обили их. Мало этого? Изяслав собрал уже десять тысяч воинов, к нему идут полоцкие, псковские и иные рати. Потому и говорю, что или великий князь захватит Новгород, или новгородцы тебя выгонят, как старого пса. На что ты рассчитываешь, глупец?
— Как смеешь ты, смерд, указывать мне, и наносить оскорбления? — выкрикнул Ростислав Юрьевич и выхватил свой меч.
Я поступил так же, только в свете яркого солнца сверкнула сталь не меня, а сабли. Прямо физически ощущалось, как пространство наэлектризовалось. Следом обнажили клинки Веснян и княжеский воевода.
Князь посмотрел на мою саблю с некоторым любопытством.
— Я взял свою виру за что, когда ты оскорбил меня при скоплении людей, — сказал я.
— Значит вот этим оружием ты добываешь себе славу доброго воина? — спросил Ростислав, пряча меч обратно в ножны.
— Мне лестно, что такой славный воин, как ты, князь, так отзывается обо мне, — сказал я, также пряча клинок.
— Мне пришлось о тебе узнавать. Должен же я знать своих врагов, — усмехнулся Ростислав. — А ты правильно рассчитал обстановку, воевода, зря я с тобой дружбу не свел ранее, можно было многое нынче сделать. И да, я, почитай, князь без княжества. Град Владимир, мой, по праву, но кто че нынче отдаст? Я вижу, что происходит на Русской земле. Ольговичей и Давидовичей просто всех убили, чтобы Чернигов, да остальные их земли взять. Убьют и меня и сына и брата.
И последовала исповедь обреченного и обманутого человека. Я называл Ростислава князем без княжества, думал, что преувеличиваю, дразню его. Оказывается, что нет. И ситуация мне сильно напоминает ту, в которой когда-то оказался князь Звенигородский, а нынче Галича, Иван Ростиславович, по прозвищу Берладник. С намного меньшей, чем у моего собеседника дружиной, Иван не стал себя жалеть, а пробовал, искал правды и справедливости, даже при том, что понимал — их не существует.
Новгородцы постановили, что, как только, или если, великий князь Изяслав Мстиславович выступит против Новгорода, он тотчас же объявят на вече о низложении и изгнании Ростислава со всей его семьей. А самому князю посоветовали не особо спешить обратно в Новгород, мало ли, у него тут «аренда жилплощади закончится».
Уже среди новгородцев идут споры, кто именно выгоден Господину Великому Новгороду: старший сын великого князя Киевского или же кого-то иной из близких родственников Изяслава Мстиславовича. Думают пригласить, например, его младшего брата Святослава.
Ростислава списали, как ненужную вещь. Впрочем, разве новгородцы особо церемонились с иными князьями? В иной реальности, казалось, что Ярослав Всеволодович и после сын его Александр Ярославович Невский пролили много крови за интересы Новгорода, много крестоносцев, балтов, чухонцев и шведов победили! И, как итог… Выгоняли этих князей, да еще часто и людей их убивали. Выгоняли, снова приглашали… Я вот не понимаю, почему князья все равно туда ходили княжить, даже в после унижений.
Новгород нужно брать хоть под какой-нибудь контроль, пусть и номинальный. А после неспеша, но нещадно бить, по самому больному их месту, по кошельку, мошне, колите. Если торговля сместится, а я этого хочу добиться и прочно освоиться на Балтике, то Новгород утратит свое преимущество. Еще я новгородских купчин начал отсекать от Камы и вытеснять со всего Пермского края.
— И в чем я не прав, князь, если предлагаю тебе бежать? У тебя еще сильная дружина, полторы тысячи воинов, — сказал я и приметил, что Ростислав скривился. — Не гневись, уходи прочь. А хочешь, устрою так, что воевать пойдешь за вендов, там же и крестить их будешь в православие, священником дам. Это будет примирением с Изяславом.
— Я с ним и не ссорился, но понимаю, что участь моя такова, как и у Ольговичей. Изяслав хочет стать василевсом Руси. И дружина моя… — Ростислав не стал договаривать.
Да, я знал о проблемах в княжеской дружине. Она же теперь частично укомплектована бывшими ратниками погибшего князя Андрея Юрьевича. Наверняка, это не те воины, которые готовы за Ростиславом идти и в огонь, и в холодную воду. Они последовали за князем, за которым, казалось, стоит удача и Бог. Но теперь должны думать, что ошибались.
Ну, и вторая причина того, что князь сморщился, — это его потери. Даже невооруженным взглядом видно, что немалая часть дружины князя хворые, больные. На телегах и даже на сырой земле, лежали десятки ратников. Что-то мне подсказывает, что это результат особо удачной диверсии Стояна.
— Чего ты хочешь добиться? Сечи? Ростислав Юрьевич, ну не жалко мне тебя, все равно готов убить. Прости меня, или не прощай, мне все равно. Но ты же пришел сюда и не ушелсразу, когда понял, что я взял Владимир, — сказал я и понял, что попал в точку.
У Ростислава в голове имелся какой-то выход из положения. Мне даже стало очень любопытно, что именно выдумал князь. Казалось, вариантов и не осталось.
— Ты отпускаешь сына, мне даешь под княжение те городки, что Братство взяло и что выстраивает у реки Камы, а я еще выбиваю отца твоего, Богояра и занимаю то, что он украл. Так я получаю свое княжество, выстраиваю его, как отец мой, Юрий Владимирович выстраивал Ростовско-Суздальское княжество, — выдал свою завиральную идею Ростислав.
