Пустырь в районе рыночных складов представлял собой давнее, хорошо расчищенное пожарище, оставшееся после гибели в огне нескольких больших построек, – об этом говорили торчащие из земли обугленные огрызки балок, черные подпалины на соседних заборах и густая трава, всегда хорошо растущая на пепле. Попасть туда можно было лишь двумя путями, если не считать каких-нибудь тайных ходов, не обнаруженных капитаном при беглом осмотре. Дронов и Невский зашли с восточной стороны, с обычной улочки, тянущейся меж складских корпусов в нужном им направлении. За поворотом офицер тут же приказал жестом спутнику уходить вправо, готовить засаду. Тот немедленно скользнул вбок, прижался спиной к забору. Николай же продолжил шагать через пустырь ко второму входу, спокойно и неторопливо. Внезапно за его спиной раздались смачный удар и болезненный возглас. Капитан крутанулся на каблуках, выхватывая револьвер, и увидел, как один из вошедших вслед за ним на пустырь «неприметных» валится навзничь, получив в висок тяжелым казачьим кулаком. Второй, чуть подотставший, среагировал мгновенно – по-кошачьи ловко отпрыгнул назад, сунул руку за пазуху халата.
«Если достанет нож или кистень, доверю его Невскому, – молнией мелькнула мысль в голове Николая, пока он брал на мушку противника, краем глаза отмечая, как казачий урядник тянет из ножен шашку. – Если пистолет – придется стрелять».
Преследователь вытащил пистолет – тупорылый, короткий и явно однозарядный, с изящной выгнутой рукоятью, в которую не запрячешь магазин. Не тратя драгоценных секунд на колебания, Дронов вдавил спуск – три раза, чтобы с гарантией. Хлопки выстрелов эхом отдались от окружающих пустырь заборов и складских корпусов…
– А третий где?! – воскликнул казак, приседая над контуженным противником, чтобы проверить пульс. Другой супостат, бьющийся в конвульсиях с простреленной грудью, его уже не интересовал.
– Черт! – Николай бросился к проулку, выглянул из-за угла. На узкой улочке, с которой они пришли, не было ни души. Либо третий шпик не успел соединиться с товарищами (хотя капитан вроде мельком замечал его по пути сюда), либо страховал их с тылу и сбежал, услышав пальбу. Последний вариант был, по сути, равен провалу…
– Сбежал, похоже, – сказал он, возвращаясь к Невскому. – Плохо дело. Расскажет… кому надо, что тут стряслось, и начнется… что-нибудь… Ох… – Офицер хлопнул себя по лбу. – Как же теперь Александре в глаза посмотрю?!
– Ну, откупитесь трофеем, – с усмешкой ответил казак, стягивая руки пленника его же собственным поясом. – Этот живой и скоро очухается. Думаю, найдет что рассказать. Берем его с собой.
– Хоть что-то хорошо, – вздохнул Николай. – Быстренько протащим его до убежища, а то хоть здесь и творятся, как я понимаю, всякие темные дела частенько, двое иноземцев, волокущих связанного горожанина, привлекут излишнее внимание любого встречного…
– Тогда я беру своего, а вы – своего. – Кончив «пеленать» ушибленного неприятеля, казачий старшина кивнул на подстреленного, который уже затих. – Только кровью не запачкайтесь. И пистолет его стоит подобрать.
– Да, вы правы. – Капитан поморщился, наклоняясь за оружием покойника. – Труп тоже панику вызовет, если найдут. А наш гостеприимный итальянец, что-то мне подсказывает, знает, как незаметно избавляться от мертвых тел…
– Все в порядке, Николай, ты все сделал правильно. Жаль, конечно, что одного из них пришлось убить…
К некоторому удивлению капитана, рассказ о происшествии ничуть не расстроил Сашу. Мужчина застал ее в гостиной третьего этажа сидящей в задумчивости на диванчике, с пустой кофейной чашечкой в руках. На столе стояли фарфоровая тарелка и явно уже остывшая джезва, на тарелке лежала какая-то едва надкушенная восточная сладость наподобие пирожного (кажется, она называлась шекерпаре). Стажерка, похоже, просто забыла о них и слепо таращилась на книжный шкаф у стены, о чем-то размышляя, – однако когда Дронов шагнул через порог, встрепенулась, встретила его слегка отстраненной улыбкой. Выслушала немного рассеянно, то и дело заглядывая в чашку, словно ища что-то в кофейной гуще на дне, и, признаться, малость озадачила офицера столь спокойной реакцией.
– Думаю, стоит сменить базу отряда, – сказал он, отчего-то испытывая легкое смущение. Кажется, его армейский ум опять подвел при попытке думать «как шпион». Что-то он истолковал неправильно. – Зуб даю, у нашего контрабандиста найдутся еще укромные места.
– Разумно, я бы тоже так решила… Но теперь уже нет нужды, – качнула головой Саша, ставя наконец чашечку на стол.
– То есть? – не понял Дронов.
– Вся нужная информация собрана. – Девушка вздохнула, сжала и разжала кулачок. – Во всяком случае, если я не ошиблась. Вы же их не прямо к убежищу привели? Чтобы его разыскать, им потребуется время… А вечером мы его уже покинем. Возможно, к тому моменту и в городе нас не будет.
– Та-ак… – Капитан присел на край софы по другую сторону столика. – Рассказывай, пожалуйста. Я слушаю.
