Жуткое мычание и бульканье раздалось в том месте, куда влетели звери. Я не видел последствия, но прекрасно понимал, какая картина ждёт меня, если я решу на неё взглянуть.
— Идём вперёд! — проревел я во всю глотку.
Нам нельзя останавливаться. Огромное войско, тянущееся длинным хвостом по дороге, должно всегда двигаться. Обязано идти к цели, поднимая в воздух удушающие клубы пыли, а не стоять на одном месте!
И мы шли. Шли к цели, а заражённое зверьё продолжало накидываться на моё войско. Нам повезло, всю дорогу мёртвая земля была по правую руку, когда по левую — скалистые горы и валуны. Люди Ансгара выстроились стеной вдоль моего отряда, но их было мало. Они закрывали крохотную часть, но в нужный момент умудрялись растянуться длинной цепью и перехватывать большую часть кабанов.
Потери неизбежны, со столь грустным фактом я давно смирился. В любой войне потерь не избежать, а моя задача — свести их к минимуму. Любой ценой. По полю даже забегала Бэтси. Держа в руках два острых клинка, она, несмотря на свою тучную фигуру, двигалась довольно резво. Выскакивала на кабанов и успевала обрушить мечи на их спины. Ей хватало сил не только перерубить звериный доспех, но и их хребты. Очень быстро она заблестела в лучах солнца, и так же быстро померкла, покрывшись грязью.
Ансгар не отходил от меня ни на шаг. Парень грубо отпихнул меня назад, ближе к стене, и стал моей личной стеной. Нередко кабан прорывался в нашу сторону, и тогда он бежал к нему навстречу. Когда до кабана оставалось пару метров, Ансгар вставлял щит в землю прямо перед уродливой мордой. Кабан врезался в выросшее препятствие со всей дури валился набок, оставляя на земле след длиною в пару метров. Не внимая щита, юный правитель подбегал к упавшей зверюшке и колотил её булавной до тех пор, пока та не лопалась. Люди, обычные люди сейчас могли сделать гораздо больше, чем мы. Чем целое войско, закованное в кровавые латы. Я почувствовал себя беспомощным. Никчёмным, попавшим под опеку взрослого дяди, который точно знал — что и как делать.
— Инга, — голос Осси раздался так неожиданно. — Мне нужна тетива!
Я опустил взгляд на её руки. В ладонях она держала тонкую палку длинною метра полтора. Она вырастила из собственной крови подобие лука, для которого не могла найти тетиву. Воительница не могла сидеть без дела. И я больше склонялся к мысли, что сражения — её призвание. Она чувствует жизнь в битве. Забирая чужую жизнь, она осознаёт цену своей. И сейчас, в самый разгар, она не могла сидеть без дела. Ей нужно ворваться в гущу битвы.
— У меня есть одна идея, — сказал я.
Колонну нельзя было тормозить, поэтому я попросил Осси взять меня под руку. Надеюсь, получиться… Прыгая на правой ноге, левой рукой я схватился за ступню левой ноги, чуть выше пятки. Под моими пальцами доспех разошёлся в стороны, оголяя плоть. Было больно, и только я мог позволить себе такое ухищрение со своими запасами. Дальнейшее восстановление могло дорого стоить Осси по её запасам крови.
Со всей силой я сжал пальцы. Плоть поддалась, лопнула. Я сразу же нащупал держащуюся за кость сухожилию. Упругую, длинную. Обхватив её, я дёрнул рукой, срывая её с кости и вырывая наружу. Нога отдала жгучей болью, стиснувшей мои зубы до хруста. Ступня безвольно повисла, и я даже не мог ею пошевелить до тех пор, пока сухожилия целиком не восстановилась. Получилось вырвать длинный кусок — от пятки до колена. Хоть он и был испачкан кровью, но всё равно были видны переплетения сотни тонких мышц с белыми кончиками на концах, словно в руках у меня был огромный шнурок.
На ходу Осси выгнула древко будущего лука, а я натянул сухожилию на всю длину. Получилось не менее мерзкое оружие, чем тоже копьё из людской кости, булава из человеческого черепа, или секира из двух содранных лиц. Да и сомнения у меня были на счёт эффективности данного лука, но он показал себя не хуже нашего оружия.
Осси выращивала из ладони тонкие стрелы и сразу же закладывала их в лук. Раздавался свист — и бегущий на нас кабан врезался мордой в землю, после чего взрывался. Насколько хватит запаса крови у Осси на стрелы — мне не ведомо. Но надеюсь, что они подойдут к концу не в самый подходящий момент.
До ворот каменного города оставалось совсем чуть-чуть. Вдалеке уже ясно виделись отливающие чёрным высокие стены с выглядывающими по всей длине головами кровокожих. О нашем приближении знали давно. Нас ждали. Нас поприветствовали, отправив на встречу дюжину уродливых гигантов. Я даже вначале не смог их разглядеть. Казалось, что по дороге бегут неуклюжие фигуры, распихивая друг друга в разные стороны. Но приблизившись к нам, я сумел разглядеть уродцев. Они казались каким-то подобием Хейна. Огромные, почти два этажа в высоту. Обнажённые тела были разбухшими до треска, складки жира наслаивались друг на друга почти вертикальной лестницей. Опухшие руки, вздувшиеся ноги. С трудом, но я мог определить, кто из них женщина, а кто — мужчина.
