Я стал вторым, кто перешагнул край неизвестности. Ничего не произошло, но на всякий случай я достал меч. Хейн напрягся, видя как к нему приближается «кровокож» с длинным мечом из запёкшейся крови, но когда я встал рядом и повернулся к остальным, он выдохнул, кивнул мне головой.
Дрюня стал следующим. Крепко сжимая свою уродливую секиру, Дрюня с каким-то детским азартом перескочил через край и замер, словно ожидая подвоха. Засмеявшись, он повернулся лицом к своему отряду «труперсов» и провопил на весь лес:
— За мной!
Гнойные воины в полном бесстрашии, словно лишённые воли или какого-либо выбора в жизни, стройными рядами шагнули на встречу неизвестности. Они погружали свои гнойные ботинки в кровь без единого всплеска. Струпные чешуйки осыпались с их доспехов на глянцевую поверхность, и не было никакой реакции. Кровь не вскипала, не меняла цвет, не становилась гуще или жиже. Стабильность успокаивала меня, но в то же время я понимал, что кровь всегда вступает в реакцию.
Ансгар терпеливо провожал взглядом каждого гнойного воина, вступающего в лужу крови. Его меч покоился в ножнах, как и у всей его армии. Пот заливал лицо, и он постоянно убирал спадающие на лицо чёрные кудри. Впервые я заметил, что парень занервничал. Глаза. Его глаза метались из стороны в сторону, в попытке что-то оценить. Может быть риски? Свой шаг он еще не сделал, в любой момент можно развернуться и уйти домой.
Но Ансгар не был трусом. Да, он молод, опыта у него мало, но отец воспитал достойную себе замену. Паренёк вынул меч из ножен и крепко сжал рукоять. Кожаная перчатка издала натужный шелест, и в этом звуке не только я сумел расслышать стремительно разливающееся по юному телу бесстрашие. Сотня воинов обнажили мечи и перешагнули через край, вслед за своим правителем.
Выглядело всё странным и небезопасным. Назад дороги нет, но путь вперёд можно проложить чуть увереннее. Я подошёл к Дрюне и подозвал к нам Ансгара. Память о бойне у стены была свежа, и я всё вспоминал звериные зубы, залитые кровью. В прямом смысле — мы на территории «кровокожих», и встреть мы их на нашем пути — кто сможет с ними сразиться? Стальные мечи и уродливая секира лишь с десятого удара смогут отколоть крохотный кусочек с прочного доспеха из запёкшейся крови. В моих силах уменьшить количество ударов, свести их к минимуму. Запасов крови у меня много, но не на столько, чтобы всю армию снабдить оружием.
Я прикоснулся пальцем к двуликой секире.
— Червяк, ты что делаешь? — спросил Дрюня.
— Делаю твоё оружие сильнее. Смотри.
Два срезанных лица с застывшим навсегда ужасом медленно затягивались красным полотном. Дрюня лишь успел хлопнуть веками, как в его руках оружие окрасилось в багровый, полностью смыв серые оттенки. Ужасные лица стали ещё ужаснее. Кожа поросла кровью, став еще прочнее и смертоноснее. Меч Ансгара тоже преобразился, сменив блеск стали на запах запёкшейся крови.
Так лучше. Так мы еще стали чуточку сильнее.
Но успокоения я так и не почувствовал. Я всё равно прибывал в смятении и волнении от неизвестности. Я опасался. Но мои опасения были напрасны. Мы уверенно шли через лес, следуя за Хейном. Лужа под нашими ногами даже не хлюпала, и даже не пачкала обувь и края штанин воинов. Каждый шаг сопровождался странным ощущением, словно идёшь по вате, не было никакой вязкости. Лишь лёгкость. Но меня всё равно съедало изнутри любопытство, откладывая за собой пахучие фекалии беспокойства.
Я догнал Хейна и спросил:
— Ты ранее вступал на кровь?
Продолжая идти вперёд, Хейн хмыкнул, а потом сказал:
— Мне приходилось вступать на кровь, пролитую моими руками. И мне пришлось ступить на кровь, пущенную к моим ногам. В тот день… в тот день было так много крови, что я уже не мог разобрать что именно чавкало под моей подошвой.
— И почему сегодня ты с бесстрашием вступил на кровь?
Хейн ответил не сразу. В повисшем молчании он ясным взглядом осматривал стелющееся под нашими ногами кровавое полотно, осматривал деревья, прячущие свои корни где-то на дне лужи. Он прислушивался, но не к звукам природы.
— Я устал, — проговорил Хейн. — Устал прятаться, устал бежать. Горькое пойло помогало мне забыться, спрятаться от страхов. Но я устал и пить. Понимаешь, я устал. Эти голоса… Я не могу их забыть.
— Какие голоса? — спросил я.
— Животные грызли моих людей, словно сырое мясо, поданное на обед. Хруст костей, людские визги. Чавканье под ногами, которое так и манит тебя опустить глаза. Но если ты хоть раз опустишь взгляд — безумие крепкими когтями вцепится в твой рассудок и будет терзать его. Терзать и мучать каждый божий день! И лишь когда я слышу её голос, я получаю успокоение…
— Её голос? Чей?
Хейн вдруг замер, кинул на меня блестящий взгляд. Широкая улыбка сменилась громким смехом. Он больше не выглядел каким-то безумным, унылым и покинутым. Уверенность быстро проступила на его лице, в глазах пылала ярость, а губы стали хищными, словно улыбка кобры.
