Он не старался сказать так, чтобы люди его поняли. Они были для него еще хуже, еще гаже, подлее, чем остальное человеческое племя. Потому что нет страшнее греха, чем предательство. Но лоб Уран-гхора насупился, губы презрительно искривились. И люди догадались, что говорит этот суровый орк. В то же мгновение их сердца перестали биться, пронзенные мечами.
Вождь приказал отыскать всех, кто выжил в развалинах среднего города. И когда высокие стены внутреннего города – последнего оплота людей – окрасились розовыми лучами рассвета, на площадь согнали толпу пленных. Женщины прижимали к себе плачущих детей, укачивали их, уговаривали замолчать, боясь, что крики разозлят угрюмых орков. Юные девушки прятали лица под платками, заслоняли рукой, чтобы их красота не послужила соблазном для степняков. Безнадежными были тусклые взгляды стариков и старух, едва державшихся на ногах от усталости и пережитого ужаса.
Уран-гхор осмотрел это измученное, дрожащее, испуганное человеческое стадо, повернулся к стене внутреннего города и выкрикнул на орочьем, не заботясь, поймут ли его люди:
– Я предлагаю вам сдаться без боя! Тогда мы пощадим женщин, детей и стариков! Даю вам время до полудня!
Молодой вождь знал: тот, кому нужно, услышит и поймет его слова.
– Сдаться без боя? – изумленно переспросил у связующего амулета мэтр Вернье. – Сдаться без боя! – со злобной издевкой прорычал он. – Не дождутся, вонючие выкидыши Хайниры, чтоб их… – далее последовала длинная заковыристая фраза, определяющая степень родства орков со всеми обитателями мрака и содержащая рекомендации тем же оркам вступить в извращенные любовные отношения с собственными демоническими предками.
Главный маг растерял всю свою галантность. Впрочем, он не боялся оскорбить чей-нибудь слух: коменданта подобные экзерсисы не смущали, а практикантка давно уже покинула башню. Девушка оказалась не такой изнеженной и беззащитной, какой выглядела вначале. Оправившись от первого потрясения, вызванного видом звероподобных степняков, она вежливо, но твердо осведомилась, чем может быть полезна. Мэтр Вернье отправил магессу к волшебникам, укреплявшим защиту стен и ворот. Сам же остался в башне, где его присутствие было необходимо.
– Именно это он и предложил, – в голосе коменданта звучала усталая хрипотца.
– Ну, по крайней мере, у нас имеется время до полудня, – пробормотал чародей. – Сможем подготовиться…
– Мэтр Вернье, скажите сразу: каковы шансы? – уточнил комендант. – Я спрашиваю о магии. Сумеете ли вы что-нибудь противопоставить дикарям?
– Приложим все усилия, – спокойно ответил волшебник и опустил амулет.
Но выражение лица мэтра Вернье противоречило сказанному. Разумеется, ни маг, ни комендант даже не рассматривали возможность добровольной сдачи крепости и ни на минуту не поверили в обещание Урана отпустить пленных. Дикий народ не способен на такое великодушие, и несчастных, попавших в лапы орков, можно было уже считать мертвыми. Только вот волшебник не был уверен в том, что Ле-Сили удастся выстоять до прибытия подкрепления.
Едва орочье войско оказалось в пределах видимости, в столицу полетело сообщение о нападении. Мэтр Вернье был уверен, что в настоящее время к крепости движутся многочисленные войска. Только вот от столицы до пограничного города – трое суток пути. Плюс время на формирование, подготовку… "Не выстоим, – пронеслось в голове, но маг тут же подавил паническую мысль: – Обязаны".
Дело осложнялось тем, что мэтр Вернье не знал, чему именно приходится противостоять. Он не мог определить источник магии орков. Это точно было не стихийное волшебство. И не темное – в том смысле, что шаманы черпали силу явно не из мрака – заклятия призыва демонов чародей легко опознал бы. На тонкую магию тем более не похоже. Тогда что? Мир невозможно познать до конца, в этом мэтр Вернье был уверен. Наверняка в природе имеется еще множество источников магической энергии, неизвестных человечеству. Вполне вероятно, что случайно дикари обнаружили и сумели использовать один из них. Хотя, может, все было гораздо проще и страшнее. Мощь колдовства шаманов напомнила мэтру Вернье статьи в учебнике о магии бездны – древнем волшебстве, секреты которого считались утерянными в веках. В тех же учебниках упоминалось, что бездной как источником пять столетий назад пользовались орочьи шаманы. Но с утратой письменности степняки разучились обращаться к бездне, что и привело к ослаблению их расы. Что, если старик, предводитель шаманов, владел древними знаниями?
Магу очень не хотелось допускать такую возможность. Ему даже думать об этом было жутко. Потому что он не знал ни резервов этой волшбы, ни способов ей противодействовать. Но легкость, с которой орки взяли две преграды, заставляла предполагать самое худшее.
И тем не менее, мэтр Вернье был полон решимости сопротивляться до конца. В который раз уже он проверил состояние координирующих артефактов, связался с магами, накладывавшими дополнительные созидательные чары на стену и ворота, еще раз согласовал с комендантом все действия. Оставалось только ждать полудня, если, конечно, орочий вождь сдержит свое слово. Главный маг, заложив руки за спину, стоял перед увеличивающим экраном, издали могло показаться, что он внимательно разглядывает войско противника. Но глаза мэтра Вернье были прикрыты, а губы беззвучно шевелились: чародей молил богов, чтобы ниспослали ему силы и не дали руке дрогнуть в решающий момент.
