У меня тут же назрел острый вопрос:
— Анеле узнает о твоём сообщении?
— Я не знаю. Честно. Но у меня есть подозрения, что сообщения такого рода не по её статусу.
Ладно, это уже не важно. В любом случае, она ждёт меня, а значит готова и вооружена. Я только переживал за то, что она может быть на шаг впереди, но даже на этот счёт у меня были сомнения. Я собрал армию, добрался до её земель. Она вообще представляет себе масштабы, или думает, что я в одиночку проберусь на её территорию и атакую со спины? Этому не бывать. И я рассчитываю увидеть на её лице искреннее удивление, когда её прячущиеся за маской глаза узрят меня во главе полутысячного войска.
— И что из себя представляет коновой? — спросил я у Романа.
Он жрал как не в себя, вечно голодное создание. Мясо, овощи, бухло — всё лезло в рот без устали. Он даже не подавился. Руки и морда блестят от смешанного жира с потом, губы влажно чавкают, глазёнки так и норовят пробуравить у меня во лбу дыру с кулак. Наверно, своим присутствием я ненамеренно возвысил его местный авторитет, который и так, по моим наблюдениям, был на высоком уровне.
Оторвав зубами большой кусок мяса от куриной ножки и жуя его как жвачку, Роман ответил:
— Всё как всегда. Несколько повозок запряжённые быками, сопровождающий, и его охрана.
Меня не интересовала охрана, сейчас я мог выступить против целой армии, а вот сопровождающий меня куда более заинтриговал.
— Сопровождающий, — подчеркнул я, — кто он?
— Бедолага, хорошо знающий леса, и умеющий ориентироваться на местности, даже когда на нас обрушиваются тропические ливни или с моря набегает ураган.
Спустя неделю вернулась та жуткая птица, сидевшая на плече Романа, а через несколько дней один из моих воинов доложил о движущихся в нашем направлении вражеских солдат и тех самых повозках с рабами. Гостей мы встретили относительно жёстко и без хлеба с солью. За охрану конвоя отвечали все те же медведи с оленьими головами, с которыми я уже встречался не раз. Мы разобрались с ними без лишней суеты и пыли, прикончив на месте. Чуть стоило им добраться до центра деревни, как моя булава, жуткая секира Бэтси и дубина Ансгара оборвали жизни изуродованных животных в считанные секунды. А вот тот самый сопровождающий оказался крепким орешком.
Глава 17
Когда стрела Осси точным выстрелом вонзилась в олений глаз и вошла в мозг, убив первого зверя на месте, мы с Ангаром выскочили из ближайшей лачуги и кинулись на второго. Две булавы раскололи доспех уродца словно стеклянную бутылку, после чего мы без труда добрались до сердца, которое лопнуло на наших глазах после одного точного удара дубиной Ансгара. В тот момент я подумал, что драка кончена, мы победили. Но я рано радовался.
Сопровождающим оказался высокий мужчина. Как и я, он был закован в кровавый доспех, из массивных наплечников в разные стороны торчали клыки, только в отличии от моих — острых — его напоминали оплавленные свечи. Он сразу почуял неладное. Стоило Осси натянуть тетиву, как сопровождающий выхватил из-за спины огромный двуручный меч, чьё лезвие выглядело как обожжённая в пожаре человеческая кость. Проблема в том, что нам нельзя было его убивать. Ни при каких условиях. Осси могла лишь целиться в него, ранить по нашей команде, но бить на поражение не имела никакого права. Воительница попыталась его ранить, но стрела предательски отскочила от крепкого доспеха, не причинив никакого вреда.
Бэтси подскочила к кровокожу раньше всех, еще даже тушка первого зверя не успела обратиться в прах, как секира из высушенных лиц ударила рядом с сопровождающим, вынуждая его отскочить. Толстухе повезло. Длинное лезвие ударило в ответ, оставив на щеке Бэтси глубокий порез, из которого тут же хлынула кровь. Раздался дикий рык, секира вновь взмыла в воздух для очередного сокрушительного удара. Я прекрасно понимал: если бы перед нами не стояла задача сохранить жизнь сопровождающему — Бэтси обратила бы его в кучку праха первым ударом, но она не могла.
Сопровождающий приготовился нанести смертельный удар. Бэтси схитрила, отпрыгнула, лишь припугнув секирой, которая так и не ударила. Я подскочил к кровокожу со спины и ударил костяным щитом. Закованное в кровавый доспех тело содрогнулось, но устояло на ногах. Достойный противник. Сильный и ловкий! Он резко развернулся и ударил мечом в ответ. Я не успел поставить блок, булава только начала подниматься для удара, как костяной кончик лезвия ударил в правую руку и пробил доспех. Руку обожгло, от боли я стиснул зубы и зашипел.
Двуручный меч описал дугу и сразу же двинул обратно, для нового удара. Я успел подставить щит. По левой руке словно врезали кувалдой, удар был настолько сильным, что я почти припал на колено. Я пошатнулся и ткнул наугад булавой. Но сотряс лишь воздух.
