Даже Осси была снисходительной. Каждая выпущенная стрела старалась разорвать позвоночник или хребет. Каждая стрела должны была быть последним свистом, который слышал обречённый. Но сидя на плечах огромного воина, размахивающего секирой, не каждый выстрел достигал своей цели. Человек, с пронзённой грудью продолжал идти вперёд. Испытывая боль, горечь в горле от подступившей крови и ужас неизбежности, чужая воля заставляя их идти на убой под свист секиры. Когда колчан Осси опустел, ей только и оставалось беспомощно взирать на зверские убийства, сидя в первом ряду. Даже Кара убивала быстро, перегрызая шеи.
Кольцо быстро худело. Уже через десяток голов, стоящих друг за другом в очереди за смертью, я увидал уродливые головы — Дрюнины воины. Они рубили людей беспощадно. Озлобленно, добивая стонущих и пыхтящих через ноздри своими ступнями из высохшего гноя. Давили им головы, ломали грудные клетки. Вонзали мечи в сердца, а затем проворачивали. Ансгар старался не обращать внимания на то всё безумие, что его окружило. Он, как и мы, убивал. Работал ради своего существования. Хочешь жить — умей вертеться. Так вот и пареньку приходилось вертеться как юле. Видя, как лезвие его меча отражала удары, я радовался. Не зря поделился своей кровью. Но видя, как уродливая секира, покрытая моей кровью, повергает нападавших в страшные муки, я чувствовал ответственность за каждую душу. Мне хочется верить, что Дрюня просто рубил воздух, без разбора, чисто ради своего спасения.
А потом я увидел Колега. Кожа на его лица вздулась от разбухших вен, красные глаза слезились в мольбе его не убивать. Он шагал уверенно, наставив острый кончик меча прямо Дрюне в грудь. С этим мужчиной нас мало связывало — тёплая ночь в его доме — но даже короткий отрезок времени способен внутри холодного сердца зажечь пламя. Моё пламя вспыхнуло с новой силой, и готово было опалить мою душу, когда я увидел, как Дрюнина секира нависла над его головой.
— Дрюня! — завопил я. — Нет! Не убивай его!
Меч Колега ударил в секиру, выставленную в защиту. Лезвие вошло в разинутую пасть содранного лица и застряло. Дрюня крутанул «Лицадёр», пытаясь выбить меч из рук мужчины, но ничего не вышло. Кровавая паутина приковала рукоять меча к кисти, словно посадило на клей момент. Пока я бежал к ним, секира сделала еще один оборот, сворачивая руку Колега. Раздался хруст костей. Подбежав к Дрюне, мне пришлось убить очередного воина, кинувшегося на нас. А затем я посмотрел на Колега. Заглянул ему в глаза, которые с животным страхом взирали на меня. В них застыла боль. Боль и разочарование. Он всё понимал. Он всё прекрасно понимал.
— Червяк, — гаркнул Дрюня. — Мы не можем себе позволить немые сцены и трогательные паузы!
Он выкрутил секиру и дёрнул на себя. Меч Колега высвободился. Переломанная рука не повисла канатом, как мы ожидали, она взмыла в воздух для удара.
Время пришло.
— Колег, — сказал я, когда Дрюнина секира взмыла в воздух для ответного удара. — У тебя будет мальчик.
На мгновенье глаза мужчины блеснули радостью, и мне даже показалось, что он смог выдавить на лице улыбку. Секундная радость помогла ему выразить свою эмоцию, полностью игнорируя чужую волю. Слеза. С уголков его глаз сорвались слёзы, а после, уродливая секира стёрла не только улыбку, но и всё лицо.
Его жена… их нерождённый ребёнок… Они больше никогда не встретиться. Я даже был ближе к его ребёнку, чем он сам. Я чувствовал дитя, чувствовал его сердцебиение. Чувствовал жар младенческой крови. Я лишь хочу надеться, что Колег в последние секунды жизни не чувствовал страха. Всего один удар.
Один удар ради наших жизней.
Дрюня потрошил людей и раскалывал черепа — всё, ради нашего спасения.
Сотня людей. Сотня воинов, отправившихся за лучшей жизнью для их семей. Их изрубленные тела лежали наваленными друг на друга мелкими кучками, рисуя на ровной глади кривое кольцо, в центре которого стояли мы: Ансгар, Дрюня с Осси на плечах, Кара и я.
Больше никого не осталось.
Мы были чисты, не единой капли крови не окропило наших доспехов. Но она и не осталась принадлежать изувеченным трупам. На наших глазах застывшие в страхе лица мужчин осунулись, а их тела сдулись, натянув мертвенно бледную кожу на кости. Их словно высосали. Всё, до последней капли.
Глава 24
Мы смотрели друг на друга недоверчивым взглядом.
Улыбаться было неуместным. Наши лица с трудом сдерживали радость от того, что мы остались живы. Слишком высокая цена была уплачена. Но окружавшая нас гора трупов — относительно ничтожная цена, уплаченная за дорогу к спасению. Спасению Наших жизней. К спасению Наших земель. Даже быть может, слишком малая цена за спокойную жизнь. Я не барыга на рынке, я не в состоянии оценить товар. Но я могу раздобыть еще товара, много, лишь бы его хватило, чтобы мы уже могли покончить с этим дерьмом. Чтобы больше не было столь ужасного выбора, после которого тебе стыдно заглядывать в глаза другу, в которых ты уже не такой, как был раньше.
