- Я же не прошу что-то конкретное про других гостей сообщить, - Николай выудил двумя пальцами купюру в три доллара из нагрудного кармана рубашки. – Просто интересно – гостиница большая, а людей не видно что-то.
- А, да, - лицо коридорного просветлело. – Так не сезон просто. К концу лета ярмарка будет, вот тогда народу понаедет – жуть! Все номера займут. Сейчас – только случайные заезжие, вот вроде вас, сэр. Студенты-то, кто не из здешних, или в домах комнаты снимают, или при университете живут.
- И что, на весь отель – только мы с женой, выходит? – приподнял брови майор.
- Да, сэр. Было пяток человек, да на той неделе съехали. – Паренёк привстал на цыпочки и доверительно шепнул Николаю: - Один художник, значит, был. Приехал натуру искать, так сказал. И стали ему кошмары сниться. Каждую ночь – просыпался, орал. Иногда аж в коридор выбегал. Ну остальные и съехали от такого. А потом и он уехал. Не мог раньше съехать, пока других не разогнал…
- А что за кошмары? – скорее для порядка уточнил майор, отдавая парню деньги.
- А он не говорил, - ловко спрятав банкноту в рукав, коридорный пожал плечами. – Рисовать их пытался. Когда выселялся, просил холсты сжечь, да мы их просто в кладовку кинули. Может, зимой на растопку пустим.
- Хм… - Николай заколебался. Достал ещё одну купюру, уже в доллар. – Жена моя искусство любит. Странное всякое - особенно. Можно нам на эти рисунки посмотреть?
Выносить холсты из кладовки коридорный не решился, но проводил туда агентов – в тесную комнатку полуподвала, где тусклый свет лился через окошки под самым потолком. Спускаясь по пыльной лесенке, Анастасия щебетала по-русски, с очаровательной улыбкой на губах:
- Коля, я сама тебя учила доверять интуиции, но если ты мне не объяснишь, почему это нельзя было отложить до вечера, и зачем нам вообще нужна какая-то мазня, я тебя покусаю. Не так, как ты любишь, по-настоящему. До крови.
- Я не люблю, когда ты меня кусаешь как угодно, - буркнул майор. Он и сам не мог точно сказать, почему эта история с сумасшедшим художником так его заинтересовала. – И кучу других вещей, которые тебе нравятся, я не люблю, но молчу. Так что не поднимай эту тему лучше.
- Вот, сэр! – Как только они вошли в кладовку, коридорный сунул руку куда-то в щель меж двух больших ящиков и вытянул из неё свернутые в трубочку холсты. Бросил их на пол, принялся разворачивать, придавливая углы всяким хламом, подвернувшимся под руку. – Смотрите!
Николая посмотрел. Закашлялся в кулак.
- Господь милосердный! - восторженно-взволнованным голосом воскликнула Настя, тоже по-русски. – Это что за дрянь?
Дронов не мог сходу описать, что видит на расстеленных по полу холстах. Оно было чёрным и зелёным, наводя на мысли о глубоком море. Оно сплеталось из толстых волнистых линий, будто бы объёмных, образующих завесу, прячущую позади себя нечто ещё более мерзкое и жуткое. С холодком в груди майор осознал, что все рисунки не завершены – где-то холст был наполовину пуст, где-то контурный набросок оказался не прорисован и не окрашен. Какое же впечатление произвела бы законченная картина?
- Я… ох… - Анастасия вдруг отступила на шаг, сорвала с лица очки и прикрыла глаза ладонью.
- Настя? – Дронов встревоженно оглянулся через плечо. Такой реакции от неизменно хладнокровной подруги он не ожидал.
- Я… в порядке. – Девушка с силой провела ладонью по лицу, надела очки. Лоб её блестел от пота, пальцы дрожали. – Идём отсюда. И… скажи нашему юному другу, что заплатишь пять долларов, если он сожжёт эту дрянь прямо сейчас.
В номер они не вернулись – до приезда Дюпонна оставалось минут двадцать, так что агенты предпочли усесться на диванчик в вестибюле. Портье принёс им поднос с кофейником и парой чашек, тарелочкой залежавшегося печенья. Настя к тому времени полностью оправилась.
- Знаешь, ты прав оказался, - сказала она, наливая себе и Николаю кофе. Руки сыщицы уже не тряслись. – Когда в небольшом городе происходят две странные дряни разом, велика вероятность, что они связаны. Вечером возьмусь за портье и выясню, как звали того художника.
- Ты точно в порядке? – хмуро поинтересовался майор, беря с подноса исходящую паром чашку. – Может, отложим поездку в дурдом назавтра?
- Нет, всё нормально, – мотнула подбородком девушка, обхватывая свою чашечку обеими ладонями. – Интересно… наш юный друг говорит, художник сбежал, крича, что место тут проклято. Но служащим отеля никаких кошмаров не снилось. И рисунки эти они рассматривали без проблем. Да и ты…
- Меня пробрало, - признался Николай. – Ничего мерзостнее в жизни не видел.
- А я… не важно. – Девушка сделала большой глоток кофе, прикрыла глаза. – Наверное, это оттого, что ты чёрствый солдафон, а я – тонкая, творческая натура.
- Ну да, - со смешком согласился Дронов. – Сжигать картины – это только настоящие художники могут.
Хлопнула дверь и на пороге вестибюля появилась знакомая фигура в чёрном.
