Вот и как ей планировать свою будущую жизнь? Уже даже не о деньгах речь, а о том, возможно ли в этом патриархальном мире личное счастье для нее? Допустим, сбежит она благополучно в Рордонию и... что? Рано или поздно она обустроится, захочется ей любви и мужского внимания, семьи, деток, но среди кого и как выбирать? Ведь образованные мужчины, то есть знатные, на нее больше, как на любовницу даже не посмотрят?
И, может, она бы как-нибудь приноровилась, Мрата же не торопится замуж, и вроде ей нормально живется, но ломать еще и жизнь своих будущих детей? Десятилетняя Адди должна работать, уже несколько лет батрачит, чтобы господа не выгоняли их с матерью – нахлебников здесь не держат, даже если это дети. У Мрии тоже жизнь была нелегкой, при ее-то невероятных умениях к целительству и знаниях. Неужели ее будущих детей в этом мире ждет такая же участь?
В общем, сложно все.
Глава 21
Драр Такари
– А теперь уходи прочь, – сказал Драр, отодвигаясь от своей жены.
От такой красивой, непостижимой, дерзкой, как колючий репей у дороги, но при этом одновременно нежной, будто нераскрывшийся бутон изысканного цветка в господском саду. Как у нее получается быть одновременно такой разной?
Как же это его будоражит! Так что пусть она быстрее отойдет, уйдет подальше с его глаз, он и так едва сдерживает всколыхнувшуюся внутри жаркую волну.
Льиза пугается его малейшего внимания, но совершенно не боится дерзить, настаивая на своем, будто... мужчина? "Признайте, что я умею принимать правильные решения" – подобное ему в иной раз даже старина Ульф остережется вот так нагло заявить в лицо. Чем больше он за ней наблюдает, тем больше верит, что в ее мире она обучалась управлять целым постоялым двором. Она действительно ведет себя на равных с мужчинами! А как она с виконтом разговаривала?!
Даже он, барон, не имеет права дерзить графскому наследнику, а она?! Ткнула носом графеныша в семейное воспитание, затем заявила, что их разговор перестал ей быть интересным.
Перестал ей быть интересным!
Разговор с наследником одного из самых влиятельных и богатых родов Арагонии!
Какая женщина посмеет подобное сказать в лицо... даже своему супругу? Не говоря уже о мужчине выше по положению?
Никакая, кроме его иномирянки.
И Драр с удивлением отметил, что ему это нравится. Нравится эта несносная, непокорная, непостижимая женщина. Она сказала тогда "шизаутая"? Непонятно, что за слово такое, но как раз это дикое и несовместимое в одном слове сочетание звуков как раз подходит его женушке. Откусит себе язык и выплюнет в рожи палачей? Она, конечно, солгала, хотя... Нет, он уже ни в чем не уверен рядом с ней.
Как же интересно наблюдать за ней и гадать, что она учудит в следующий момент! Потребовала за разговор деньги с виконта – с чужого мужчины?! просто за разговор?! при муже?! – и при этом запрещает юным слугам работать! Даже как-то помощь Ваильна не хотела принимать, хотя парень-то уже взрослый! И каждый раз его оруженосец тушуется, когда Льиза придерживает с господского стола для него какую-то сладость, наравне как и для той мелкой девчонки-служанки. Как сказать ей, чтобы прекратила, а то воины уже засмеяли парня?
И ведь она действительно заработала те деньги! Леди! При этом хитро перекинув на самого виконта определить размер оплаты. И тот не пожадничал.
Драр и сам был поражен, сколько всего знает его жена! Правда, он никогда не касался виноделия, даже примерно не представлял, сколько, оказывается, приходится всего сделать от выбора правильной почвы – кто ж знал, что даже состав земли или погода в текущем году может повлиять на вкус напитка! – до того, как вино окажется на столе. Причем правильно подать его тоже целое искусство, для чего в другом мире есть отдельные слуги! Поэтому и не смог оценить, помогут ли Фалмутам ее знания, хотя... судя по щедрости Криста еще как помогут.
При этом ее семья не занималась виноделием и даже не торговала вином, но девушка столько всего знала! Откуда?! Неужели в ее мире все всё обо всем знают? Правда, память ее действительно избирательна – она не помнила ни одной даты, не смогла вспомнить имя монаха, который первый увлекся играющими винами, но помнила имя вдовы Клико, что именно та женщина придумала способ убрать осадок из бутылок. Женщина придумала! Да еще через замораживание горлышка перевернутой бутылки! Кто б еще подобный странный способ придумал, как не женщина – только у них непонятно что в голове!
Или Льиза им тогда солгала, или в их мире действительно женщинам много чего позволено – даже совать свои любопытные носы в дела мужчин? Ведь именно та вдова потом добилась распространения своего вина на столы знати их мира, оставив свое имя навека в памяти даже чужеземцев.
Скорее уж второе, если судить по поведению его жены. Она ведет себя так, будто над ней нет никакого мужчины, нет мужа. Это и жутко раздражало Драра, и одновременно заводило, будто в нем тоже появлялись воздушные пузырьки, заставляя кровь играть.