Теперь ты другой. Мы другие.
Мы не смотрели друг другу в глаза. Мы стыдливо опустили наши лица в пол, уткнули носы в кровавую гладь, на которой можно было видеть наши отражения.
Тишина заставила меня оглянуться на океан невинной крови, утопивший в себе всю почву леса. Все корни, всю траву. Все плоды природы.
— Нам надо идти вперёд, — сказал я, уставившись в глубь леса.
Мой голос отрезвил всех, вытащив каждого из глубоких раздумий. Все уставились туда, куда уставился и я. Беззвучным шагом ко мне подошёл Дрюня, и если бы не звериные глаза на моих наплечниках, он сумел бы подобраться ко мне как кот к мыши.
— Червяк, — сказал мой друг, — ты понимаешь, куда нам надо идти?
— Вперёд, — пробормотал я.
— Куда вперёд? Куда? Я куда не гляну — всюду кровь, да деревья!
— Успокойся, я чувствую её сердцебиение. Её пульсирующее от гнева сердце.
— Может ты еще её и менструальный цикл можешь почувствовать?
Я улыбнулся, хоть это было и неуместным.
К нам подошёл Ансгар.
— Нам надо добраться до сердца «Кровавого леса», — парень говорил с трудом, выжимая каждое словно из горла, — и вонзить в него меч без капли сожаления!
Парня продолжало потряхивать, словно какого-то алкаша. Но виной тому был далеко не алкоголь, а адреналин. Ансгар сумел освободить своё тело от чужой воли, отдавшись в руки гормонов. Что-то в нём было необычное, какая-то сила… может быть это была сила воли? Сомневаюсь. Сто мужчин выстроились в ровное кольцо и ни один не попытался разбить строй. А тут молодой парень, устоял, поборол и сам спас свою жизнь.
У меня были к нему вопросы, но не было времени, чтобы их задать.
Держа оружие наготове, мы двинули вперёд. Я ориентировался на волны сердцебиения, доходившие до моих ног. И когда меня спрашивал Дрюня, уверен я в маршруте или нет, я с полной уверенностью отвечал ему — уверен. Волны становились чётче и громче, словно у меня под ногами билось собственное сердце. А затем стало невыносимо. Пульсация закрадывалась в уши и проходила через всё тело, отдавая болью в мышцах и зубах. Казалось, что подо мной проходит ветка метрополитена, только между моими ступнями и проносящимся на высокой скорости поездом мятый лист бумаги.
Первым изменения леса заметил Дрюня.
— Смотрите! — воскликнул он, вскидывая вперёд секиру.
Остановившись, мы все уставились на деревья, чей облик был изменён до неузнаваемости. Толстые стволы опутывала уже знакомая нам паутина из кровавых сосудов. Казалось, что дерево живое, словно внутри прогнившего ствола пульсировало сердце, гоня литры крови к листве. Кстати, да, на деревьях была и листва. Багровые листья поблёскивали в лучах уходящего солнца, пропуская сквозь себя рассеянный свет, что окрасил весь окружающий воздух кровавым бархатом. Это было удивительно и ужасно красиво.
Солнце вдруг заплясало в волнах вечернего марева, окрасив и небо в красные тона. Мы словно очутились на дискотеке, где все лампы были изготовлены из красного стекла. «Кровавый лес» во всей своей красе. Оставалось найти сердце, и как мы поняли, красной ковровой дорожки нам никто к ногам не пустит.
Вдалеке раздался человеческий крик, сдавленный хрипом. Он быстро приближался. Да еще и множился с каждым ударом моего сердца.
— Что это? — с отвращением выдавил Дрюня, видя, как из глубины леса, пробегая сквозь рассеянные лучи кровавого света на нас нёсся человеческий силуэт. За ним еще несколько десятков силуэтов рассыпались в разные стороны, забегая за деревья.
— Приготовиться! — взревел мой друг.
Я и не расслаблялся. Лук Осси натужно скрипнул. Ансгар, зарычав, поднял зажатый в руках меч. Остатки от Дрониной армии попытались вокруг нас создать подобие кольца, но воинов осталось слишком мало. Нам оставалось уповать на наше мастерство и на удачу.
Нечеловеческий вопль быстро окружил нас. Тонкая тень скользнула по пульсирующему дереву, выскочила из лучика света и прыгнула на Дрюню. Слишком глупо. Слишком…
Прежде чем Дрюнина секира разрубила нападавшего пополам, я сумел разглядеть его. Когда-то это точно был человек. Он был одет в дорогие бархатные одеяния с золотой вышивкой, частично скрывавшейся под кожаным доспехом. Но всё не так красиво, как могло показаться. Этот человек явно побывал под бульдозером. Дорогая одежда была перепачкана кровью и изорвана в лохмотья. Лицо нападавшего было содрана вместе с глазами, отвисшая челюсть держалась за остатки лицевых мышц. Но ему ничего не мешало вскинуть над своей головой меч с кровавым лезвием и взмыть в воздух. Он был куда быстрее и расторопнее тех воинов, что остались в лесу за нашими спинами.
Секира вонзилась точно в безликий череп и углубилась до самого живота, почти надвое разрубив прыгуна. Это «почти» Дрюню явно не устраивало. Гигант навалился всем весом на древко, вгоняя лезвие из человеческого лица до самого паха. И всё равно этого было мало. Дрюня левой рукой схватил полутруп за запястье с вытянутым мечом и рывком дёрнул в с