Перекусив, Гольдштейн предложил:
– Продолжим наши литературные посиделки?
– Вот вы и начинайте, - усмехнулась Виктория.
Лев Исаакович поднял с пола дневник, отряхнул сафьяновый переплет, раскрыл его, и прочел:
"15 января 79 года. Кажется, я выздоравливаю. Голова уже не кружится, и слабость проходит, но Петр Антонович велит оставаться в постели. Сегодня утром ко мне пришел дядя Алексей. Он очень грустный, ведь из-за траура его свадьба с Надеждой откладывается на год. Маменька теперь не все время сидит около меня. С тех пор, как мне стало легче, она может уделять время и Александру. Няня Агаша приводит его ко мне, и я с радостью играю с ним. Как он мил! Ему всего пять лет, но он очень умен для своего возраста. Александр рассказал мне, что дядя Алексей поссорился с дедушкой. Он не хотел откладывать свадьбу, но дедушка очень настаивал, и в конце концов они разругались. Странно, что сам дядя Алексей ничего не говорил мне об этом. Дедушка заходит ко мне каждый день, он очень радуется моему выздоровлению. Маменька ведет себя странно. Зачем она каждый раз, только увидев дедушку, уводит Александра из комнаты? Неужели до сих пор сердится на дедушку за то, что он не простил дядю Павла? Но ведь он совсем старенький, нужно быть к нему снисходительней! Я очень люблю дедушку! Сегодня привезли письмо от тети Натальи. Она выражает нам свои соболезнования, и пишет, что скорбит вместе с нами. Однако меня более всего встревожили ее слова о Дашеньке. Узнав о смерти родственников, она снова заперлась в комнате и молилась три дня. Тетя Наталья боится за ее рассудок. Господи, защити Дашеньку, и тетю Наталью, и маменьку с папенькой, и дедушку, и всех, всех нас! Пусть прекратятся наши беды!
20 января 79 года. Наконец-то Петр Антонович позволил мне выйти на улицу! Мы с Александром играли в снежки, Пушок бегал и резвился вместе с нами. Пушистый снег сиял в лучах яркого зимнего солнца, и лед на реке переливался, как бриллианты в моей диадеме. На какое-то время я забыла обо всех наших бедах, и веселилась от души. Вдруг Александр остановился и испуганно посмотрел в сторону дома. Я обернулась и увидела на крыльце дедушку, который благодушно наблюдал за нашими играми. Встретив мой взгляд, он нежно улыбнулся и произнес: "Вот и славно, Оленька, наконец-то ты совсем поправилась!" Я побежала к дедушке, чтобы поздороваться с ним, а Александр молча ушел в дом. Мне кажется, он боится дедушки. Глупенький малыш! Дедушка так любит нас! Дядя Алексей сегодня не вышел к обеду. Папенька сказал, что он заперся в своей комнате и никого не хочет видеть. Бедный дядя! Он очень переживает из-за отложенной свадьбы…"
– Дальше ничего не разобрать, - сказал Гольдштейн.
Он перевернул несколько страниц, и прочел:
"…невыносимо. Как он мог? Ведь он всегда был самым веселым из нас! И эта нелепая записка! Нет, я не могу больше писать!"
– Кто на этот раз? - задумчиво проговорила Аня.
– Судя по всему, дядя Алексей, - ответил Эдик, - Ведь это он был самым веселым.
– Да, - подтвердил Лев Исаакович, - Дальше она пишет: "20 февраля 79 года. Сегодня хоронили дядю Алексея. Надежда так плакала! Она сказала, что не понимает, как он мог такое сделать. В своей предсмертной записке он написал, что не может вынести разлуки с любимой, и умирает, зная, что она не дождется его и выйдет за другого. Надежда говорит, что готова была ждать его вечно, и дядя Алексей об этом знал. А еще она сказала, что уходит в монастырь, чтобы искупить его грех. Бедный, милый дядя Алексей! Зачем, зачем же ты это сделал? Петр Антонович совсем исхудал и побледнел, вид у него убитый. Ведь он целый месяц пытался вылечить дядю от тоски, приезжал каждый день, поил лекарствами, уговаривал держаться, но так и не смог спасти его. Я слышала, как он говорил папеньке: "Это наследственный недуг, теперь я в этом уверен. Следите за детьми". Папенька страшно побледнел и обнял маленького Александра, как будто хотел защитить его от ужасной опасности. Вот теперь и дядя Алексей лежит в склепе рядом с дядей Павлом, тетей Анной и Петрушей. Боже мой, во что превратилось наше некогда счастливое семейство! Неужели и нас с Александром поразит страшный недуг? Неужели и мы когда-нибудь вот так уйдем из жизни? Нет, этого не может быть! Спаси нас, Господи!
5 марта 79 года. Как мрачен стал наш дом! Все погружены в уныние, и смотрят друг на друга с подозрением, как будто выискивая первые признаки безумия. Слуги скользят неслышно, и выглядят испуганными. Даже у моего Пушка словно испортился характер: он никого не подпускает ко мне, а стоит кому-нибудь приблизиться, начинает рычать. Особенно он почему-то не любит дедушку, один раз даже чуть не укусил его. Мне стало очень стыдно перед дедушкой, но тот ничуть не обиделся, а даже улыбнулся и сказал: "Молодец, верный пес! Охраняй мою Оленьку!" Скоро весна, но настроение у меня не весеннее, я очень тоскую по своим ушедшим родным. Чего бы я только не отдала сейчас, чтобы услышать, как дразнит меня Петруша! Уж я бы на него больше не обижалась! Прости его, Господи! Он не ведал, что творил! Я каждый вечер молюсь за него, и за остальных. Ведь если они были безумны, то их нельзя считать самоубийцами. Надеюсь, Господь простит их, и они попадут в царство небесное. И еще надеюсь, что больше в нашей семье этого не повторится.
11 марта 79 года. Пришло письмо от тети Натальи. Она пишет, что они возвращаются. Как хорошо, наконец-то я увижу мою милую Дашеньку, поговорю с ней, и мы вместе поплачем о наших родных. Может быть, с ее приездом в наш дом вернется радость? Дедушка сегодня, кажется, даже не обрадовался их возвращению, лишь поморщился, когда маменька прочла письмо вслух. А вообще-то, он выглядит довольным. Похоже, он нисколько не опечален кончиной своих сыновей. Это странно, но я объясняю его поведение почтенным возрастом. Может быть, он плохо помнит, что произошло? Хотела бы я забыть об этом! Со мной дедушка как всегда ласков и терпелив, а вот Александр его, кажется, раздражает. Маменька старается увести его из-за стола, когда приходит дедушка. При этом она так странно смотрит на дедушку, будто боится чего-то. И папенька отчего-то избегает дедушки. За что они его не любят?"
– Да уж, девочка действительно ангел, - заметил Лев Исаакович, - Однако, я больше не могу, глаза устали.
– По мне, так она просто идиотка, - сказала Виктория, взяв в руки дневник.
Она некоторое время всматривалась в пожелтевшие страницы, затем прочла:
– "3 мая 79 года. Вернулась моя милая Дашенька! Сегодня они приехали, мы все выбежали на улицу их встречать. Я бросилась к Дашеньке и обняла ее, но она как будто не очень обрадована встречей. Машенька очень выросла и повзрослела, она выглядит просто прелестно. А вот Дашенька стала еще бледнее, чем раньше, и даже немного похудела. Тетя Наталья смотрит на нее с беспокойством, наверное, волнуется за ее здоровье. В честь приехавших устроили торжественный обед, повар постарался на славу. Пирожное было восхитительно! Но за столом было невесело, говорили вполголоса. Дядя Андрей расспрашивал папеньку обо всех наших несчастьях, маменька тихо переговаривалась с тетей Натальей. Дедушка к столу не вышел. Я услышала, как дядя Андрей спросил папеньку: "Что ж отец, даже не хочет нас видеть?" На что папенька ответил: "Думаю, он не хочет видеть никого". Маменька услыхала это, и глаза ее стали испуганными. Ну, почему они обижаются на дедушку? Он ведь и раньше был суров. После обеда я поднялась с Дашенькой в ее комнату, чтобы поболтать с нею, как, бывало, мы делали раньше. Но она, поговорив совсем немного, извинилась и сказала, что хочет отдохнуть с дороги. Я не обиделась, ведь Дашенька действительно выглядела утомленной, наверное, и вправду устала. Я вышла из дома, меня сопровождал мой верный Пушок. Как красив наш сад! В тоске я как-то и не заметила, что наступила настоящая весна. Деревья стоят совсем зеленые, и на клумбах распускаются цветы. А лужайка перед домом вся покрыта желтыми головками одуванчиков. Я присела на траву, и принялась плести из них венок. Когда он был готов, я надела его и засмотрелась на реку, вода которой сверкала в солнечных лучах. Вдруг Пушок угрожающе зарычал. Я обернулась и увидела дедушку. Он подошел и сел рядом, не обращая внимания на рычание. "Как ты красива, моя милая!", - сказал он, - "И как к лицу моей Оленьке эти скромные цветы! Но этот венок не для тебя, цветы увянут, тебе же нужны украшения более долговечные". Он поцеловал меня в лоб, поднялся и пошел к дому, а я смотрела ему вслед, и сердце мое сжималось от жалости. Дедушка такой старенький, как согнута его спина, как тяжела его походка! Господи, пошли ему долгих лет жизни! Невыносимо думать, что когда-нибудь я потеряю это любящее сердце!
5 мая 79 года. Сегодня Дашенькин День рождения. Я приготовила ей подарок: маленькую записную книжку, отделанную перламутром и серебром. Надеюсь, ей понравится. Ах, как хочется отметить этот день весело, и чтобы все радовались, как когда-то, в день моего шестнадцатилетия! Я так люблю Дашеньку, и желаю ей только счастья. Хоть бы она, наконец, перестала быть такой грустной. Агаша зовет меня к столу, у нас будет праздничный обед.
Нет, зря я надеялась: праздника не получилось. Сначала все шло хорошо, и Дашеньке очень понравился мой подарок. Дядя Андрей и тетя Наталья подарили ей кольцо и серьги с сапфирами, а маменька с папенькой - дорожный набор из серебра. Дашенька была очень весела, она благодарила всех за подарки и много смеялась. Маленький Александр и Машенька тоже поздравили ее и спели ей песенку. Дашенька расцеловала их и сказала: "Я так счастлива снова быть рядом со своими родными!" Тут к столу подошел дедушка, в руках у него была обитая атласом коробка. Он уселся на свое место и раскрыл ее. Внутри лежала диадема, сделанная в виде венка из одуванчиков, только каждый цветок был из золота, а середину их украшали желтые прозрачные камни. Диадема была так красива, что все молча смотрели на нее, не в силах отвести взгляда. Я очень обрадовалась за Дашеньку, ведь дедушка никогда не дарил ей драгоценностей. Но дедушка вынул диадему из атласного гнезда, и вдруг надел ее мне на голову. Тетя Наталья тихонько ахнула, Дашенька побледнела, а дядя Андрей и папенька обменялись встревоженными взглядами. Я попыталась свести все к шутке и сказала: "Дедушка, ты, наверное, ошибся: День рождения не у меня, а у Дашеньки". С этими словами я хотела снять диадему и передать ее своей кузине, но дедушка остановил мою руку и произнес: "Нет, Оленька, это подарок для тебя. Тебе ведь нравился венок из одуванчиков, так пусть эти цветы всегда украшают твою головку. В отличие от обычных одуванчиков эти будут цвести вечно". Потом он повернулся к дяде Андрею и, смеясь, сказал: "А вы что же, думали, я подарю желтые бриллианты Даше? Полно, взгляните на нее: бледна, худа, и волосы какие-то серые! Разве будет смотреться эта диадема на ней так, как на моей Оленьке? Смотрите, как ярко горят камни в ее черных волосах! Лишь моя Оленька достойна таких царских драгоценностей! А Даше пора в монастырь, там бриллианты не нужны". Во время этой речи Дашенька сидела молча, кусая губы, но вдруг на глазах ее появились слезы, она встала и убежала в свою комнату. Все же дедушка был к