Хотя он знал, отчего играет его кровь – из-за красивой женщины, что совсем рядом, но при этом такая недоступная! Зачем он дал слово подождать?! Она, его такая непостижимая жена, сама напоминала ему те бутылки с играющим вином, о которых говорила. Когда брожение идет не в общей огромной бочке, а в отдельных бутылках, причем в каждой по-своему. Вот что в голове у его жены? Что-то особенное и непонятное.
Когда Льиза все это рассказывала, да так увлекательно, Драр ясно представлял себя тем самым... – как она тогда сказала? – в общем, переворачивателем бутылок... правда, одной-единственной бутылки. Ему и одной иномирянки рядом хватит, чтобы ощутить азарт слежения за созреванием "играющего вина" – его Льизы, не менее "играющей", то есть бурлящей внутри непонятно как. И ждать ли от нее, как от тех бутылок, возможного взрыва, когда их трогают переворачиватели в процессе? Надо же, оказывается, столь ценный напиток может быть настолько опасным?
И хотя он теперь полнее осознал, почему не тревожил ее, недаром чутье подсказало не торопиться с данной ему девушкой, но... Какого харга он тогда ляпнул, что не тронет ее до ее женских дней? И сколько ему еще ждать?! Он же озвереет до того времени от такого соблазна под боком.
Вернувшийся из коридора в комнату к раненным Драр шумно выдохнул, а затем огрел предостерегающим взглядом солдат, что на него оглянулись при этом. Знахарка пока ничего предосудительного не делала – осмотрев всех, быстро и действительно умело обработала раны и заново перевязала наиболее простые раны. Отдала травы, мази в крошечных горшочках и выпроводила легко раненных. Только потом обернулась к трем оставшимся, чьи раны больше всего настораживали.
Что ж, он за ней все равно присмотрит, не даст совершить ей лишнего, даже если она колдунья. А потом возьмет со своих людей клятву, как и обещал своей иномирянке.
***
Позже, уже в сумерках, успев остыть от ненужных сейчас мыслей и даже обмыться на заднем дворе с прочими воинами, пошел искать свою иномирянку.
Так она уже успела вновь сцепиться с Ульфом!
Поспешив на шум со знакомыми голосами, Драр не стал выходить на свет в обеденном зале, где собралась толпа, остался у двери в тени.
– Значит, Ульф, ты тоже колдун? – его Льиза была уже отчего-то злой.
Почему бурлит на этот раз?
– Чёй-то я колдун? – возмутился кампаре.
Кто угодно возмутился бы от такого обвинения.
– А то! Ты уже... немолод, но за последние дни и несколько боев подряд на тебе не одной царапины, в то время как даже более молодых и сильных зацепили враги. Значит, именно колдовство тебя уберегло?
– Опыт меня уберег! Никакого колдовства! Я же зад не плющу, всегда тренируюсь! Даже в походе на привалах, – обиделся кампаре. – В отличие от тех молодых и дурных, что только на силу надеются! А тут не столько сила, сколько умение да разумение нужно...
– Вот! Тогда почему ты думаешь, что у Мрии что-то иное? У нее тоже знания, эм, по-твоему, разумение, умения, опыт – и заметь, побольше твоего! Она старше тебя, и за свою жизнь успела столько разнообразнейших ран вылечить, сколько ты за свою жизнь не наковырял в противниках! Сколько вы все вместе взятые не наделали в других людях своими железяками! Так почему ты удивляешься, что ее работа так хороша? С таким-то опытом?
– Ну... нет, это другое! Откуда у бабы...
– Что?! Только потому, что Мрия женщина, она, значит, должна быть глупее тебя? Думаешь, ваши отростки какие-то преимущества вам в разумении дают?! А вот и нет! Даже наоборот! – уже куда-то не туда несло его иномирянку.
Те воины, что были неподалеку от двери, оглядывались на него, но молчали, не выдавали его присутствия. Хотя те, что были ближе к спорщикам, недовольно бурчали.
– Ты, леди, не заговаривайся, – Ульф тоже уже не сдерживался. – Мужчины завсегда умнее баб были...
– Не доказано! Только потому, что вы им, то есть своим женщинам, воли не даете. Не даете им учиться, самостоятельно принимать решения и... вообще жизни! А знаешь почему?
– Эт почему же? – фыркнул где-то в той стороне Ульф, которого Драр со своего места не видел, но прекрасно представлял, насколько кампаре сейчас зол.
Зато он видел худдинку рядом со спорщиками, так что никто Льизу не обидит. Наемница его тоже, кстати, засекла, но вида не подала.
– Да потому что вы боитесь! Да-да, кампере, боитесь состязания! Вдруг какая женщина окажется лучше тебя... или вас, мужчин, в каком-то деле...
– Да чушь! Ты, леди... – предупреждающе протянул Ульф, прочие мужики заворчали еще более недовольно, и Драр чуть было не выступил вперед.
– Говорю правду! В моем мире женщины даже до того, как вытребовали себе равное положение, умудрялись порой быть лучше многих мужчин, правда, прячась за мужскими именами или одеждами... вынуждено. Вы же, мужики, как упертые бараны... во всех мирах! А уж теперь... умные люди доказали по науке, что разум у женщин не хуже мужского. Да, чуть иначе работает, но от этого порой даже лучше! Потому что видит то, что вы, мужчины, не видите! А еще...