- Добрый день, Николай и Анна, - агент БРК снял шляпу, вежливо склонил голову. – Это Чарльз Дюпон. Прибыл, как и было обещано.
- Добрый… - протянул слегка сбитый с толку Николай, вставая.
- Мы ведь сегодня здоровались, – добавила Анастасия, поставив чашку на поднос.
- О, правда? Понимаю, - Дюпон неожиданно усмехнулся. Надев шляпу, кивнул: - Ну, вежливость никогда не будет лишней. Идёмте, я всё приготовил.
Николай ожидал увидеть конную двойку с извозчиком на облучке, но около отеля пыхтел паром из вертикальной трубы старенький квадратный паромобиль с крытым салоном.
- Где вы его достали так быстро? – спросила Настя, наклоняя голову к плечу.
- Не то, чтобы быстро… - Американский агент почесал в затылке, пожал плечами. – Просто подготовил кое-что заранее. Садитесь назад, я поведу. Чемоданчик у сиденья – для вас.
Как только машина плавно тронулась с места, Настя подняла с пола упомянутый чемодан, положила Дронову на колени и открыла. Внутри обнаружились две картонные папки с бумагами, два латунных значка и пара револьверов в кобурах, с коробочками пуль при каждом.
- Бумаги – от местного отделения полиции, - объяснил Дюпон, не оглядываясь на пассажиров. – Всё, что смог добыть по нашему делу. Значки – оперативных агентов БРК. Почти настоящие.
- Почти? – Дронов взял один значок и покрутил в руках.
- От настоящих их отличат только в самом БРК, по недействительным личным номерам. Номера, кстати, выучите, - посоветовал американец. – Странно будет, если у вас спросят, а вы не сможете назвать.
Николай сунул значок в карман пиджака, прицепил кобуру к ремню. Настя поступила наоборот – значок прикрепила на поясок юбки, оружие же, вынув из кобуры, спрятала в сумочке. Заявила с довольным видом:
- Символы власти любую женщину делают красивее. Лучший вариант, конечно - корона, но и это сойдёт.
- Можете кратко рассказать, что за материалы в папках? – поинтересовался Николай, запахивая пиджак.
- В основном протоколы. Допросов, обысков. Прочих процедур, связанных с делом Тирьева. – Дюпон крутанул обитое протёртой кожей рулевой колесо, и экипаж вывернул на поперечную улицу, ведущую в сторону виднеющихся за городом холмов. – Для нас самое интересное, пожалуй – досмотр квартиры Тирьева.
- И что там нашли?
- Ничего. В том-то и дело. В квартире не было ничего. Не только материалов исследований, но даже научной литературы. Или свежей еды. – Американец качнул головой. – По всему похоже, что профессор там не жил уже давно. С тех пор, как покинул университет, вероятно. Но все счета оплачивал исправно. До исчезновения, разумеется.
- Угу, - Анастасия откинулась на спинку сиденья, задумчиво теребя значок на поясе. – Значит, жил и работал где-то ещё. Точно не в лесу. Денег хватало на проживание, оборудование, реагенты там всякие. И даже на не обязательные штуки типа счетов по старой квартире. При том, что зарплату он не получал. Странно.
- Едва ли у него было много накоплений, - согласился Дюпон.
- Следовательно, либо его финансировал тот незнакомец, - Настя перестала дёргать значок. – Либо он получил-таки помощь от кого-то с тугим кошельком. Тирьев только с одним толстосумом контактировал?
- По нашим сведениям – с одним, - кивнул Дюпон. – Да их тут не так и много. Тирьев ходил к Джеффри Сэмюелю Мортонсу. Судовладелец, у него контора в речном порту.
- А другие варианты?
- Аманда Роббат, хозяйка городской газеты, Уилл Харт, владеет сетью пивных, Мишель Доресье – судовладелец помельче Мортонса, - перечислил агент БРК. Центр города тем временем остался позади, вокруг замелькали одноэтажные домики, обнесённые дощатыми заборами. – Есть несколько крупных землевладельцев. Но едва ли кто-то из них пошёл бы на финансирование частных исследований без гарантий прямой выгоды. Мортонс же любит иногда поиграть в мецената, так что вариант наилучший.
Ненадолго они умолкли. Анастасия и Николай погрузились в чтение полицейских документов, Дюпон сосредоточенно вёл машину. Дорога становилась всё хуже и уже, ему приходилось объезжать выбоины. Кончились и дома с участками, теперь по сторонам тянулись редкие рощицы дубов, поля хмеля или пшеницы, огороженные пастбища.
- Далеко едем, - заметила Настя, отрываясь от чтения и бросая взгляд в окно.
- Это в большом городе типа Сиэтла психбольницу можно разместить в городской черте, и всем будет плевать, - агент БРК усмехнулся. – Тут такое не прошло бы. Заведение устроили где подальше, чтобы горожан не волновать.
- Откуда тут вообще лечебница? – Николай тоже закрыл папку.
- Это уж надо старожилов спрашивать, - Дюпон снял одну руку с руля и сделал неопределённый жест. – По мне, так это из-за университета. Где всякие научные учреждения есть, там и психбольница быть должна.
Дорога пошла вверх, поднимаясь по длинному склону пологого холма. Деревья с тёмными стволами подступали вплотную к обочине, смыкаясь в сплошную стену, соприкасаясь кронами. Скоро впереди показались высокие железные ворота, украшенные пиками по верхнему краю. На каждой створке была вычеканена буква «S».