Прошу дать обратный отчёт до полной стыковки:
5
Я подошёл к кровати.
4
Поставил колено на край.
3
Я уже ползу к ней на четвереньках.
2
Мы уже во всю сосёмся, её халат взмыл в воздух, а затем медленно упал на пол.
Всё трясётся, последний рывок.
1
— Подожди! — кричит она, чуть не откусив мне губу.
БЛЯДЬ! Ну что за облом то⁉
Она выскальзывает из моих объятий, как мокрое мыло из ладони. Подползла к тумбе, стоявшей возле кровати. Открыла ящик и запустила руку внутрь.
Мне не хотелось терять время впустую. Нужно использовать каждую секунду. Каждую секунду я вдыхал аромат её вспотевшей кожи, любовался огромными ягодицами, развернувшимися в мою сторону. Смог посчитать складки на рёбрах, пока она шуровала пальцами в ящике. Секунду радости. Секунды счастья.
— Да где же он!
Её рука по локоть погрузилась в ящик. Тумба заходила ходуном. Она вынула руку, а я, увидев в её ладони огромный черный дилдо, малёк прихуел. Он был в полтора раза больше моего поршня. Она положила его на тумбу и снова запустила руку в ящик. Рядом с дилдо легла стальная спица размером с ладонь, тюбик смазки со вкусом клубники, анальная пробка.
Что мать твою происходит!
— Зачем тебе всё это? — спрашиваю я.
— Это не моё…
— Чья это комната?
— Ты не поверишь, — она закряхтела, вытянулась, запустив руку в ящик по плечо, и тут же радостно воскликнула: — Нашла!
Она держит упаковку презервативов с клубничным вкусом. Улыбнувшись, она говорит:
— Это комната брата.
Я всё понимаю, но одна вещь мне не давала покоя, и если я не узнаю, для чего она, день будет запорот.
— Для чего стальная спица?
— Ты, правда, не знаешь?
— Нет.
— Закрой глаза.
Тёплые пальцы обхватили мой член. Медленно его помассировали, а потом крепко зафиксировали. Что-то холодное зашло мне в головку и начало залезать всё глубже и глубже. Я тут же дёрнулся, но она крепко меня держала. Сталь продолжала погружаться в мой пенис. Я раскрыл глаза и проорал на неё:
— ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ!
— Не дёргайся! Только хуже сделаешь…
Мёртвой хваткой она удерживала меня, словно какую-то кастрированную собачонку на поводке. Это не дело! И что значит: «только хуже сделаешь»! Я сейчас кому то сам сделаю худо! Вот сука! Пошла нахуй!
Я хочу ударить её по рукам. Хочу пнуть коленом в живот. Хочу схватить за волосы и повалить на пол. Но… я ничего не мог сделать. Я был рыбкой, попавшийся на крючок. Волком, угодившим в капкан. Ну не отгрызать же себе хозяйство ради жалкой свободы⁈ Всё что я мог — наблюдать, как пятнадцати сантиметровая игла медленно погружается в мой член.
Я мог только терпеть, глядя в глаза всем этим мертвым звёздам, ушедших из жизни только по своей вине. Стыдливо поглядывать в глаза всем этим легендам, сделавшим моё детство правильным. Воспитавших из меня пацана.
Холодная игла практически полностью пропала из вида. Женские пальчики удерживали кончик, а я боялся сделать лишний вдох.
Странное чувство. Приятное. Игла стала тёплой, я её ощущал. Лисичка пару раз дёрнула мой дрын, и меня тут же скрутило от удовольствия и страха. В этот момент я был похож на пацана со стёртыми коленями об асфальт, чья мама аккуратно наносила зелёнку на ободранную кожу, а ты извиваешься, боясь боли.
Она продолжала дёргать член, а я всё жду, когда же она на него подует.
— Приятно? — спрашивает она.
— Не могу точно сказать…
— Если я продолжу — ты забрызгаешь всю кровать. Понимаешь? Ты в моей власти.
Я даже не успел осознать услышанное, как игла резко покинула мой член, вытянув за собой тонкую леску смазки.
— Понравилось?
— Не могу точно сказать.
Охватившая меня ярость от безысходности быстро сменилась диковинным удовольствием, которое я бы больше не хотел испытывать. Было приятно, я не спорю. Но не каждый день. Попробовал и хватит. Спасибо.
Она убирает спицу в ящик и берет упаковку презервативов. Глаз с меня не спускает. Смотрит с прищуром, игриво, словно заманивая в невидимые силки. Надо признаться — я попался. Отдался на растерзания черной лисе без боя. Но ничего, следующий раунд будет за мной!
Лисичка зажимает зубами фольгированную упаковку, отрывает краешек и тут же его сплёвывает на пол. Я хотел сам надеть резинку, но она протестует. Убирает руки, продолжая игриво улыбаться. И тут я снова попался. Горячая ладонь снова ловит меня за мой конец, сильно сжимает.
— Не дёргайся.
Я успокоился, замер. Хочешь сама надеть? Без проблем.
Резинка нежно легла на конец и быстро расправилась, огородив мой организм от нежелательных заболеваний.
— Иди ко мне, — ложась на кровать, она манит меня пальцем.
Я ощущал себя изголодавшим зверем на привязи, которое долгое время дразнили куском мяса, давая его только понюхать.