В дверь робко постучали. Нахмурившись, маг обернулся, чтобы отчитать того, кто посмел нарушить его уединение, но осекся, услышав нежный голосок, нерешительно проговоривший:
– Мэтр… позвольте мне войти, мэтр…
– Жанетт, что ты здесь делаешь? – укоризненно воскликнул волшебник, сняв с двери защитное заклятие, отперев сложный замок и впустив служанку. – Ведь я наказал тебе сидеть дома и никуда не выходить!
– Я принесла завтрак, мэтр.
Девушка бережно держала перед собой поднос, на котором стояли два блюда, накрытые серебряными колпаками, кофейник, источавший ароматный пар и изящная фарфоровая чашка. Посреди всего этого великолепия синел весенний первоцвет в крошечной узкой вазе. Почему-то именно вид этого скромного цветка заставил сердце холостяка сжаться от умиления и острой тоски.
– Как тебя пропустила охрана, милая?
– Ну, все же знают… – Жанетт смущенно потупилась. – А вы уже вторые сутки голодный. Вот мы с поваром и решили… – служанка сделала попытку пристроить поднос на стол с артефактами.
– Спасибо, спасибо, – мэтр Вернье поспешно забрал у девушки завтрак, присел на низкий табурет в углу площадки, поставив поднос прямо на колени, снял крышку с блюда, вдохнул пряный аромат тушеного мяса и только сейчас почувствовал, как он голоден. – Но право, не стоило тебе так рисковать. Надо было послать Пьера.
– Да что там! – Жанетт махнула рукой, но этот беспечный жест не вязался с печальным и одновременно испытующим выражением ее голубых глаз. – Все равно: или мы выживем, или погибнем. На улицах говорят, средний город уже захватили дикари. Ведь так, мэтр?
– Да. Но ты не должна бояться, – уписывая мясо, проговорил маг.
– А я и не боюсь… с вами. Вы кушайте, кушайте, мэтр, пока горячее.
Волшебник съел все, что принесла служанка, выпил горячий кофе, отставил поднос и вернулся к столу с артефактами.
– Спасибо тебе, милая. А теперь ступай домой.
– Разрешите мне остаться, – Жанетт молитвенно сложила руки, – прошу, не прогоняйте, мэтр. Мне страшно без вас…
– Дитя, – строго произнес мэтр Вернье, – я на службе. Здесь не положено находиться никому, кроме Главного мага.
– И даже его ребенку? – еле слышно прошептала девушка.
– О чем ты? – чародей, увлеченно рассматривавший пирамиды, не сразу уловил смысл ее слов.
– Я перестала носить амулет, мешающий зачатию. И я беременна, мэтр.
Новость, снежным комом свалившаяся на многострадальную седую голову волшебника, постепенно просочилась в сознание и предстала во всей своей безысходности. Мэтр Вернье не был наивен, и прекрасно осознавал, что за свою длинную безалаберную холостяцкую жизнь подарил отпрысков многим дамам. Также он не был сентиментален, и сделай Жанетта такое признание всего двумя днями раньше, он без угрызений совести отправил бы девушку в деревню, дав ей неплохое приданое. Но сейчас, когда разум изнемогал от ожидания последнего штурма, а душа разрывалась под гнетом того, что, скорее всего, ему предстояло сделать, известие отдалось резкой болью и вызвало гнев. Маг раскрыл было рот, чтобы обрушить на служанку заслуженный упрек, но остановился, встретившись с ее взглядом, в котором испуг соседствовал с искренней любовью.
– Хорошо. Хорошо, – отрывисто проговорил мэтр Вернье, обнимая Жанетту. – Конечно, ты можешь остаться. Все обойдется, вот увидишь, милая…
За час до полудня маг застыл перед увеличивающим экраном, глядя на орочье войско. Степняки, расположившиеся на отдых, заполнили все улицы среднего города. И только площадь была занята пленными – измученными женщинами и стариками, которые сидели на камнях, прижимая к себе детей. Мэтр Вернье старался не задерживаться взглядом на этой скорбной толпе, которую никто уже не мог спасти. Шаманы куда-то ушли – скорее всего, отдыхали за стенами Ле-Сили, подпитываясь энергией родной земли.
Яркие солнечные лучи пронзили центр купола башни, заиграли на пирамидах-артефактах, преломившись, брызнули в разные стороны, возвещая о наступлении полудня. Мэтр Вернье активировал связующий амулет:
– Все готово?
– Так точно, мэтр! – браво доложил один из дежурных магов.
– Да помогут нам боги…
Там, за стенами центрального города, зашевелилось орочье войско. На площадь выехал Уран верхом на своем омерзительном звере. В ворота потянулась цепочка шаманов во главе со стариком. Мэтр Вернье смотрел на эти приготовления, зная, что сейчас произойдет, изнывая от собственного бессилия и ненависти к захватчикам. Он готовился увидеть смерть заложников, был уверен, что дикари устроят кровавую расправу, чтобы вызвать ужас у о