Я слушал его внимательно, предполагая услышать нечто мудрое, откровение, которое было мне недоступно. Все же передо мной родовитый Рюрикович. Но…
Я подумал. После еще раз взвесил предложение Ростислава Юрьевича, и… Ну, не нашел никакого компромисса, ни попытки создать систему сдержек и противовесов. А еще, что Ростов, что Суздаль, это города, которые существовали задолго до появления в этих местах Юрия Долгорукого.
— Князь, такие предложения нереальны, они не исполнимы, — отвечал я тоном, с которым отец мог рассказывать своему крошке-сыну «что такое хорошо, а что такое плохо».
— Отчего? Я стану с Братством торговать задешево всем, что найду, — несколько наивно сказал князь. — Тебе в этом будет выгода. И я в союзниках. Завсегда помогу. Мало этого?
Хотя… нет, это не была наивность. Это попытка меня обдурить. Новгородцы уже много разведали в тех краях. Недаром, целые города собирались строить, да остроги рубить. Знают они, что не так хорошо в тех местах рожь растет, но все равно идут и готовы переселяться, вкладывать ресурсы.
Соль, пушнина, выход на прямую торговлю с булгарами, с народами на Каме и за ним. То есть, Ростислав, прознав об изысканиях новгородцев, посчитал, что может сесть на все эти богатства? И даже имел бы шанс, не будь и я осведомлен, что именно может быть на Каме и дальше на восток.
Некогда, в иной реальности. Строгановы осели в тех местах, причем, когда в Пермской волости и до самого Урала уже выбили большую часть пушного зверя. И очень быстро Строгановы стали богатейшими людьми Московского царства после России. Никто и не знал, сколько денег у них, а там и войско свое и богатство, свое государство, по сути, они из золота ели, да и кредиты московскому государству выдавали, так что…
— Нет, соль, пушной зверь. Там уже ставятся городки Братства. И тебя я не пущу туда, — сказал, как отрезал, я.
Образовалась пауза. Переговоры явно зашли в тупик. Одна сторона сделала предложение, а вторая его не приняла. И не видно никакого выхода и возможности для компромисса.
А все почему? Так как одна из сторон слишком слаба, чтобы что-то себе выторговывать. Я понимал, но ловил себя на мысли, что достаточно напасть на воинство Ростислава, как оно посыплется, разбежится. Если еще и согласовать атаку с отрядами Стояна, который где-то рядом, то получится сущий разгром.
— Божий суд! — решительно сказал Ростислав Юрьевич.
— В Круг со мной хочешь встать? — уточнял я.
— С тобой. Если Господь изберет тебя победителем, то… Ачто ты хочешь от меня? Я пока еще князь Новгорода, между прочим, — стал говорить Ростислав, будто я уже согласился на поединок.
На самом деле, сражаться не очень-то и хотелось. Ни в коем случае это не трусость. Но какой поединок, если я через минуту интенсивного боя просто начну задыхаться? Прежняя форма после перенесенной болезни только возвращается, я уже даже некоторое время без отдышки хожу. Но поединок!.. Так что умереть по глупости не хотелось ни разу. Но, и честь свою замарать нельзя.
— И что ты хочешь этим получить? Земли черемисов по Каме и Яику? Или же разрушить Братство? — спросил я. — Если ты убьешь меня, то Братство останется.
— Да и пусть будет. И твоя семья жить останется. А только уйду на Восток. А ты, если победишь, получаешь казну, что я вывез из Новгорода. Думаешь, что я так долго гонялся за теми конями с соломенными всадниками? — Ростислав рассмеялся. — Я понял, что это войско ложное уже к концу второго дня погони. Но я пошел в Новгород и выгреб оттуда все, что мог без привлечения особого внимания. Может я и ошибся, но не думал, что Карачун так быстро сдаст город. Я вовсе думал откупиться от тебя. Взял бы серебро, чтобы уйти?
— Может, и взял бы. А Карачун был верен тебе, как пес. Он люто сражался таких воинов на Руси не много, — сказал я.
М-да… Только подумаешь, что человек идиот, а он возьми, да приведи доказательство твоего скудоумия! Воспользовался, значит, Ростислав оказией и, отправившись прикрывать Новгород, забрал оттуда свое имущество. И, ведь, я мог пойти на сделку и взять серебро, если бы его много предложили. В конце-концов, я не князь, чтобы участсвовать в междоусобных воинах. Поддержать кого? Это можно, но тут же так много дел, булгары уже, наверное, думают, что Русь утерлась от их набега.
— Если проиграю я, то дружина перейдет к Мстиславу, я укажу, кто у меня есть верные люди, кто не предаст. Половина всего: коней, серебра, тканей, всего, что есть в моем обозе, достанется моему сыну, а брата моего, Бориса, ты возьмешь к себе тысяцким, дашь ему волость, пусть правит от твоего имени, как войт. Все равно иного ему великий князь Изяслав не даст, убьет, чтобы не мешал править, как василевс ромейский, — озвучил условия Ростислав.
Я задумался. Нет, не богатства меня прельщали, хотя, они всегда не лишние. Даже то, что нужно Бориса брать в тысяцкие, не так и плохо, подчиненный Рюрикович не повредит. Может даже женить его удачно получиться, или поставить войтом куда-нибудь в Крым. А вообще правильно ли мне вовсе выходить в Круг против природного Рюриковича? Не спугнет ли это других потомков полулегендарного князя?