Слева раздался рёв Ансгара, затем глухой удар и треск. Юноша обрушился на сопровождающего, и даже что-то ему поломал. Я выглянул из-за щита и снова ткнул булавой наугад. В этот раз мне удалось попасть. Передо мной предстал кровокож с разбитым в дребезги наплечником и треснутой грудной пластиной. Жаль только, что наши попытки утихомирить взорвавшегося воина — лишь жалкие щенячьи покусывания. Кровокож ни на миг не замедлился. Костяное лезвие снова рубануло воздух рядом с нами. Досталось мне и Ансгару. Несколько клыков с моего наплечника разлетелись в разные стороны, а паренька, успевшего закрыться щитом, швырнуло в сторону. Ансгар поднял облако пыли на песчаной дороге, перекатился несколько раз, однако ошеломлен не был. Подобно молодому волку, он вскочил на ноги и с рёвом бросился на врага.
Этот длиннющий меч изрубит нас на куски! Его немедленно нужно выбить из рук!
В очередной раз я увернулся от лезвия, а Ансгар нанёс удар булавой, снова опустив отцовский череп на плечо сопровождающего. Хороший удар, заставил ублюдка пошатнуться. Я подловил момент и подобрался к противнику впритык. Кровавые глаза следили за мной через узкие щёлки в маске. Видели каждое моё движение, цеплялись то за ноги, то за руки, в ожидании мощного удара булавой. Но я врезал ему щитом. Прямо в лицо. Громко взвыв, засадил что есть мочи. Расколол маску и вынудил отступить. Булава Ансгара обрушилась ему на правую руку, а я врезал по левой. Двуручный меч выпал из рук и упал в песчаную пыль, клубившуюся под нашими ногами.
Дело сделано, осталось…
БЛЯТЬ!
— Бэтси! — взревел я. — Нет!
Я увидел, как она занесла над головой сопровождающего секиру для мощнейшего удара, в котором уже не было никакой необходимости…
— Нет! — проорал я…
Но мои слова были лишь тусклой тенью в её оглушительном вопле, продолжающем звенеть в наших ушах даже после того, как секира раскроила голову сопровождающего.
Мозги брызнули к нашим ногам и обратились в пепел, как и наши надежды на скорейшие поиски загадочного города в глуши джунглей.
Блять! Блядь! СУКА!
— Бэтси! — взревел я. — Ну зачем? Зачем ты его убила?
Вскипевший внутри меня гнев выходил сквозь зубы жутким рыком. Я подошёл к Бэтси, крепко сжав булаву. Наверно, я хотел ударить её, сильно, чтобы она испытала боль и обиду, которая переполняла меня до краёв. Но стоило ей повернуться ко мне лицом, а мне увидеть её налитые слезами глаза, как я выдохнул и опустил руку с зажатой в ней булавой. Вспоротая плоть под её левым глазом была заполнена не только кровью, но и слезами. Бледно-алые дорожки расчертили её щёку до самого подбородка. Этой большой девочке не было больно. Ей было обидно.
Некто злой причинил ей боль, и он не имеет никакого права остаться безнаказанным, даже если того требовал я. Бэтси пыталась совладать с собой, но как не крути эту тучную бабёнку, в душе она всегда останется ребёнком. Её детский взгляд прятался за провинностью, ожидающей неминуемого наказания. Но что я мог. Не бить же её на глазах смертных. Я бросил на неё обречённый взгляд, за которым была лишь пустота и безразличие. Я больше чем уверен, подобное она увидела и в глаза Ансгара, подошедшего ко мне и своим ботинком сгрёбшего кучку пепла, в котором совсем недавно таилась надежда.
Ансгар не выдержал.
— Бэтси, ну зачем ты его убила! Дура!
— Не стоит, Ансгар, — потребовал я, переводя всё его внимание на себя. — Она не специально…
— А как? Инга, как?
— Она защищала нас!
— Ну спасибо, Бэтси, — прошипел парнишка, отряхивая с кожаного доспеха пыль и пепел, забившиеся во все щели. — Я жив! Только вот как мы теперь попадём в «строящийся город»? Они нас отведут?
Ансгар вскинул руку и указал пальцем в сторону телег с клетками. Там, за прутьями, на нас взирал десяток пар глаз. Женщины, мужчины. Грязные создания прильнули к прутьям и всё это время созерцали сражение, исход которого может радикально изменить их судьбу. Что у них сейчас в головах? Они хотя бы имели понятие, на что их везут? Я не заметил, чтобы они бились в агонии и хоть как-то пытались спасти свои грязные шкуры. Но когда я бросил свой взгляд в их сторону, изнутри клетки донёсся женский голос, хриплый и уставший:
— Кровокож, ты ищешь «строящийся город»?
Она не боялась меня, мне даже показалась, что она не боится самой смерти. В её голосе отсутствовал страх, как и в затуманенных бельмом глазах. Мне стоило приблизиться к клетке, как тело в рваной накидке с пятнами мочи грубо распихало сидящих рядом рабов и подобралось к прутьям так близко, что солнечные лучи заблестели на её увлажнившейся потом кожи. Хорошие ровные зубы и только зарождающиеся морщины на лбу и в уголках невидящих глаз подсказали мне, что я разговариваю с тридцатилетней женщиной.
— Ты ослепла? — спросил я.
— Давно.
— Тогда как ты поняла, что я кровокож?
Она нервно захихикала, опустила лицо. Длинные сальные волосы коснулись кончиками деревянного пола клетки, который был вымазан дерьмом и залит мочой. Дух стоял неповторимый, хуже заброшенного городского туалета, где бурая жижа выливается с краёв унитаза, стоит только поднять крышку.
— Ваш голос я смогу отличить от человеч