Я сорвался с цепи, но торопиться не собирался. Настоящий мужчина думает не только о себе. Облизываю ей ухо. Хочу поцеловать в щёку, но вспоминаю про белый грим. Смотрю ей в глаза и жадно вгрызаюсь в пухлые губы. Кислая помада, горячий язык. Я быстро перехожу к шее, а затем тянусь к самому желанному. Как голодный младенец присасываюсь к груди, носом мну её, чавкаю. Какие же они большие и мягкие. Массирую руками. Нужно срочно кое в чём убедиться! Ага, тут всё в порядке. Пальцами рук понимаю, что моя лисичка готова, вся мокрая. Я опускаюсь ниже, целую живот, бёдра. Мой язык медленно тянется по её коже в сторону самого сокровенного, но она вдруг резко тормозит меня.
— Постой! Не надо…
— Что случилось?
— Я не хочу…
— Не бойся, я буду нежен.
— Нет!
Я смотрю на неё с недоумением. Она ловит мой взгляд, хитро улыбается, после чего говорит:
— Детская травма.
Я только попытался представить, что там могло случиться, как её ладонь хватает мою руку и резко притягивает к себе. Когда я ложусь на неё, её рука обхватывает мой член, начинает его водить из стороны в сторону, а потом вставляет в себя.
Я вошёл моментально. Пропихнул дружка целиком и начал потихоньку разгоняться. Вначале медленно и аккуратно, а потом перешёл на рывки, крутя жопой. Девчонкам нравится это, я точно знаю. Снова схватился за грудь. Какие же они мягкие! Соски тоже требуют внимания. Поигрался языком с ними.
Я только вошёл во вкус, нащупал темп, как вдруг всё обломалось.
— Постой, — стонет она.
Да что не так⁈ Мне захотелось заткнуть ей рот ладонью. Захотелось обхватить её шею руками и нежно придушить, продолжая долбить что есть силы. Но, она упирается ладонями мне в живот, и сквозь стон я слышу:
— Постой! Вынь!
Я послушался. Вынул. Не успел конец полностью показаться на свет, как её ладонь тут же его схватила. Пальцы ловко стянули резинку, чему я был приятно удивлён.
— У тебя нет с собой других? — спрашивает она, швыряя презик за кровать.
— А что с этим не так?
— Не знаю, но я словно подмылась борщевиком.
— Со мной у всех там горит.
— У меня аллергия, не обольщайся.
— И как быть?
И только попробуй ответить: никак. Зверь уже сорвался с цепи, он или убьёт хозяина или досыта нажрётся. Понимаешь, какой у нас конфуз…
Её тело оставалось зажатым между моих рук. Она быстро поняла, что деваться ей некуда. И мне даже показалось, что это её завело. Женские глаза забегали по моему лицу, потом стрельнули вниз, уставившись на мой орган.
— Ты ничем не болен?
— А по мне не видно?
Не дожидаясь лишних расспросов, я снова ворвался во влажные джунгли, где умело работал своим мачете, прочищая узкую дорожку.
Мы игриво сосались, балуясь языками. Она скрестила ноги на моём заду, а я ускорился, двигаясь грубыми толчками. Как она стонала… Как она орала… Я не слышал своих мыслей, я не слышал самого себя!
Долбил и долбил!
— Кончи в меня!
Ёбаная сучка!
— Нет!
— Не бойся, — пропыхтела она, — Мне вырезали яичники. Можешь всю меня залить, ничего не выйдет. Я не залётная.
Её рука соскользнула с моей исцарапанной спины. Пальцем она повела по своему телу: провела по груди, по складкам на животе и остановила палец чуть выше лобка. Ни на секунду не останавливаясь, я присмотрелся. Черный ноготь указывал на розовый шрам.
— Вот, если не веришь. Год назад удалили яичники.
Ну, раз просите, получите. Теперь я могу взять от жизни всё. Когда дама просит, джентльмен не вправе отказать.
После нескольких десятков тычков, моё тело скрутила агония экстаза, быстро перекинувшееся на мою подругу. Почувствовав горячую молофью в своём маточной зеве, она завыла громче меня. На весь лес. На всю квартиру. На весь дом.
Что подумают соседи?
Что они скажут?
Откровенно говоря — мне поебать, сегодня я в гостях.
Ещё пару раз дёргаюсь, выдавливая из себя всё до последней капли и устало рушусь рядом с лисичкой. Наши влажные от пота тела безжизненно валялись на кровати под пристальным взглядом наших мёртвых кумиров.
Под песни наших кумиров мы закурили. Горячий пепел сыпался на наши тела и тут же шипел как дворовый кот, затухая в каплях пота.
Такое я испытал впервые.
Так хорошо мне не было ни с одной шалавой. Ни с одной дворовой девкой, усердно ухаживающей за своей кожей.
Я лежал рядом с Богиней. А рядом с ней лежал обычный парень, согласившийся с другом пойти на комикон. Я — ничтожество. Обычный парень, считающий комиксы дерьмом.
Она поворачивает ко мне голову. Смотрит на меня. Улыбается.
— Ты кого хочешь? — спрашивает она.
— Не понял…
— Мальчика или девочку?
Я всё равно нихуя не понимаю.
Глава 3
Мы лежим на кровати её брата. Играет музыка. Со стен на нас смотрят мои кумиры. Всё, что сейчас мне бы хотелось — хорошо затянутся крепкой сигаретой, но вместо этого я лежу в полном оцепенении, не в силах приложить к губам сигарету. А моя лисичка продолжает потягивать папиросу, как ни в чём не бывало.
Она крутится возле меня, словно чего ожидая. Ждёт, когда я с ней заговорю, но я продолжаю молчать.