— Её! — произнёс он. — Хозяйки леса. Кровавой мученицы. Так она себя называет.
Подстава! Я так и думал!
Я быстро вскинул меч и приставил лезвие к его щетинистому горлу, на котором кадык бешено бился от неугасающего смеха.
— Ты видел её? — спросил я сквозь зубы. — Кто она такая?
— Не переживай, — усмехнулся Хейн, — с тобой она хочет встретиться лично, в отличии от остальных.
— О чём ты?
Словно не обращая внимания на острый клинок у своего горла, Хейн отступил. Он не блефовал, он точно знал, что там, в глубине «Кровавого леса» она. Женщина. Об этом знали только мы с Дрюней, и это значит, Хейн встречался с ней лично. И остался в живых… Жалкая приманка. Но и что с того? Какая опасность нам грозит?
Позади меня раздался гвалт голосов. Люди что-то неразборчиво бормотали себе под нос, опустив головы. Я обернулся. Осси попалась мне первой на глаза. Воительница пыталась вынуть ногу из лужи крови, но подошва словно приклеилась к поверхности и не желала отдираться.
— Инга! — крикнула Осси. — Что происходит?
— Я пока не знаю…
У меня не было никакого желания убивать Хейна, обычный пьяница, без воли и принципов. Жалкое подобие человека. Хуже паразита. Каким бы он не хотел казаться гордым, в моих глазах он был жалок. Предатель, предавший свой народ и своего правителя.
— Хейн! — взревел я. — Что происходит?
— Она тебя ждёт, — ответил Хейн и отступил назад еще на пару шагов.
Я хотел схватить его за шиворот, швырнуть на спину и убить ублюдка, но он ловко развернулся и бросился прочь с моих глаз, нырнув между деревьев. Кидаться следом не было никакого смысла, позади меня начиналось что-то несусветное.
Глава 23
Хейн нас предал.
И предательство его было слишком коварным. Он оказался тем самым добрым человеком, что распахнул окно для сотни мух в кухню, полную помоев. Только вот этих жалких мух ждала не райская жизнь. Их ждала ловушка в виде липкой ленты, на которой все насекомые благополучно и осели.
Насекомые…
Я кинулся к Осси. Меня ничто не сковывало, как и моего друга со своей армией гнойных воинов. Воительница не могла двинуть ногами, словно приросла к кровавому полотну. Рядом с нами уже кружила Кара. Волчица громко скулила и обнюхивала окружающий нас воздух, словно в нём повисла угроза, но именно то, что Кара ничего не могла учуять — и пугало её.
Ансгар и его солдаты так же стояли неподвижно, предпринимая попытки освободить ступни. Кто-то бил мечом по зеркальной поверхности, кто-то уже ослаблял шнуровку на своих ботинках.
Осси срочно нужно доставать! Дрюня схватил её за талию и попытался приподнять. Женщина взвыла, когда огромные ручища с силой обвились вокруг её живота. Дрюня еще напрягся. Ничего не получилось.
— Да не проблема, — сказал Дрюня, — вынимай ноги из ботинок, быстро!
— Ага! — выпалила Осси, — а в чём я дальше пойду⁈
Я опустил глаза на её ботинки, и внутри меня ёкнуло. Мыс и пятку быстро затянуло кровавой паутинкой мельчайших пульсирующих сосудов, причём разрастающихся очень стремительно. Я моргнул — вот уже паутинка подобралась к шнуровке на боку ботинка, чуть выше щиколотки.
— Что это? — раздалось из толпы мужское возмущение.
Ноги воинов медленно утопали в аналогичной паутине.
Что же происходит…
— Осси, — сказал я, — быстро скидывай ботинки.
— Но…
— Немедленно! — гаркнул я.
Она потянулась к шнуровке и замерла. Я опустил глаза, шнуровка уже давно скрылась. Осси попыталась вытянуть ступню из прикованного к кровавому полотну ботинку, но он туго сидел на её ноге. Намертво! Не раздумывая, я опустился на колено, вытянул палец, на кончике которого вырастил подобие тонкого лезвия, и рубанул по паутине. Ботинок ослабил хватку и Осси вытянула ногу. Дрюня придерживал девушку, пока я освобождал вторую ступню. Когда я закончил, мой друг выдернул Осси из ловушки и посадил к себе на плечи.
— Червяк, — сказал Дрюня. — Что происходит?
— Не знаю, но как видишь, на нас ловушка не распространяется. Только на людей.
— Это что ж, — усмехнулся Дрюня, осматривая прикованных воинов Ансгара, — теперь каждого придётся усадить на плечи. У меня столько солдат нет, чтобы всем хватило места.
Мы не о том переживали. Дрюниных солдат могло и вовсе не остаться. И никакой речи уже не шло о плечах, когда один из воинов Ансгара всадил свой меч в грудь гнойному войну, который лишь хотел ему помочь. Как странно… как он умудрился проткнуть клинком гнойных доспех?
— Ансгар! — взревел Дрюня и быстро направился к молодому правителю. — Прикажи своим людям сложить оружие! Мои воины лишь хотят им помочь!
— Я и не отдавал приказа о на падении! — гаркнул парень.
Ноги Ансгара уже были по колено в паутине, когда мы приблизились к нему. В отличие от остальных людей, парень мог управлять своим телом, хоть и с трудом. Его напряжённое лицо, вздувшиеся вены на шее и лбу говорил лишь об одном — он ведёт борьбу, внутреннюю, с кем-то нам неведомым.