— Расскажите мне о них, — попросил я. — Вот, к примеру, полковник Гнедов, кто он? Как давно служил? Любит ли охоту.
— Охоту Валериан Петрович не любит. — Петухов покачал головой. — Если только это охота не за женскими юбками. Вот там он не прочь порезвиться. И, что самое главное, пользуется определённым успехом у дам. Службу оставил уже лет семь как. К нему иной раз полковые друзья приезжают. Вот тут у честных мужей глаз да глаз нужен, ну, вы понимаете, ваше сиятельство, — и он хмыкнул. — Скучно ему у нас. Нет того размаха, к которому он привык в столице. Но, куда деваться. Поместье — это всё, что от покойного отца полковнику осталось. Не женат, детей у него тоже нет, во всяком случае, законных и признанных.
— Колоритный господин, — я задумался. Щалфеева сказала, что этот полковник — мой ближайший сосед. С утра к нему поехать, что ли? — А генерал Сычёв?
— Не знаю, — Петухов вздохнул и покачал головой. — Сыч, от и есть сыч. Уже два года, как здесь поселился, поместье у Барашковых купив, а я ничего о нём сказать не могу. Да я даже о вас могу рассказать больше, чем о нём, хоть и совсем вас не знаю.
— Как интересно, — протянул я. — А что, даже когда вы засады устраивали, он ничего вам не говорил? Какой нелюдимый тип.
— Да он и не сидел с нами в засаде. Двоих своих головорезов послал. Вроде бы денщики его. Вместе с ним сюда приехали.
Ух ты, вот совсем не подозрительный этот генерал, вот ни разу. С него-то я и начну наносить свои визиты. Олег чувствует себя нормально, так что вряд ли откажется составить мне компанию. Но тут ещё нужно будет послушать, что наши дамы скажут, когда со своего девичника вернутся.
Судя по взглядам, которыми Мамбов с Викой обменивались, у кого-то бурная ночь предстоит. Ну, сами разберутся, не маленькие. Главное, чтобы это на его самочувствии не отразилось.
В библиотеку вошёл Глеб, и я отвлёкся от своих мыслей, а Петухов от очередного пирожного.
— Прикажете подавать ужин, ваше сиятельство? — спросил он.
— Да, подавай, — я легко встал с дивана. — Пойдёмте, поедим, Ярослав Андреевич. Заодно вы с графом Мамбовым, наконец-то познакомитесь. — В это время Глеб открыл дверь, и до нас донеслись горестные завывания.
— Евгений Фёдорович, — Глеб повернулся ко мне. — Ну сердце же разрывается.
— Она прекрасно умеет манипулировать разумными, — строго сказал я, и тут раздался очередной, почти предсмертный хрип.
— Ваше сиятельство, — и кажущийся непробиваемым дворецкий сложил на груди руки.
— Ладно, — процедил я сквозь зубы. — Покормите её. Но только не больше трёх кусков колбасы! — крикнул я ему в спину, в сам повернулся к Петухову. — У Фыры строгая диета, но она с этим не согласна. Пойдёмте, уже, пока она своими завываниями аппетит нам не перебила. — И я отступил на шаг, пропуская его вперёд.
Глава 10
— Что это такое? — Блямс! На стол упала стопка бумаг. Я посмотрел на эти злополучные бумаги сверху вниз и промолчал. Стоящий рядом Мамбов сделал шаг назад и в сторону, встав таким образом у меня за спиной. Трус несчастный. Хотя всё правильно. Я же командир нашей группы, мне и получать звездюлей от начальства. — Рысев! Ты будешь стоять и изваяние изображать, или ответишь на очень простой вопрос: что это, вашу мать, такое⁈ — Медведев привстал в кресле, опираясь руками на стол и слегка наклоняясь в мою сторону.
Он орал на нас уже полчаса. Вчера мы вернулись в Москву, и Медведев уже к этому времени получил отчёт от группы, которую отправил в Дубну. Хотя я, как мог, пытался его уверить, что это дело полиции, и его нужно передавать подопечным князя Мышкина. Но по мобилету оправдаться можно, а в глаз получить нельзя. И Дмитрий Фёдорович сухо посоветовал мне предоставить ему отчёт, а там он уже сам будет судить, что и кому передавать.
— Рысев, не нервируй меня, — процедил Медведев, наклоняясь в мою сторону ещё больше.
— Это… — Я вздохнул и довольно неуверенно ответил. — Это отчёт.
— Это не отчёт, Рысев, это хрен пойми что! — Медведев уже просто рычал, как его первопредок. А глаза начали наливаться кровью. — Вашу писанину можно включить в официальный реестр рвотных средств непрямого действия! Лично меня едва не вырвало, когда я читал этот так называемый отчёт! Вам что было сказано перед поездкой? Чтобы вы всё разузнали! Только разузнали, не лезли на рожон. Как получилось, что подозреваемый погиб?
— Это не мы его убили, — быстро проговорил я, и тут же прикусил язык.
— Рысев! — рявкнул Медведев. Наши взгляды встретились. Почти минуту мы смотрели друг другу в глаза. Потом Дмитрий Фёдорович сел в своё кресло и сделал резкий взмах рукой. Два стула стремительно подъехали к нам и, подбив под колени, заставили упасть на сиденья. Медведев ещё с минуту нас разглядывал, а затем устало произнёс. — Рассказывайте.
Я покосился на Мамбова. Его стул вывез его из-за меня, и мы сидели плечом к плечу. Олег старательно разглядывал ладони, а взгляд Медведева остановился на мне. Понятно, отдуваться всё-таки придётся старшему в группе. Какого вообще гриба я всё ещё старший-то?