– Мы собрали какие смогли сведения о группах, прибывавших в Ташкент через разные ворота в течение последней недели, – стала она говорить, сцепив пальцы в «замок» и наклонившись вперед. – Среди них был торговый караван и две компании путешественников, движущиеся проездом в Халифат. Но если пленника собираются доставить именно туда и его везут по суше, похитителям ни к чему заезжать в крупный город, где велик риск попасться на глаза кому-нибудь… не тому. Иностранцев, связанных с арабами и желающих покинуть Ташкент по воздуху, вроде тоже не появлялось. Тут можно бы порыться глубже, но время уходит, а я, кажется, нашла ниточку и без того.
– Какую же? – Дронов даже сел ровнее – он действительно был заинтригован.
– Два дня назад в порт прибыл торговый конвой одной из арабских частных торговых компаний. Большой грузовой дирижабль и два сторожевика эскорта. Места беспокойные, и пункт их назначения – где-то в Индии, охрана не помешает. – Настина ученица прищелкнула пальцами на манер своей наставницы. Впрочем, сейчас она напоминала Агафьеву даже манерой речи. – Так вот, у одного из эскортных кораблей вскоре по прибытии обнаружились какие-то неполадки в двигателях. И конвой задержался. А сегодня выяснилось, что поломка слишком серьезная и сторожевик вынужден повернуть домой. В Халифат. Торговец летит дальше лишь с одним судном сопровождения.
– Ага-а… – протянул Николай и ударил кулаком в ладонь. – Так ты думаешь…
– Если мы не ошиблись в главном и похищение пришельца – дело рук арабской разведки… – Александра кивнула, сдвинув брови, хотя сурового лица у нее все еще не получалось. – Если это так, то пленник будет на борту «сломанного» сторожевика, возвращающегося в Халифат. А тот уходит завтра, ранним утром. Если мы принимаем эту версию, то должны действовать незамедлительно.
– Надо брать его этой же ночью. – Драгунский офицер потер подбородок. – Ближе к отбытию, чтобы похищенного точно успели доставить, – ведь мы не знаем, где он сейчас.
– Честно сказать… – Голос Саши, уверенный и серьезный до сего момента, внезапно дрогнул. Она опустила взгляд. – Я не уверена, что силовую операцию вообще стоит начинать.
– Как так? – Дронов даже привстал с дивана, не на шутку ошарашенный.
– Эти корабли находятся здесь официально, – пояснила девушка, глядя в пол. – Если что-то пойдет не так, то будет скандал – русские военные напали на судно Халифата с неясной целью… Стоит ли выполнение задания такого риска?
Капитан промолчал. Вопрос оказался серьезным, он не мог с ходу ответить. Конечно, хотелось заверить стажерку, что нечего колебаться, все будет хорошо и они справятся, но уместна ли кавалерийская бравада, когда речь идет о настолько серьезных вещах? За всю минувшую карьеру у Николая, пожалуй, не было еще возможности стать разжигателем дипломатического конфликта – и вот на тебе…
– Но ты не думай об этом. – Саша вдруг вскинула голову и посмотрела мужчине в глаза. Широко, искренне улыбнулась, заверила уже прежним тоном: – Я решила, операцию проведем, а вся ответственность, если что, на мне. Провалимся – я как-нибудь возьму всю вину только на себя, придумаю как.
«Да, так я тебе и позволю, конечно, – усмехнулся мысленно Дронов, чувствуя в груди теплый, разгорающийся уголек симпатии и решимости. – Вместе в петлю пойдем, если что… Или даже я один, уж постараюсь. Ох, что-то понесло нас… Не успели приступить, а уже провал планируем». Вслух же он сказал:
– Мы еще план боя не набросали, а уже думаем о поражении. Так добра не выйдет. Не вешай нос, раз решила – сделаем. Только прикажи.
– Вообще-то кое-какой план у меня есть и сейчас, – ответила маленькая стажерка, чуть расслабляясь, видимо, поддержка капитана и уверенность в его голосе пришлись к месту. – Но я хочу сперва переговорить с вашим «языком». Вы ведь оставили его в укрытии, с бойцами?
– Да. Не тащить же его было через полгорода средь бела дня.
– Хорошо. Наверное, в самом деле легче будет мне сходить туда, чем привести его в библиотеку. Ты ведь меня проводишь?
– Разумеется. – Николай поднялся и галантно подал девушке руку. – Знаток десятка улиц, трех площадей и двух дюжин переулков Ташкента к твоим услугам.
…Ефрейтор Саночкин, впустивший их внутрь, был хмур и чем-то заметно расстроен. Причина его дурного настроения выяснилась быстро. Подошедший Невский отвел командира и юную сыщицу в подсобную комнатку, где держали шпика, мрачно буркнул:
– Вот, полюбуйтесь.
Пленник лежал на земляном полу в неестественной позе. Кажется, он бился в конвульсиях, прежде чем замереть. Руки ему, вероятно, развязали уже после смерти и рубаху на груди порвали, пытаясь откачать… Неестественный цвет лица и следы засохшей пены на губах позволили даже далекому от медицины Николаю влет определить, что убило бедолагу.
– Яд, – подтвердила его догадку Саша. – Был зашит в одежду, наверное…
– Вот скотина… – высказался за себя и за Дронова казачий урядник.
Николай лишь на миг опоздал с аналогичным высказыванием. Потому от себя добавил: