Опыт считаю удачным, поселение пройдено, никто не обратил на нас внимание – это отлично.
Я завёл двигатель и тронулся в сторону гор. Где-то там ощущались недостающие части дара, крупицы, осколки хаоса. Чем ближе я подбирался, тем сильнее чувствую каждое направление.
Мы проехали ещё два поселения, насквозь. Никто не обращал внимания.
Котёнка постоянно что-то болтала, но я не был настроен на беседу, я ждал нападения.
Первая ночь прошла нормально, ночевали в машине. Я постоянно ожидал прихода посланников, точнее надеялся на него. Но его не случилось, что отчасти разочаровало. Зачем я везу ребёнка с собой. А если они были единственными?
Я знал, что однажды они нападут, а значит Котёнка мне нужна.
Когда мы проезжали сквозь селения, на девочку обращали внимание. У местных синекожих ублюдков был какой-то фетишь, они буквально слюной исходили при виде малышки.
Я хмурился, постоянно повторяя себе, что не допущу, чтобы с ней что-то произошло.
По пути в сторону гор удалось многое обдумать. А точнее, решить для себя важную вещь. Мне тоже надо подготовиться к битве.
Узнать, почему Котёнка так нужна посланникам, собрать частицы хаоса.
Всего я чувствовал три куска дара.
Один ощущался очень близко, именно к нему было решено ехать первым делом.
Мы заехали в настоящую средневековую деревеньку.
Низкие домики, половина из которых деревянная, а вторая из дикого камня. Площадь с восьмиугольным зданием в центре, два этажа, первый из камня, второй из дерева. Я назвал это место таверной.
Население, исключительно рогатое.
На машину смотрели с опаской, на нас с Котёнкой из под бровей.
Мы остановились потому, что кончилась питьевая вода, вот уже как три часа назад. В Котёнку будто вселился демон, она извертелась в салоне, как змея на сковородке, смотря на меня большими глазами.
Лучше бы мы проехали это село и попили из лужи. Увиденное в деревня поставило мозги на место, я вдруг понял, где нахожусь.
Люди, тут были люди. Но в какой роли…
Рабство, самое настоящее, без приукрашиваний.
Куда не глянешь, всюду работают, но только люди. Вот девочка лет пятнадцати полет огород, наверняка ожидается обильный урожай, все грядки ровные, чинно торчит овощная ботва, ни единого сорняка или лишнего мусора.
Из окна одноэтажного дома на всё это смотрит разбитная Суори.
Девочка молчит, не поднимает головы. Вижу только опущенный затылок и часть спины.
Рогатую хорошо видно через открытое окно, коса до пояса, женщина крупная и по своему красивая, если не смотреть на весь антураж.
Несколько мужчин с голыми торсами строят очередной дом. Над фундаментом поднимаются ряды сруба, работа идёт споро. Очередное замечание, среди них только один мужчина является Суори. Хозяин, а никем другим это существо быть не может, сидит на срубе и болтает ногами, периодически соскакивая, чтобы положили новое бревно.
На лбу каждого из мужчин небольшое клеймо, круг с буквой “Y”.
Выглядит болезненно, шрамы налились кровью, имеют красный оттенок.
Я остановил машину в центре, на небольшой площади. Ко мне тут же вышла девушка лет восемнадцати, вышла из таверны.
Светлые волосы, брови, альбинос. Слетела по ступенькам и подбежала к машине. Опускаю стекло и вежливо здороваюсь. Увидев моё лицо, девушка облегчённо вздыхает, но стоит ей увидеть Котёнку, как улыбка меркнет.
– Вы свободные. Вам не надо сюда, уезжайте… Пожалуйста. – Умоляюще просит она, тихо-тихо, что еле слышно.
– Нам нужна вода. – Спокойно отвечаю я.
На лице девушки нет клейма, полагаю оно где-то на другом участке тела. Не хотели портить товар, особенно девушек.
– Ната! – Кричит с крыльца звероватый Суори в фартуке и с загнутыми кверху усами. Суори с усами, с ума сойти.
– Ой! Уезжайте… – Шепчет девушка и бежит обратно.
Подбегает к владельцу сего заведения и начинает что-то говорить.
Мне становится интересно, я будто сомнамбула выхожу из машины и иду к таверне. Не могу поверить, что такое происходит в реальности, дикость и безнравственность. Они настоящие дикари.
– Свободные? – Ухмыляется трактирщик. – Нахрена припёрлись?
Фигура крепкая, стоит скрестив руки на груди, рога вьются, два оборота.
– Не слишком ты приветливый хозяин. – Повторяю усмешку.
– А чего расшаркиваться… – Он подбирает слова.
– Перед людьми? – Подсказываю я.
– Типо того. – Теперь даже он понимает, что слегка грубоват.
Да, одно дело иметь собственных рабов, а другое разговаривать со свободным.
– Наберём воды и уедем. – Киваю в сторону входа в восьмиугольное строение.
– Хорошо, раз так. Я сам наберу тебе воды. – Кивает он.
– А потом выпьешь её.
– Выпью, что ж не испить. – Щурится, зверь.
– По рукам.
Иду к машине, доставая фляги из под воды. Отдаю их рогатому, оставаясь на улице. Котёнка открыла окно, чтобы подышать воздухом. Солнце над головой начало припекать.
Мы проехали пять сотен километров, топлива хватит ещё на тысячу с небольшим. Пока, мы можем ехать с комфортом.
