В пять утра, когда появилась возможность выключить фонари, они в пепельной дымке заприметили стоящую на колесах машину со вмятой крышей. На ней и решили сделать привал. Из-за увеличения силы тяжести на пятнадцать процентов передвигаться стало ощутимо сложнее. Проползти при такой гравитации метров сто еще можно, не ощутив ее, но когда ты ползешь по руинам километры, то даже такое несущественное увеличение силы тяготения сказывается на мышцах.
— Можно хоть примерно понять, где мы сейчас? — спросил Васечкин.
Руины вокруг теперь уходили не во тьму, а в серый пепельный туман. Но радиус обзора увеличился — можно было рассмотреть силуэты некоторых устоявших монолитных строений приблизительно в пятидесяти-семидесяти метрах. Один дом левее маршрута, второй правее.
— Н-да… — протянул Гречкин, оглядываясь, — единственное, что у нас есть, это иголка, магнит и вода. Сколько мы проползли… пять километров, или три… или один… да черт его знает.
Юра глотнул воды. Пепел сыпал все сильнее. Макушка и плечи всех троих были покрыты грязно-серым вулканическим “снегом”.
— По идее мы должны увидеть МСД, его не должно было смыть. Даже если и смыло сами опорные пролеты, то столбы, на которых была дорога, должны остаться. МСД пересекал Проспект Мира.
Катя посмотрела вниз. Сквозь сплетение городских останков и мусора было видно сырой асфальт.
— Мы же идем в сторону МСД, — сказала девушка, — значит, мы наткнемся на эту дорогу.
— Она тут везде шла по верху? — спросил Васечкин.
— Нет. Только приближаясь к пересечению с Проспектом Мира превращалась в эстакаду, — ответил Юра.
— Значит, надо идти дальше, — сказал Саша, — рано или поздно увидим МСД… ну или столбы от нее.
— Просто пепел не входил в мои планы, — сказал Юра, — я не ожидал, что не будет видимости.
— Может есть смысл разделиться? — сказала Катя, — разойтись метров на сто и с фонарями, чтоб видеть друг друга, идти линией на северо-восток?
Юра резко повернулся к девушке.
— Да, Катюх, молодец, — искренне произнес Юра, — отличная идея… то есть… прости, не подумай, что я хвалю… а то, черт тебя знает… выкинешь опять что…
— Это он о чем? — спросил Саша.
— Понятия не имею, — ответила Катя.
Катя шла, а вернее, ползла слева от Гречкина метрах в пятидесяти, Васечкин полз справа, чуть дальше, метрах в ста. Девушка двигалась по кромке воды. Левее Кати начиналась низина, которая после прохода волн превратилась в водоем. Путники не видели друг друга, видно было лишь фонари. Но переговариваться им ничего не мешало. Вскоре, как и предполагалось, они наткнулись на МСД. Точнее наткнулась Катя. Перед ней из тумана вырос огромный железобетонный столб, являющийся опорой для дорожного пролета, который свалило водой, но не унесло. Бетонная конструкция шириной три метра и длиной десять метров валялась за столбом. Катя села на одно колено. Выпрямив вторую ногу, она стопой уперлась в асфальт. Можно сказать, что девушка наполовину стояла, наполовину сидела на колене. Распрямившись в пояснице, она глубоко вздохнула, расправляя плечи.
— Нашла! Столб эстакады тут! — крикнула она, а потом сплюнула горький пепел.
— Отлично! — раздалось от Юры.
— Ура, — прозвучало от Васечкина.
— Теперь можно…
Подземный грохот не дал Гречкину закончить фразу. Все вновь затряслось, и звук дребезжания руин понесся по всей Москве.
Юра вскочил на ноги и, расставив руки в стороны, ощущая, что он уже разгоняется, падая вниз, сделал несколько шагов, балансируя, и оказался на лежащем бетонном столбе. Гречкин почувствовал полет. Изо всех сил стараясь остаться в вертикальном положении, он, глядя себе под ноги, в неимоверном грохоте вновь падал к центру Земли вместе со всей поверхностью планеты, сжимающейся внутрь самой себя.
— Надо встать! Все встаньте! — кричал он, но голос его терялся в подземном рокоте.
Столб начал плавно давить снизу на ноги, и через пару секунд после торможения груды мусора обжали Юру по пояс. В самый последний момент он успел оттолкнуться от столба и упасть животом на окружившие его руины. Площадь поверхности Земли уменьшалась из-за сжатия планеты, поэтому развалинам, лежащим на поверхности, становилось некуда деться и они наслаивались друг на друга. Гречкин понял это, хотя и поздно, но все же, он успел сориентироваться в момент падения и, выпрыгнув, оказаться сейчас над свалкой. Кое-как высвободив ноги, зажатые грудами руин, он пополз в сторону Кати.
— Помогите! — Кричала она. Фонарь девушки было еле-еле видно из-под мусора. В момент сжатия она распласталась по доскам, которые в тот момент были навалены под ней.
— Я ползу! — кричал Юра. — Ты как там?!
— Я не могу пошевелиться! — Катя кричала, казалось, в истерике. Девушка лежала лицом вниз, придавленная сверху, — Юра! Не оставляй меня!
— Я тут! Все будет хорошо!
Гречкин обернулся.
— Саша!
— Да! Я жив!
— Вылезешь?!
— Не знаю!
— Жди! Я скоро!
— Катю вытащи!
Юра полз на свет и звук Катиных всхлипываний.
— Я тут, не плачь, сейчас выберемся, все будет хорошо.
— Ты видишь меня?!
— Да, я ползу на свет!
— Юра!
— Ползу, ползу!
Добравшись до нее, космонавт увидел, что нога девушки согнута и торчит из-под хлама. Гречкин присмотрелся — “Вроде бы нога согнута в колене в правильном направлении. Иначе волочь поломанную Катю на плечах — это совсем плохой вариант”.
— Ты ничего не сломала?!
— Не знаю. Стильно болит спина и рука! — сквозь стон процедила она.
— О боже…
— Что? Все плохо?
Юра сел. Продолжил изучать завал над Катей.
— Так, — произнес он, схватившись за доску, — будем постепенно…
Гречкин потянул на себя, и доска с прибитым к ней подобием поддона съехала в сторону. Юра увидел сквозь переплетение палок и веток лицо Кати. Часть лица. Она была повернута правой щекой к Юре. Гречкин переполз чуть в сторону и взялся за тонкий ствол дерева.
— Дальше самое сложное, — произнес он, сдвинув ствол, а скорее не ствол, а толстую ветку, вбок.
— Что там?
— Над твоей спиной кусок бетона. Как бы мне его…
Убрав более мелкий мусор, Гречкин понял, что кроме этого куска бетона Катю больше ничего не держит. Все остальное можно разгрести без особых усилий. Девушка высвободила руки и уперлась ими в руины, находящиеся под ней. В упоре лежа она попыталась отжаться, в надежде скинуть с себя то, что давило сверху, но не смогла привстать даже на сантиметр.
— Погоди, — сказал Юра, — давай вместе. Я на себя буду тянуть этот блок. На себя и вверх. Для тебя это влево. А ты так же пытайся отжаться.
— Давай.
— Готова?
— Да.
Гречкин изо всех сил, отталкиваясь ногами, пытался поднять кусок столба, а в этот момент Катя, пыжась, толкалась руками. С первого раза вылезти не удалось, но Юра подпихнул под давящий на девушку груз доску. Теперь между спиной Кати и бетонным куском образовался зазор.
— Давай я впереди сейчас разберу. Ты вперед и лезь. Мы этот блок не поднимем.
— Хорошо.
Юра переполз к Катиной голове и принялся разгребать хлам перед ней и над ней. Васечкин за это время сообщил, что с ним все в порядке, вот только он не может вылезти, а так все просто замечательно.
— Ты прости, что я вспылила, — сказала Катя, пытаясь скрутить шею еще сильнее, чтоб хоть одним глазом увидеть Юру.
— Бывает. Видимо, был горький опыт, — натужно произнес Гречкин, выкидывая в сторону фрагмент металлической оградки.
— Да… я просто нахлебалась со всем этим…
— С бывшим родственником?
— Да. Поэтому я сейчас к мужчинам очень настороженно. Я подумала, что ты уже начинаешь…
— Я к тебе там не прижимался. Просто места мало было.
— Извини.
— Но ты мне и правда понравилась. Ты хороший человек.
— Спасибо.
Еще через пять минут Юра смог встать над Катей. Он наклонился, обхватил ее за торс (Катя ничего не сказала против) и протащил немного вперед. Дальше девушка, изогнувшись в пояснице, сама выползла из-под бетонного груза.
— Луч правда сказал, что он выбирал между цивилизациями подходящую? — спросила она.
— Да.
Катя задумчиво медленно закивала, поджав нижнюю губу.
— Это и правда увеличивает шансы на успех, — произнесла она.
— У вас там все нормально?! — раздался голос Васечкина.
— Да! Ползем к тебе! — крикнул ему Юра.
Васечкина вытащить из-под груды хлама оказалось легче, но, в отличии от Кати, которая отделалась лишь ушибами, Саша порезал щеку и обе кисти, к счастью, не глубоко. По опорам МСД они смогли добраться до пересечения с Проспектом Мира, и теперь уже стало возможным прикинуть скорость их движения. Получилось, что за четыре часа они проползли около четырех километров. Проспект Мира дальше переходил в Ярославское шоссе, которое просматривалось благодаря торчащим из руин металлическим фонарным столбам, которые волны не вырвали, а загнули. Столбы были засыпаны, но концы их стелились поверх уровня руин. Нижняя часть столбов уходила в груду мусора и крепилась к бетонному фундаменту.
Гречкин полз впереди, а за ним то Катя была второй по счету, то Саша. Пепел не переставал сыпать, покрывая серым слоем поверхности. Раз в несколько часов всё проваливалось из-за сжатия Земли. Тогда все трое вставали и по методике Гречкина не давали себя полностью зажать обломками. Несмотря на столбы, используемые в качестве ориентира, Юра все же несколько раз использовал самодельный компас, чтоб удостовериться, что они нигде не сбились с пути и случайно не пошли по какому-нибудь ответвлению от шоссе вдоль похожих загнутых столбов. Через шесть часов, когда часы показали десять утра, путники, понимая, что вскоре должны будут пересечь МКАД, рассредоточились, чтобы не пропустить тот дом, который спас их от первой волны. Находился он в двухстах метрах от шоссе. Как и в прошлый раз, Юра полз посередине, Катя слева, а Саша справа, вдоль столбов. Дом этот стал очередным ориентиром.