело нападать на наши поселения. Это их проклятье! Мы решили сами зачистить леса, хотели усмирить бешеного зверя, да бы он не плодился. Тогда герцог и получил смертельные раны.
— И кто сейчас правит этими землями? — спросил Дрюня, но Колег даже не успел ответить, как вдруг раздался сильный грохот.
Входная дверь распахнулась в внутрь, ударив в стену со всей силой. В дом ворвался холодный ветер, шум дождя и кривая тень. Лишь попав в шар света от печи, я смог разглядеть в этой тени человека. Мужчина. Шум разбудил Кару. Собака вскочила и громко зарычала, нацелившись мордой в мужчину.
«Кара, не стоит. Успокойся.»
«Я спокойна.»
— Колег! — проревел незнакомец. — Ты что тут устроил!
Пошатываясь, мужчина вытянул руку. В тусклом свете я заметил в руке незнакомца кинжал, сделанный из кости. Белёсое лезвие уставилось на Кару.
— Колег! — продолжал реветь на всю хаты мужик. — Ты кого привел к нам в дом! Ты совсем разум потерял!
Мужчина шагнул к Каре. Его лицо вышло на свет. Мда, видок у него — полный пиздец. Словно какой-то уличный бродяга. Лицо осоловевшее, мятое, глаза словно набухшая слива. Растрёпанные длинные волосы промокли насквозь под дождём и свисали до самой груди, словно оплавленная пластмасса. Одежда с виду дорогая, прям шелка какие-то. Красивая кофта с золотистыми узорами, черные штаны из чего-то похожего на вельвет. И кожаные чёрные сапоги до самых колен. И всё это вымазано грязью. Даже его лицо — и то было испачкано серыми кляксами. Мужик явно был бухой, или с такого бодуна, что он даже не понимает, где находится, и среди кого. Стеклянные глаза медленно поплыли через всю комнату. Он пытался хмуриться, но как только сужал брови — они тут же разъезжались. Он снова пробовал, и они снова разъезжались. Когда в его поле зрения попал Дрюня, незнакомец качнулся. Кинжал больше не смотрел в морду Каре. Дрюня повернулся боком к мужчине, даже не думая вставать со стула. Короткое лезвие смотрело уродливому воину в лицо.
— Пошёл вон отсюда, — медленно процедил Дрюня, а после добавил: — пьянь.
Глаза незнакомца метнулись на Колега, когда тот вскочил со стула и начал оправдываться, словно какой-то прихвостень:
— Хейн! Успокойся! Они наши друзья!
— Колег, — снова взревел мужик, — я смотрю твои глаза окончательно затуманила брага! Ты разуй их… разуй! И посмотри внимательно, кого ты усадил за свой стол!
— А где ты был, — Колег вдруг вспыхнул как пламя, разожжённое бензином, — когда незнакомцы встали у наших ворот⁈ Где ты был, когда наши стрелы обрушились на их головы⁈ Где ты был, когда я открыл ворота и впустил незнакомцев в наш дом⁈
— Ты дурень, Колег! Они узнали о нашей потери и тут же примчались мстить! Лес… Они — это детище чумного леса!
— Хейн, — Колег слегка успокоился, — твой кинжал смотрит в лицо Великому Андрею, правителю деревни Оркестр!
— Я не помню таких!
— Проспишься, — крикнул я, — вспомнишь!
— А это кто там вякнул! — кривыми губами с выступившей слюной промямлил мужик.
Глаза незнакомца оторвались от лица Колега и упали на меня. Свет печи хорошо меня освещал, разглядеть можно было не прикладывая особых усилий, но мужчина сощурился и чуть подался вперёд. Губы его задрожали, подбородок дёрнулся.
— «Кровокож»! — вдруг обронил он, словно ему врезали под дых. — Колег, ты привёл в дом «кровокожа»! Ты чёртов предатель! Решил сместить меня таким образом! Сука! Знаешь, как я поступлю…
— Хейн, успокойся…
— Заткнись! Вначале я убью эту суку, а потом зарежу тебя!
Этот разодетый в дорогие одеяния ублюдок начал угрожать мне своим кинжалом. Принялся тыкать в меня, запугивать. Он шагнул мне навстречу. Продолжая крепко сжимать костяной клинок, он вытянул указательный палец. Он начал им тыкать в меня и кричать:
— Отродье! «Кровокожья» сука! Я убью тебя и убью весь твой выродок, который прячется за стенами великого Лофказа!
У меня затряслись ноги. Пальцы на руках медленно стянулись в кулаки. Я стиснул зубы и начал мычать, не отрывая своих окровавленных глаз от этого пьяного ублюдка.
— Вставай, мразь!
Он шагнул мне на встречу и что-то продолжал выкрикивать, но в моём вспыхнувшем от гнева разуме все слова сливались в общий поток шума. Рядом завопил Дрюня, когда я отшвырнул стол к стене, чуть не прибив Колега.
Я помню, как быстро я двигался. Как быстро сократилась дистанция, между мною и этим уродом, осмелившимся ткнуть в меня пальцем. И все мои движения были такими лёгкими и уверенными, что я даже не ощущал, как мои пальцы сжимают шею мужика, чуть ли не выдавливая язык, целиком наружу. Я помню как он хрипел. Я помню как мы завалились на пол. Доски хрустели так, словно сейчас поломаются, и мы провалимся прямиком под фундамент. Я даже помню как эта падла ударила меня в бок. Дважды. И второй удар пробил доспех, пробил кожу и застрял где-то в кишках. Когда мои обе руки сомкнулись на его шее — он больше не бил. Кинжал так и остался у меня в боку. Мужик задыхался, брызгал слюной во все стороны, а внутри меня пьянящий поток эйфории медленно разливался по жилам.
Боль медленно уходила. Но не та боль, что причинял мне кинжал. А та, что ранит в самое сердце. Та, что возвращала меня в детство, и туда, где мой разум испытал столько насилия, боли и ненависти, что я просто хочу стереть своё детство из памяти. Хочу стереть свои воспоминания…
— Червяк, блять, успокойся!
Меня что-то обхватило за шею и принялось крепко стягиваться, словно удавка, после чего я оторвался от пола.
Глава 13
Да, она стройная женщина. Да, она прекрасна. Очень слишком красивая женщина для такой дерьмовой работы. Зачем она вообще сюда полезла? Зачем? Сюда, где люди выживают благодаря сельскому хозяйству. Где подростки всё свободное время проводят за ловлей рыбы в кристально чистых прудах. Где коровы загаживают целые поля своим навозом, а стаи мух постоянно кружат над твоей головой, пока ты соскребаешь коровий помёт с сухой травы лишь для того, чтобы твоя мертвая земелька стала чуть лучше и смогла выродить из себя новый кустик гороха.
Но они всегда лезут туда, куда вообще лезть не стоит. Лезут туда, где всё и так прекрасно работает!
Червяк…
Человеческая душа обесценена. Людские тела — вот, что самое дорогое! Жалкое мясо, пригодное лишь для изготовления оружия для завоевания новых земель. Твоё тело не умрёт никогда. Твоим телом убьют сотни людей, проложат целую дорогу из трупов, по которой пройдут тысячи уродливых воинов в доспехах из кожных выделений. Ты не зря жрал и срал на этой земле. Твоя смерть принесёт не только страдания. Твоё тело принесёт пользу в свершении великого ужаса.