— А зачем ворота то открывать?
— А как я доберусь до него?
— Ну хорошо, отопрём мы ворота, дальше что?
— Я спрыгну с забора в образовавшуюся брешь в том месте, где все звери хлынут в деревню через ворота. У меня будет немного времени, но так я хотя бы не прыгну в разинутые пасти зверей.
Дрюня быстро врубался в мои слова. Он пару раз прогнал мою идею через свой мозг и с пониманием кивнул.
— Самоубийство, — фыркнул Дрюня.
— У нас нет другого выбора. Мы не бессмертные. Нас, богов, опустили на землю.
— Меня пугает безумие в твоих глаза, Червяк. Ты сошёл с ума.
Под крики умирающих вояк и стоны подыхающих зверей, мы молча стояли, глядя в глаза друг другу. За моей спиной смешавшаяся человеческая кровь со звериной стекала с помоста водопадом. Всё, что происходило вокруг нас — и так уже безумие. Безумие поглотило нас, целиком, и так просто из него нам не выбраться. Нет простого решения нашей проблемы. Нет! Безумие можно победить только большим безумием.
— Я соберу своих у ворот, — нарушил молчание Дрюня, — оттяну всех, и мы откроем ворота. Но долго мы не продержимся…
— Продержитесь!
— Ты предупредишь Ансгара?
— Зачем?
— Лучшая работа в мире! — взревел Дрюня.
Огромный гнойный воин прошёл мимо меня, шагнув сквозь кровавый водопад. Окинув поле боя, он взревел на всю деревню:
— Моя гнойная армия! Все ко мне! Срочно! Оттягиваемся к воротам! Встать полукольцом!
Я не стал терять время. Быстро взобрался на помост, и побежал вдоль забора до места, где под нашими ногами были установлены ворота.
— Дрюня! — гаркнул я. — Я на месте!
— Червяк! — раздался булькающий голос снизу. — Готов?
Я глянул через забор. Это полный пиздец. Там зверья — голов двести, а может, и все триста. Рано или поздно, под таким безумным натиском всё равно бы ворота пали. Я слышал, как скребутся когти по бревнам, как копыта перепахивают пропитанную кровью землю, а разъярённые тела во всеобщей давке безумия обрушились всем своим сокрушительным весом на брёвна забора.
— Я готов! — крикнул я.
Тут же огромный засов из толстенного бревна скользнул вдоль ворот. Я слышал, как Дрюня и ещё пару его парней пыхтели, отпирая ворота. Скрипнули петли… И в этом скрипе я услышал вой смерти, которую мы, своими собственными руками, впустили в свои души.
— Отхо… — Дрюня не успел договорить.
Голоса снизу заглушил обезумевший звериный вой, волной хлынувший в деревню.
Глава 18
Решение было принять. Чаша весов судьбы давно уже сорвалась с цепи и полетела в пропасть безумия.
Мы открыли ворота. Мы решили за всех. Теперь вся ответственность только на моих плечах.
Там, внизу, началась вторая фаза бойни. Дрюнина армия схлестнулась со звериным буйством, происхождение которого крылось совсем рядом, во влажном от проливных дождей лесу. Удары мечей сопровождались звериным воем и звуками рассекаемой плоти. Кто-то уже хрипел, захлёбываясь кровью. А может быть и гноем, которым были пропитаны тела «труперсов». Уже не разобрать. Я не смотрел вниз, всё моё внимание было устремлено на горизонт, в зелёную полоску листвы, расплывающуюся дымкой в утреннем мареве.
Крепко сжав рукоять своего меча обеими руками, я покачнулся и рванул вперёд. Я никогда не задумывался, насколько мой кровавый доспех отягощает тело. Он казался таким лёгким, словно на мне дорогие одеяния из шёлка. Но я ошибался. Под моими ступнями зачавкала свежая кровь, а наступая на растерзанные трупы животных и людей — слышно было как лопались кости, словно по ним вдарили кувалдой.
Как много бесцельно пролитой крови. Я бы мог впитать её всю, насытить своё тело, заполнить до краёв лёгкие, желудок и кишки. Но, заправить бензобак не суждено. Отравленные реки текли под моими ногами. Людская и звериная кровь смешивалась, становясь абсолютно непригодной для меня. Ступнями я ощущал яд. И каждый шаг отдавался в моей душе обидой за впустую погубленные души.
Четыре рывка.
Четыре яростных рывка сквозь гущу сражения понадобилось, чтобы преодолеть помост и перепрыгнуть колья частокола. Я взмыл в воздух. На мгновение моим глазам удалось приметить цель — огромного лося, стоящего с гордо поднятой головой между деревьев. Зверь недалеко, тройка дюжина рывков — и всё прекратиться. Люди перестанут умирать, животные обретут свободу и покой.
Я смогу.
Я точно смогу…
Полёт также стремительно закончился, как и начался. Но всё прошло по плану, я оказался там, где и планировал. Распахнутые ворота образовали брешь в живой стене из мокрых шкур и рёва. Теперь дело за малым — перебежать дорогу и броситься на лося. Да, звучит как два пальца обоссать, но на деле, как всегда, глубокая жопа, в которой я и увяз! Причём, обеими ногами!
В момент приземления я не боялся поломать ноги, руки, спину или шею. Вдоль забора всю землю устилал толстый ковёр из тысячи пульсирующих сосудов, на которые я и приземлился. Ступни тут же погрузились по щиколотку в горячую биомассу, был виден пар, поднимающийся с поверхности кровавого ковра. Рывком я выдернул правую ногу из ловушки, а когда собирался освободиться целиком, с левой стороны раздался оглушительный рёв, оборвавшийся частым и тяжёлым дыханием. Я высвободил вторую ногу и обернулся, выставив перед собой меч.