Сражаться с ними было настоящим самоубийством. Я видел, как одним ударом Хейн вырубал пять, а то и шесть воинов за раз. Тыкать в них копьём — это как нежно поглаживать стальным клинком камень. Проще сразу броситься к ним под ноги с одной надеждой — что когда они споткнуться и упадут, их шеи переломятся. Но такой расклад меня точно не устроит.
— Инга, ты видишь их?
От Ансгара разило тяжёлым смрадом, словно он искупался в помоях. Окинув его взглядом, я понял, что так и было. Утерев лицо от стекающего со лба гноя, он с ужасом смотрел на дорогу, по которой в нашу строну неслись гиганты.
— Они… они похожи на Хейна… — с трудом выговорил парень.
— Да, — согласился я. — И поверь, силы у них не меньше.
Ансгар уже собирался вскинуть свою булаву в воздух и проорать самоубийственный приказ, но я остановил его.
— Ты только убьёшь своих людей, — вразумил его я.
— Быть может, но вместе с твоими солдатами мы победим их.
— Нет. Мы положим всё наше войско, но сможем убить лишь часть гигантов. Поверь. Да ты и сам всё видел.
— Видел… — прошипел Ансгар. — И что тогда?
— Ансгар, у меня есть план. Но он тебе не понравиться.
— Я готов на всё, — хитрая, слегка безумная улыбка растянулась на лице парня.
Я помню, как погиб Хейн. Внутри разбухших тел течёт кровь кровокожих. Заражённые тела кабанов очень неприятно с ней реагируют. Мучительную реакцию я сумел испытать на собственной шкуре, как и Хейн. Только в отличии от меня, гигант обратился в груду костей. Осталось обратить силу одних против других. Непростая задачка, но исполнитель был найден.
И самое страшное — жертв вновь не избежать.
Когда Ансгар бросился в поле, а я побежал на встречу Дрюне, гиганты врезались в первую линию моих людей. Хруст кровавых доспехов разнёсся над полем. Взвыли гиганты. В груди у меня стучало сердце и каждый стук отдавался колким ощущением, которое могло означать лишь одно — мои люди гибнут.
Дрюня показался меду деревьев в нескольких десятках шагов.
— Дрюня! — завопил я. — Беги назад! Оттягивай кабанов на нас!
Секира отрубила голову попытавшемуся обогнуть моего друга кабану и уткнулась в землю. Тело зверя лопнуло, залив гноем не только деревья, но и голову Дрюни. Он обернулся на меня, сплюнул на землю и резко переспросил:
— Чего?
— Оттягивай зверьё на нас!
По его выпученным глазам, я понял, что он только сейчас увидел, с какой опасностью мы столкнулись. Лунные глаза не смотрели на меня, он шарили за моей спиной, и с каждым мгновением Дрюня осознавал весь ужас.
— Червяк, что происходит?
— Нужно кабанов направить на гигантов.
— Зачем?
— Звериный гной действует на этих уродцев также, как и на нас!
Дрюня отвернулся от меня и бросил взгляд вперёд, где над ровной линией горизонта быстро разрасталось облако пыли.
— Но погибнут твои воины…
Дрюня прекрасно понимал, что решение здесь одно. Да погибнут, но они в любом случае погибнут, вопрос лишь в количестве.
Глава 9
Морской ветер подхватывал пепельные хлопья и проносил через отравленное поле, словно уносил брошенные умирающими растениями семена смерти куда-то вдаль, туда, где они смогут прижиться и снова начнут убивать почву.
Очередной порыв скользнул сквозь деревья со свистом. Я почувствовал касание на своём лице, нежное и мёртвое, оставившее последе себя грязные пепельные полоски. Свист стих, и до меня вновь донёсся страшный шум битвы. Совсем рядом с чавкающим хрустом ломались и лопались доспехи моих воинов. Вздувшиеся гиганты громко вопили от ярости, надрывая свои бездонные глотки. Их омерзительно вздувшиеся руки опускались на головы кровокожих, и тебе повезло, если ладонь гиганта ломала тебя на месте.
Раскинув пятерых воинов в стороны, гигант сумел поймать одного в свою лапищу, оторвать от земли и начать трясти перед своими выпученными глазами. Мой воин в его ладони казался огромной куклой. Кукла отчаянно пыталась вырваться, тыкала мечом в сдавливающие его грудь пальцы, пыталась достать до морды гиганта, и даже вспорола тому губу, чем вызвала гнев монстра, и тем самым — свою смерть. Разбухший монстр порвал пополам куклу и швырнул обе половинки в скалу, но еще в воздухе кровокож обратился в прах и, подхваченный морским ветром, разлетелся над полем битвы. Гигант явно разозлился. Акт жестокости не принёс должного удовлетворения, и ему пришлось выплеснуть скопившуюся злость на следующей жертве.
Мне было больно смотреть на происходящее, но иначе нельзя. Мои воины действовали тактично и слаженно. В любой другой битве, с иным врагом, их действия бесспорно привели бы к победе, но в данном случае их попытка взять гигантов в кольцо принесёт лишь дополнительные потери, и далеко не от рук самих гигантов.
Мне пришлось остановить задние ряды воинов от продвижения вперёд и приказать отступить, оставив сражаться с набухшими ублюдками пять десятков солдат в кровавых латах. Они обречены. Все. Но дорога к победе всегда будет устлана жертвой.
И для победы нам оставалась пустить больное зверьё в сторону гигантов.