Первые трупы только-только успели обратились в пепел, а я уже нанёс третий удар. Пепел слишком быстро испортил вспаханную нашими ногами землю, черные густые облака скрыли солнце над нашими головами и потянулись через всю улицу, затекая в пустые окна домов.
Моё преимущество в росте позволило видеть каждый сантиметр поле боя, я стал той птицей, что сумела сорваться с края крыши и пролететь над головами сражающихся. Я мог даже возомнить себя богом, наблюдающим с вершины олимпа за жалкими сражениями смертных.
Ударом ноги я раскидал пятерых кровокожих перед собой, а затем рванул в появившуюся прореху. Мне не нравилось косить врагом, мне понравилось убивать всех вокруг себя. Одним взмахом снизу-вверх — и пять кровокожих разлетелись на куски, начиная с отрубленных ног и заканчивая отсечённой головой. Огромное лезвие, не замедляясь ни на секунду нарисовало в воздухе дугу и снова нырнуло в толпу, убивая всех, кому не повезло угодить под костяной клинок. И снова я углубился в толпу и снова уничтожил всех вокруг себя. Вражеские клинки из застывшей крови хлестали меня по доспеху, оставляя смешные рубцы. В редких случаях особо умный кровокож пытался просунуть лезвие мне между рёбер, но и там у него ничего не получалось. Его оружие предательски застревало в моём доспехе, а я не прочь воспользоваться моментом. Я хватал их за головы левой ладонью и сминал. И даже маска и толстые дреды не спасали их, головы лопались как тухлые яйца, пачкая мою ладонь зернистым пеплом.
Чрезмерная сила опьяняла. Казалось, я могу одолеть любого, и целая армия мне не помеха. И в чём-то я оказался прав. Не знаю точно сколько времени прошло, даже солнце не успело спрятаться за домами, как от врага осталась жалкая кучка — несколько дюжин вояк, прижавшихся к стене дома. Ощетинившись клинками, они были готовы сражаться до последнего вздоха, и я никак не мог не удовлетворить их запрос.
Разбежавшись, я взмыл в воздух, занеся над головой меч, а когда приземлялся в самом центре толпы, обрушил меч на головы десятка солдат. Даже угодившие под мои ступни воины не выдержали моего веса, их доспехи раскололись, а внутренности полезли наружу из всех щелей. Ужасом их внешнего вида я не смог насладиться, слишком быстро смерть обращала их в прах, но оставшуюся кучку солдат я добил с великим удовольствием. По одному. Нанося клинком прицельные удары так, чтобы они прочувствовали на себе весь ужас неминуемого затмения. Они кричали, вопили, и пытались разбежаться, но чужая воля заставляла их держаться до последнего.
До последнего вздоха.
Клинок из отбеленной кости скрыл солнце, накрыв кровавые маски узкой полоской тени. Возможно, за узкими щёлками и закрылись веки солдат в преддверии удара, но мне кажется, что они до последнего вздоха наблюдали за широким лезвием, разрубившим вначале воздух, и лишь затем их тела. Две отрубленные головы подскочили на уровень второго этажа, срубленная по диагонали часть торса и отсечённые руки отбросила к стене. Еще пятерых солдат рассекло точно пополам и лишь последнему повезло остаться в живых; левая нога разделилась надвое в колене, а правая — в щиколотке. Он нелепо рухнул наземь, и перекатился на спину, продолжая пялиться на меня. Его маска не выдержала веса моей ступни, раскололась, а вслед за ней не выдержал и череп. Коротким мгновением я насладился хлынувшей во все стороны крови и комочкам мозгов, но стоило моргнуть, как ветер подхватил из-под моих ног пепел и унёс прочь.
Я окинул взглядом поле боя. На почерневшей земле в лучах уходящего солнца стояла сотня кровокожих. Уцелевшие войны. Жалкие остатки, оставшиеся от некогда великой армии, целью которой было освобождение местных земель. Освобождение детей. И самое главное — достижение моих целей. Потери чудовищные, но цель всегда оправдывает средства. Всегда.
Я вспомнил о Сугар. Добежав до конца дома, я забежал за угол и проорал в подвал:
— Сугар! Выходите! Нет никакой опасности.
Я с трудом узнал свой голос — гортанный, с рёвом ветра. Но не смотря на заметные изменения, женщина с детьми вышла на свет незамедлительно.
— Инга, — промямлила она, с подозрением разглядывая мой новый внешний вид. Девочка на её руках улыбалась, уставившись в мои глаза. — Что с тобой произошло?
— Сугар, послушай меня, — произнёс я шёпотом, боясь распугать детей, пялящихся на меня с запрокинутыми головами и раскрытыми ртами. — Собирай всех детей и двигайте из города прочь.
— А как же ты?
— Осси поможет вам выбраться. В деревне на побережье найдете корабли. Вы сможете покинуть эти земли, вернуться домой…
— У меня больше нет дома.
— А как же твоя земля? Твой народ?
— Кровокожи всех уничтожили. Наша кровь не властна для их магии. Мы для них проклятые. Так сказала судья Анеле, когда своей ладонью очертила линию над нашими головами и тем самым вынесла приговор. Смертельный. Всем! Забрала лишь меня и отца.
— Есть и другие земли, где ты сможешь обосноваться, найти дом и завести семью. Но только не здесь! Понимаешь?
Она кивнула головой, но скрыть радости не смогла. Я заметил блеск слёз, скользнувших по грязным щекам, и с трудом выдавленную улыбку.
