адать. Исходя из всего этого, можно заключить, что у Сферы есть возможность начать сжиматься.
— Если на месте Сатурна появится черная дыра, как это может угрожать Земле? — спросил археолог.
— Если она просто будет летать по орбите Солнца, как сейчас летает Сатурн и его спутники, то никак не скажется. Ведь суммарная масса объектов не изменится. Считай, что будет летать тот же самый по массе Сатурн со своими спутниками, просто в немного другой форме. В сжатой форме. Другой вопрос — зачем все это? Какая цель у Сферы или того, кто ей управляет?
— Может, это какая-то электростанция более развитой цивилизации? — предположил я.
— Ты имеешь в виду, что они потом засунут эту Сферу в какую-нибудь большую печку и будут получать с этого энергию миллионы лет? — спросил Стив.
— Не знаю, — ответил я, — просто размышление. И, кстати, мы неправильно рассчитали ее массу. Мы не учли, что Сфера тонет в Титане не только за счет силы тяжести, но и за счет поглощения материи под собой.
— Судя по трещинам в грунте, она все же тонет в значительной степени из-за массы, — сказал Саид.
— А еще, коллеги, нельзя забывать, что мы рассуждаем человеческими мерками, — заметил Мингли, — мы живем в трехмерном пространстве, которое расширяется миллиарды лет. В котором огромное количество неизвестного, как в квантовой физике, так и в макромире, в сингулярностях черных дыр. Куда расширяется Вселенная? Что было до начала «всего»? Я вполне допускаю, что мы не сможем ничего понять о Сфере, а наши рассуждения окажутся смешны для тех, кто за ней стоит.
— Если они вообще нас замечают, — вставил я, — мы вот не замечаем микробов.
— Давайте не будем уходить в философию, — сказал Саид, — я думаю, стоит измерять радиус Сферы раз в сутки.
— Да. Будем наблюдать за ней, — согласился Мингли.
— Я могу прямо сейчас снова снять ее и сравнить размеры.
— А у тебя с какой точностью лазер снимает? — спросил Жорж.
— Полмиллиметра.
— Да, Саид, давай-ка сделай съемочку, — сказал Мингли, — заодно и посмотрим, растет ли скорость ее погружения.
Космонавты вернулись на базу. Саид сел обрабатывать результаты измерений, Юра со Стивом отправились чинить антенну, а Жорж с Мингли принялись переносить вещи биолога из лаборатории в шатер. Паука принесли в самом конце.
— Мингли был прав, — сказал Саид в общий чат, — Сфера начала сжиматься.
Жорж, до этого стоящий возле тела инопланетного создания, повернулся к археологу. Мингли подошел к компьютеру Саида и уставился в монитор.
— Все-таки сжимается… — раздался голос Гречкина. Юра со Стивом были все еще на улице.
— Да, — продолжил археолог, — между прошлым и нынешним измерениями радиуса разница два сантиметра, семь миллиметров.
— А времени прошло часов шесть-семь, — прикинул Мингли.
— Могу посмотреть точное время прошлой съемки, — предложил Саид.
— Пока не надо. Завтра еще раз снимем ее и тогда построим точный график сжатия. Нам надо минимум три измерения, чтоб понять, с ускорением она сжимается или нет.
Глава 16. Иные формы жизни
Гречкин ошибся: параболическая антенна, расположенная на «Титане-1», ремонту не подлежала. Минут двадцать Юра со Стивом расставляли прожектора вокруг их надувного приюта, чтобы хоть как-то освещать прилегающую территорию, и более часа они провозились с созданием примитивной передающей антенны, слепленной из подручных материалов со склада разрушенной ракеты. Антенну Гречкин планировал подключить к ноутбуку и, как только гроза закончится, запустить спутник-ретранслятор, передать на него все научные данные, собранные тут, чтобы тот в свою очередь отправил их на Землю.
Когда Юра и Стив вернулись в шатер, Жорж обратился ко всем присутcтвующим:
— Можно подвести некоторые итоги по принципу жизни на Титане.
Гречкин положил антенну на пол чуть в стороне от входа.
— Я бы хотел начать издалека, — сказал Жорж.
— Мы не против, — ответил капитан.
Биолог вздохнул и приступил к повествованию:
— До момента, когда зонд зачерпнул атмосферу Титана двадцать лет назад, я был согласен с мнением большинства ученых и считал, что для жизни нужна вода. Мне тогда было двенадцать, но я уже не на шутку увлекался биологией. Очарование Титана для меня заключалось в том, что мы получили доказательства того, что для наличия жизни не обязательна вода. Подойдет и другая жидкость. А еще я был восхищен тем, что тут мы смогли найти жизнь, не имеющую ничего общего с земной, ведь в природе на Земле нет жидкого метана.
Жорж прокашлялся в кулак, отвернув голову в сторону.
— Как известно, — продолжил он, — в основе жизни бактерий, которые тогда были найдены в облаках Титана, тоже был углерод, правда соединенный в молекулы циклопропенилидена — очень высокореакционной органики, которую на Земле можно наблюдать только в лаборатории. Про эту молекулу вообще мало что знали ранее. А тут на основе этой молекулы существует жизнь! А главным растворителем выступает сжиженный этан и метан. Циклопропенилиден создает основу для местных титановых аналогов наших ДНК и РНК, и все это при температуре минус сто восемьдесят градусов! Даже минус двести градусов! Многие астробиологи, в том числе и я, глядя на эти привезенные на Землю бактерии, считали, что на основе такой органической молекулы могут появиться невероятно экзотические формы жизни. Просто невообразимые формы!
Жорж сделал паузу и глубоко вздохнул.
— Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь, — произнес Мингли.
— Подожди, сейчас поймешь. Этот паук, — Жорж указал рукой, — определенно является хищником. Судя по всему, он убивает своих жертв этим вот клювом. Охотится приблизительно как кальмар. А вел я к тому, что нет принципиально отличных от земных форм жизни. Нет и не может быть.
— Это еще почему? — спросил Стив.
— У паука есть конечности, которыми он ловит жертву. Далее он убивает ее клювом, пропускает через аналог нашего желудка, далее в кишечник, потом все лишнее выходит через клоаку. У паука есть сенсоры: органы зрения для восприятия электромагнитных колебаний, органы слуха для восприятия колебаний среды, обонятельная система для восприятия молекул в среде. И это только те утверждения, которые я могу сделать на основе часовой работы с ним. Исходя из всех этих элементов его тела, можно сделать вывод о том, как протекала эволюция на Титане. Примерно так же, как и у нас на Земле. Тут живут существа, которые должны питаться и целью которых является передача своих генов дальше. Все как у нас! Получаем энергию и размножаемся, получаем и размножаемся. Все! Вот основной закон любой жизни! Все мы живем в одной Вселенной, и ничего принципиально иного быть не может! Теперь я в этом твердо убежден.
Члены команды переглянулись.
— Так, — начал Гречкин, — я, как бортинженер, человек далекий от астробиологии, хотел бы пояснений.
— Пожалуйста, спрашивай.
— На Титане когда-то нашли какую-то молекулу с названием, как ты там сказал…
— Да… название труднопроизносимое, не важно… не суть… В две тысячи двадцатом нашли.
— И этой молекулы на Земле не существует?
— Ее вообще не существует нигде, кроме Титана и облаков межзвездной пыли. Ну и, конечно же, в лаборатории можно получить.
— И о ней никто толком ничего не знал?
— Знали очень мало и нигде ее не использовали.
— Потом в две тысячи двадцать восьмом, когда зонд принес нам бактерии с Титана, мы поняли, что в основе этих бактерий как раз лежит эта молекула?
— Да.
— Эта органическая молекула, которая спокойно себя чувствует при низких температурах?
— Да. А наш паук умер от того, что сварился изнутри, когда проглотил коптер. Это как если ты проглотишь металлический предмет, нагретый до двухсот градусов. Стрелять в него было необязательно.
— Сколько тебе надо времени, чтобы сделать полный отчет об этой особи? — спросил Мингли.
Жорж уставился на паука и замер. Секунд через тридцать молчания команда поняла, что он не думает над ответом, а просто стоит, уперев взгляд в это неземное создание. Стоит будто манекен. Потом Жорж достал из набедренной сумки рулетку и приложил ее к сочленению конечности паука.
— Жорж? — Мингли обошел биолога. — Ты в порядке?
Жорж попятился назад.
— Опять, — произнес он, — опять начинается…
— Что с тобой? — взволнованно спросил Гречкин.
— Опять эти отрезки. Соотношения отрезков… Я не понимаю!
Биолог рванул к выходу, но Мингли схватил его за торс, и они оба упали. Жорж пытался вырваться. На помощь капитану подлетели остальные. Саид сел биологу на ноги, а Юра со Стивом скрутили ему руки.
— Я не могу так, не могу, — кричал Жорж, — что-то проникает в меня! В мое сознание! Внутрь самого потаенного!
Глава 17. Я тоже их видел
Жорж сидел на полу, прислонившись спиной к стене шатра. Саид на всякий случай встал возле двери, чтобы биолог не попытался вновь выскочить и натворить с собой бед. Мингли и Стив находились по бокам от Жоржа, а Юра расположился на полу и, всматриваясь в его побледневшее худое лицо, произнес:
— Я тоже их видел.
Жорж поднял взгляд на Гречкина.
— Видел? — с волнением спросил биолог.
— Что значит «тоже видел»? — удивился Мингли.
— Тогда, когда ты спросил у меня про странности? — вспомнил Стив.
— Да, — начал Гречкин, — только у меня немного другая ситуация. Ты, Жорж, говорил про какие-то отрезки. Так вот, а у меня не отрезки, у меня треугольники.
— Приехали… — пробурчал Саид.
После того, как Юра рассказал команде о странных треугольниках, проникающих в его сознание, Жорж поднялся и, казалось, полностью пришел в себя. Биолог в свою очередь рассказал, что видит соотношения длин отрезков в обычных вещах. Принцип был точно такой же, как у треугольников Гречкина, — Жоржу бросался в глаза какой-то линейный объект, вырванный из общего фона, а следом еще один, и соотношения длин пары этих объектов оказывались всегда равны соотношению длин какой-нибудь другой пары объектов, которые так же бросались в глаза. Это могли быть абсолютно разные, несвязанные между собой линейные объекты: ножка стола, линия на узоре стены, сочленение паука, карандаш или рост Саида.