Шум двигателя слышу издалека. На пятачок перед местным трактиром выезжает пара авто. Старый внедорожник и вполне себе современный седан.
Из седана вылазят несколько Суори обычной наружности. Крепкие, на теле джинсовки и штаны цвета хаки, глянули на меня и что-то обсуждая поднялись в заведение.
Из внедорожника же вышло трое. Один из них здорово качался, запах алкоголя можно было почувствовать даже в десятке метров.
– О, вот это тачка!
К сожалению, нас заметили.
Я не прятался, но не хотел устраивать потасовку, тем более сейчас, когда итак нахожусь на взводе. Привлекать лишнее внимание не стоит.
– А чего мы на этой развалюхе ездим?! Эй парень, давай махнёмся не глядя? – Проорал пьяный здоровяк, воодушевлённо шагая ко мне не твердой походкой и сам загоготал от своей шутки.
– Иди куда шёл. – Посоветовал я. Но этот идиот был уже очень близко, чтобы заметить Котёнку.
– О, да ты настоящий везунчик. Такая тачка, девчонка. – Крякнул он. – Даш в аренду? Ха-ха-ха…
Котёнка хмуро посмотрела на Суори, а он в ответ подмигнул ей.
– Последнее предложение… – Многозначительно хмыкнул рогатый.
Дружки синекожего из джипа подошли к нему, ещё двое. Опасности я не ощущал, только холод, холод во мне и вокруг меня. Видимо друзья здоровяка что-то почувствовали, но сам он был слишком пьян. Парочка сделала шаг назад.
– Или что? – Нагло спрашиваю рогатого.
Он мне не соперник, его прихлебатели ничего не сделают, уничтожу за один удар сердца, даже быстрее. Вся троица переминается с ноги на ногу, они чувствуют опасность, но не понимают, как близко смерть.
Из таверны выходит девушка рабыня. Ната, вроде бы так её зовут.
Хрупкая и невесомая, тащит флягу с водой усердно сопя.
– Вот, держите. – Девушка стряхнула капли пота со лба.
Легко беру двадцатилитровую канистру и ставлю в салон.
– Эй свободный! Мы не договорили.
– Мне так не кажется. – Отворачиваюсь, поправляя снаряжение в багажнике.
Ната тащит ещё одну флягу.
– Вот сука! – Слышу сзади шаги.
Поворачиваюсь и еле успеваю уйти от размашистого удара.
Перехватываю руку и выворачиваю в сторону до характерного хруста, затем пара ударом коленом в корпус. Всего парочка ударов, но такой силы, что тело Суори подскакивает, будто пушинка.
Здоровяк повержен, дело пары секунд.
Он лежит глотая пыль, дружки не спешат вмешиваться, примерно понимают, чем это может грозить. Аккуратно подходят и поднимают своего приятеля. Он зол, разминает руку, жаль я её не сломал.
Как раз в этот момент подоспевает Ната со второй флягой.
Беру тару и закидываю в багажник.
– Ну ладно, я запомню тебя сучонок! – Шипит почти протрезвевший здоровяк.
– Ещё раз увижу и запоминать будет нечем.
Он что-то шипит, но уже на порядок тише. Боится.
Случается непредвиденное. Злость и досада в Суори переходит все рамки. Он хватает проходящую мимо Нату за талию. Девчонка пищит, слабо вырываясь, взгляд обречённый, вдруг понимаю, что вряд ли это в первый раз.
– А ты чего морду воротишь, шлю**?! – Орёт он и хлёстко бьёт девушку по щеке.
Котёнка мигом забирается в машину, глаза ребёнка широко раскрыты, я сажусь за руль. Надо скорее покинуть это место.
Картина избиения прямо передо мной.
– Отвернись. – Прошу я Катю.
Девочка послушно отворачивается.
Вижу, как Ната падает на землю, Суори в бешенстве пинает девушку в живот. Всхлипы и стоны, спешу закрыть окно.
Поворачиваю руль деревянными руками, проносясь на выезд из деревеньки, так быстро, будто за мной гнались все демоны ада.
Они действительно гнались, их было много, они кричали и ругались, они рвали душу.
Притормаживая на ухабе, перед самым выездом, вижу знакомую девочку, что пропалывает огород. В этот раз она повернулась ко мне лицом. Несколько кровоподтёков, разбитая губа.
Но больше всего меня поразил её возраст. Ей от силы десяток лет, как Котёнке. Сила начинает бурлить, негодование активирует дар, меня потряхивает, картинка с синяками и лицом ребёнка стоит перед глазами, куда бы я не посмотрел.
Катя смотрит на меня, она что-то чувствует, потихоньку двигаясь в сторону.
Не выдерживаю, утапливая педаль тормоза. Машина поднимает пыль и покорно замирает на выезде. Я держу руль, будто это последнее, что у меня есть, что отделяет меня от пропасти.
Концентрация ослабевает, распадаясь. Вспоминаю, что в детстве в таких случаях одарённые считают считалочки и читают стихи, это помогает сконцентрироваться.
Но сейчас я точно знаю, что нужно сделать, сердце рвёт от предвкушение, ярость кипит волной поднимаясь к горлу из которого исходит потусторонний не то рык, не то хрип.
– Ааааа! – Кричу выплескивая эмоции, Котёнка вздрагивает. Бью по рулю, машина откликается сигналом.
– Вали отсюда! Чего встал! – Кричит проходящий мимо Суори.