— Инга, а что с тобой будет?
— Мне надо завершить одно дело, и найти Рузеля…
— Рузель! Что с ним⁈ — на лицо Сугар легла тень страха, стерев улыбку и смыв любые напоминания о слабости, которую она себе позволила. — Где он⁈
— Мальчика забрала Анеле…
— Куда? Куда она его забрала?
— Я найду его, обещаю! Сейчас вам надо убираться от сюда!
Глядя на Сугар сверху, я наблюдал за тем, как тень от дома медленно наползала на её лицо, выбеливая белки глаз на загорелой коже. Она не хотела уходить, не хотела бросать Рузеля в одиночестве. Она явно сейчас стояла и представляла в голове весть тот ужас, который мог обрушиться на хрупкие плечи паренька. Я и сам вспоминал тех монстров, сотворённых из зверского скрещивания медведя с оленьей головой, в которых мозг зверя заменяли людским. Детским, не успевшим увидеть жизнь в полной красе. Не познавшего истинной любви. Истерзанный разум, запечатанный в жуткой клетке из звериной кости.
Волна злости пронеслась через моё тело. Я стиснул рукоять меча с мыслью, что смогу помочь хотя бы одному ребёнку. Моё детство было загублено в чужих руках, но в моих — есть сила, способная спасти чужое детство.
— Инга, куда нам дальше? — раздался женский голос позади.
Обернувшись, я увидел Осси, Роже и Бэтси, выходящих из подъезда. Когда они вышли, за ними начали покидать дом мужчины. Последние четыре мужика в кожаных доспехах держали в руках завёрнутое в серую ткань тело. Они уносили Ансгара. Я не смог с безразличием взирать на прощальную процессию. Чувства сожаления и горя вынудили меня подойти к ним. Я положил ладонь на грудь своего убитого друга и мысленно попрощался, горько пожалев о том, что впутал парня в смертельный поход. Но он подарил надежду. Мало кто может осознать это, но его сила, текущая внутри меня, — единственный шанс на спасение. Рядом со мной встала Осси и Бэтси. Их ладони легли рядом с моей.
Я нарушил воцарившееся молчание на жуткой улице среди кровавых домов.
— Осси, отводи всех к кораблям. А дальше отправляйтесь на наши земли. Корабль послушается тебя, и отвезёт туда, от куда отплыл ранее.
— А ты? — спросила Роже.
— Я поплыву следом за вами, в порту полно кораблей, думаю и мне хватит.
Глаза Осси скользнули по моему телу, но спрятать закравшееся в них сомнение на мой счёт они никак не могла.
— А если ты проиграешь? — спросила воительница.
— Исключено.
Сугар вместе с детьми подошли к нам. Дети с ужасом смотрели на спрятанное в ткань тело и задавались одним вопросом: кто там?
— Герой, — ответила детям Сугар, а после спросила у меня: — Инга, тебе виден твой путь? Не заблудишься?
— Не заблужусь.
Перед тем, как судья Анеле скрылась из виду, она обронила одну фразу, хлестнувшая плетью мои воспоминания: встретимся там, где всё началось. Кровавый город, окружающий нас со всех сторон, был точной копией моего города, в котором я родился. Где рос первые пять лет. Где началась война. Где я потерял родителей, и где встретил Елену. Место нашей встрече — моя улица, на которой местные люди сжигали трупы для предотвращения распространения различной заразы, исходящей от разлагающихся тел.
Других вариантов я не вижу, придётся снова посетить родные пенаты.
Глава 34
Прогулка через весь город могла занять несколько часов, а то и больше, однако мой новый доспех наделил меня недюжей силой, позволившей пересекать улицы на скорости, сравнимой с автомобилем. Конечно, далеко не гоночный кар, но приличной иномарке я бы мог дать просраться.
Песчаный ветер бил в лицо, лезвие меча болталось на плече. Сабатоны вгрызались в землю, оставляя за мной глубокие следы. Знакомые до боли дома проносились рядом со мной, и с каждой новой постройка я приближался к неизбежному.
Такое странное чувство — возвращение домой.
Я мало что помнил с тех дней, но стоило моим глазам зацепиться за знакомые объекты, как в голове начали всплывать различные воспоминания из детства. Чёрно белые обрывки с короткими звуковыми вставками. Дурно пахнущие. Обожжённые по краям, но сохранившие тот самый момент, способный перенести тебя обратно, окунуть в весь этот кошмар. Ввергнуть в гниль мира, в котором ты родился. И вроде с годами ты начинаешь забывать худшее, идеализируя те редкие моменты, что подарили тебе ощущение счастья. Хоть и на короткий миг, но счастье было.
Но было и несчастье. И сейчас, взирая на заброшенные детские площадки, сотканные из узловатых сосудов и пульсирующих вен, мне на ум приходит боль и страдания. Разве мы заслужили это? Быть может да, если мучения обрушились на наши плечи. Испытания.
Испытания, которое пройдут не все.
Проносящиеся мимо моих глаз уродливые постройки сливались между собой и превратились в две высокие красные линии, вырывающиеся из огромной точки где-то впереди меня. Казалось, что я клинок, рассекающий по центру длиннющий состав из бесчисленного количества вагонов, сделанных из чистейшей крови. Мне хотелось разрубить город не просто пополам. Этого мало. Найдётся тот, кто снова его восстановит. Но вот если бы в моих силах было перехватить меч обеими руками и обратить каждую постройку в руины — вот тогда я остался бы довольным. Рубил бы и рубил.