Ещё раз посмотрев на Мамбова, я перевёл взгляд на стол, где лежал мой отчёт, который я рожал всю ночь в таких муках, и который мне рекомендовали в качестве рвотного средства запатентовать. Сконцентрировав взгляд на бумагах, я начал рассказывать о том, что произошло не так давно в Тульской губернии, вблизи городка Дубна.
Первый, кому мы с утра решили нанести визит, был отставной генерал Сычёв. Он был настолько очевидным подозреваемым, что оставалось только на его денщиков посмотреть, чтобы садиться за доклад Медведеву. Да и жил он дальше от нашего поместья, чем весёлый полковник в отставке Гнедов. Если мы убедимся, что это не люди генерала на нас напали, то тогда на обратной дороге заедем к Гнедову. Хотя подобное положение дел было маловероятно.
— Маша, что точно сказала графиня Ольхова, насчёт предложений о продаже? — спросил я за завтраком, задумчиво глядя на Мамбова, который в кое то веки улыбался. Вика, не скрываясь, села рядом с Олегом за столом. Я только хмыкнул, глядя на них. Думаю, что оба взрослые люди, в итоге разберутся.
— Ничего, — Маша покачала головой. Она при этом тоже смотрела на Олега с Вероникой и улыбалась. Похоже, не только я ждал, когда же уже эти двое перестанут друг друга мучить и, хотя бы поговорят. На большее лично я не рассчитывал и был рад, что ошибся. Тряхнув головой, повернулся к жене.
— Так, давай ещё раз. Ни графиня Ольхова, ни её гости не сказали про желающих купить поместья? — переспросил я.
— Нет, Женя. — Маша покачала головой: три женщины упомянули, что, если нападения в скором времени не прекратятся, они продадут поместья. Но про то, что кто-то предлагает их купить, речи не шло.
— Странно, — я задумчиво наколол вилкой кусок колбасы и положил его себе на тарелку. После чего посмотрел на нахмурившегося Мамбова. — Олег, что думаешь? Что это может значить?
— Не знаю, — он потёр переносицу. — Я ведь тоже почти на восемьдесят процентов был уверен, что все эти убийства, на первый взгляд случайные и бессмысленные, связаны именно с падением цен и массовой продажей поместий. А сейчас я не знаю, что и думать.
— А, может быть, надо подумать о том, что тот, кто всё это затеял, имеет мозги? — мы все дружно посмотрели на Вику. — Почему вы изначально отказываете ему в уме? Может, он тоже всё просчитал и теперь пытается не вызывать подозрений? Дождётся, когда большинство будет пытаться в истерике отдать поместье за сущие копейки, и подставит мужественно плечо соседям, купив их.
— Хм, — я перевёл взгляд на Мамбова, который смотрел на Вику как-то по-другому. Если раньше в его взгляде мелькало бешеное желание, то сейчас прибавилось что-то ещё. — Красивые и умные женщины обычно беспощадны. Это я на себе проверил.
— Ты сейчас это к чему сказал? — Мамбов с трудом отвёл взгляд от Вики и посмотрел на меня.
— Да, так, мысли вслух. — Я встал из-за стола. — Ты себя хорошо чувствуешь? Тогда поехали, пока у подельников нашего негодяя отметины на рожах не сошли.
Медведев сверлил меня тяжёлым взглядом. Разумеется, про Мамбова и Шиповникову я не рассказывал. Их отношения — это только их дело. Но вот о наших предположениях поведал.
— Значит, вы решили, что лучший способ вывести этого негодяя на чистую воду, это нанести ему визит? — наконец, спросил Медведев. — И что, вы хотели в лоб спросить, а не организует ли хозяин нападения на людей, чтобы использовать это в своих не совсем хороших целях?
— Нет, конечно, — я смотрел на него прямо, не опуская глаз. — Нам нужно было всего лишь взглянуть на его исполнителей. Множественные укусы ос с рожи быстро не уберёшь. Это, если они вообще живы остались. Но это как раз не удивительно. Эти твари здоровые, хорошо подготовленные и просто чудовищно живучие.
— То есть, вы хотели увидеть следы укусов ос, и сразу же доложить мне о своих подозрениях и не пытаться разбираться самостоятельно? — уточнил Медведев.
— Ну, конечно, — я смотрел на него взглядом невинного ребёнка. — Разумеется, всё так и было. То, что произошло, — это чудовищное стечение обстоятельств.
— Олег, ты можешь что-то добавить? — Медведев настолько резко повернулся к Мамбову, что тот вздрогнул.
— Осы не кусаются, — выпалил Олег, не глядя на Дмитрия Фёдоровича.
— Да что ты говоришь, — Медведев даже руками всплеснул. — Вот ты прямо откровение до меня донёс. Женя, продолжай.
Так, раз уже не Рысев, с трудом сдерживаемым матом на конце, а Женя, значит, Медведев слегка остыл, и убивать нас вот прямо сейчас не будет. Вдохнув побольше воздуха, я продолжил рассказ.
Поехали мы на машине. Извращаться с лошадьми не стали. Хотя в поместье было сразу два прекрасных экипажа, но зачем возиться с ними, если на машине быстрее, а главное, теплее?
С нами поехали Игнат и Ванька. Во-первых, это был вопрос престижа: ну не могли два графа по гостям разъезжать, крутя баранку самостоятельно. Это у нас никого таким не удивишь, да в столице вполне приемлемо. А вот в таких уездных городках, как Дубна, подобным тонкостям придаётся очень большое значение. Я ещё помню, как на меня смотрели у Шалфеевых, когда я выскочил из-за руля и принялся вытаскивать Мамбова из машины. Во-вторых, взять с собой двоих егерей, было продиктовано соображениями безопасностями, всё-таки Олег пока был далёк от своей привычной формы.