На моих глаза огромный медведь перегрыз шею валяющему на земле воину. Бедняга еще дёргался, когда зверь, учуяв меня, встал на задние лапы и выпрямился. Волосатая туша, залитая кровью, была выше меня в два раза. Бугристую мускулатуру двигалась под серой шерстью подобно морским волнам, обрушивающимся на рыболовные лодки. Чёрные глаза, словно сама тьма поселилась в глазницах зверя, ухватились за моё лицо. Пасть раскрылась в оглушительном реве, обнажив чудовищные зубы, поблёскивающие на солнце от крови.
Медведь сгорбил свою тушу, вонзив огромные когти в грудь вояке. Был ли бедняга к тому моменту мёртв — неизвестно. Но когда зверь оторвал его от земли и кинул в мою сторону, тот не издал ни звука, лишь бряцанье костей и шелест рваной плоти. Я увернулся, шагнув в сторону и снова встрял. Ступни быстро утопали между сосудов. Я словно увязал в зыбучих песках.
Медведю кровавый ковёр совсем не сковывал движения. Туша опустилась на четвереньки и бросилась в мою сторону. Массивные лапы с длинными когтями твёрдо опускались на мягкие волокна, не причиняя им никакого вреда, а те словно в ответ заботливо угождали зверю, подталкивая его вперёд.
Медведь подбежал ко мне, когда я вынул лишь одну ногу. Я даже замахнуться не успел. На фоне жуткого рёва огромная лапища ударила меня в левое плечо, чёрные когти сорвали с руки куски доспеха, а самого меня швырнуло в бок. За долгое время я почувствовал истинную боль. Крепкую, острую боль. Руку обожгло, но это были секундные ощущения. Внутренние запасы крови тут же были задействованы на восстановление раны и доспеха. После падения, я перекатился пару раз, нашёл глазами зверя и попытался вскочить на ноги.
Медведь уже нёсся ко мне. Я не стал вставать в полный рост. Привстал на колено и рассек воздух мечом по горизонтали, целив зверю в морду. С виду крепкий череп оказался не таким и крепким, но точный удар отдал в ладони, как если бы я ударил со всей силой металлической трубой по бетонной стене! Лезвие вошло в левую скулу, прямо под чёрный глаз. Слипшаяся от крови шерсть лопнула, зверь взревел еще громче, но быстро замолк. Меч очертил в воздухе линию горизонта, раскроив череп медведя. Меня окатило горячей кровью, куски костей и мозга облепили доспех. Медвежий труп рухнул на пульсирующие сосуды, и по инерции скользнул к моим ногам.
Убить зверя оказалось не так трудно, и можно было подумать, что всё, это победа. Зверь повержен. Сейчас я встану и побегу в лес… Хрен там!
Еще один звериный вой. Ничем не отличающийся от того, что я слышал минутой ранее. И что странно, находясь спиной к противнику, я вижу, как он несётся на меня. Изображение нечёткое, чуть мутноватое, словно сквозь помутневшее стекло, но мне и этого хватило, чтобы различить в быстро растущем силуэте еще одного медведя.
Именно, что увидеть…
Когти обожгли спину. Меня подкинуло и швырнуло вперёд. Я прокатился по мягкому ковру и быстро вскочил на одно колено. Для удара времени уже не было. Медведь был всего в паре шагов. И всё, что я успел, — перекатиться в бок, увернувшись от когтей зверя. Вой разочарования прозвучал где-то в отдалении. Мутная картинка рисовала мне распахнутые ворота, в которые вливалась серая масса, и чёрные пятна, валящиеся с забора на землю. Видимо, я засмотрелся. Отвлёкся, но не из-за глупости. Недопонимание происходящего сбило меня с толку. Мутная лапа нарисовалась сбоку и принялась быстро шириться в размерах, пока полностью не накрыла изображение чёрной пеленой. В тот же миг в левое плечо словно прилетел жирный самокатчик. Меня отбросило на спину. Я быстро перехватил меч, прекрасно понимая, что сейчас произойдёт.
С рёвом медведь в два прыжка оказался возле меня. Одна из лапищ обрушилась точно на лезвие, прижав меч к сосудам с такой силой, что я даже оторвать его не мог. Зверь скрыл меня от солнца, накрыв тяжёлой тенью, а потом вцепился в горло. Шею сдавило. Я захрипел.
Было не боль. Но очень неприятно. Если бы не мой доспех, зубы медведя с лёгкостью разорвали бы плоть, перекусили позвоночник и голова моя отделилась бы на ура. А так я испытываю чувство сильного удушения. Терпимо, но с каждым ударом сердца кислород в крови источался.
Я выпустил рукоять меча и попытался нащупать пальцами глаза зверя. Я их хорошо видел, они скакали прям у моего носа. Подпрыгивали, а потом резко опускались, каждый раз, когда зверь совершал новую попытку перехватить острыми зубами мою шею.
Я услышал треск доспеха. Шею сдавило с новой силой и уже серьёзно! Мои пальцы скользили по мокрому меху, но как только я добирался до чёрного глаза, медведь задрал голову, словно он разгадал мою задумку.
Пасть медведя в очередной раз размыкается, и огромная голова приподнимается совсем чуть-чуть, даруя мне глоток воздуха и новую идею. Зверь опускает голову. Звериная пасть захлопывается, но не на моей шее. Огромные клыки пронзают мои толстые наручи и впиваются в кожу.