Когда разноголосые обсуждения чуть поутихли, Камрин опять попросил:
– Леди Такари, а песни сегодня рассказывать будете?
– Какие песни? Про любовь? – хмыкнула Льиза, отпивая из своей кружки ягодный взвар, давно остывший.
– Про белые цветы, – попросил сам Драр, озадаченно потирая подбородок.
Ему нужно больше сведений о мире, в котором выросла Льиза, чтобы быстрее понять ее.
– Белые цветы? – удивилась его жена, будто не помня тот их разговор. Или действительно не помнит, она такая. – Какие именно?
– У которых беззащитные шипы.
– А такие бывают? – теперь удивился Рол. – Если шипы, то они уже... А-а, – ухмыльнулся он, мигом улавливая намек и сверкнув глазами в сторону его жены. – Да, давайте послушаем про вот эти самые цветы с шипами.
Глава 25
Оставшийся день прошел вроде бы неплохо.
Только раз вернувшийся непонятно откуда ее муженек своей мрачной физиономией разогнал всех. Но после еды подобрел – вот точно у мужиков всё через желудок можно решить! Или еще и через другое место? – и даже сам захотел послушать ее истории. Странно.
Начала она рассказывать первую пришедшую в голову сказку, достаточно длинную и относительно подходящую под запросы слушателей. Правда, вначале Мрата какие-то странные знаки ей пыталась подавать, но Лиза ничего не поняла. Да и не сворачивать же начатую историю в самом начале, тем более что остальные увлечено слушали. Она даже на мужа покосилась – не будет ли опять возражений, что она что-то не так говорит?
Но тот молчал, так что все нормально.
Поскольку сказки она читала давно, то в процессе детали, что забыла, пришлось щедро досочинить на ходу, главное, побольше типовых сказочных оборотов вставить. Пусть ученик Камрин, сидящий прямо у ног на полу, запоминает все эти присказки и сюжеты. Она их и так, можно сказать, по сусекам своей памяти поскребла, по амбарам извилин помела, чтобы достать всякие сказочные прибаутки.
Потом сообразила, что вроде именно в Царевне-лягушке Иван-царевич должен был в поисках сундука и иглы Кощеевой помиловать животных на охоте. Но что делать, ту часть истории она уже рассказала утром, не повторяться же. Поэтому вставила в историю другую концовку с выбором заколдованных клонов жены, вроде бы из какого-то старого советского фильма про Кощея, которые вместо современной анимации ей в детстве частенько включала тетя.
И раз в этом мире все равно никто, кроме нее, не знает оригиналы сказок, то можно же ей немного... "авторского видения" добавить? Льдаск она или не льдаск? Сказитель или сочинитель? Главное, чтобы история интересной вышла, и слушателям вроде нравится. Правда, в процессе муж все-таки как-то задумчиво хмурился, кто знает, что ему опять не так. Но не перебивал, и то ладно.
Потом перешли с обсуждениями на песни. Роланд – вот точно Говорливый! – теперь в каждой ее фразе пытался найти дополнительный смысл, цеплялся к словам песни, из которой Лиза только куплет да еще пару фраз и вспомнила.
Что ж, он хочет еще загадки и поболтать? Пожалуйста!
Намекнула, что роза считается королевой цветов. То есть бедные розы, которые будут выброшены после праздника, где они вроде как сияли, – разве не намек... например, на таких же бедных принцесс? Весь смысл жизни которых, для чего их растят – чтобы они ненадолго украсили собой свадьбу, то есть какой-нибудь династический брак, решенный за них, а потом таких девушек "выбрасывают" из активной жизни безжалостного мужского мира. Что жизнь даже знатных женщин не так уж красива и привлекательна, как может показаться со стороны.
Кухонные работницы приблизились, ловя каждое слово чуть не с открытыми ртами, но и заметным скепсисом на лице. Конечно, для них сытая и безопасная жизнь какой-нибудь леди, любую прихоть которой исполняют слуги – недостижимая и такая манящая мечта! Зато солдаты заскучали.
Тогда Лиза, перестав бестолково спорить с Роландом о тяжелой женской доле, пересказала Камрину "мужскую" песню – "Ночь перед боем", в которой как раз особо рифмы не было изначально, так что местным зайдет даже в ее корявом изложении.
Не зашло почему-то, особенно после финальных слов, где воин просит у бога не чувствовать боли, на что тот отвечает, что вся жизнь – боль. Не лечь в этом поле. А в ответ: забудь страх, ты и так уже прах.
Ульф при этих словах смачно сплюнул на пол, опять извергая фразы, которые не осилил – или постеснялся? – перевести артефакт. Да и воины вдохновленными не выглядели. Пришлось срочно вспомнить легендарную "Группу крови" с ее "пожелай мне удачи в бою", переделывая прямо на ходу некоторые слова и фразы. Ведь попробуй объясни средневековым людям, что кровь бывает разных групп, еще не так поймут. И без того половина присутствующий солдат после предыдущей песни поддержала бурчание кампаре, что леди – еще та демоница. Но они же сами хотели узнать разнообразные истории из ее мира!
Потом леди решила, что хватит на сегодня, да и устала она говорить, так что передала слово Камрину, попросив его рассказать об Арагонии в целом – где был, что интересного видел. Тот, непривыкший самостоятельно сочинять на ходу, вначале сбивался и рассказывал так нудно, что биржевые сводки и то увлекательнее покажутся. Но с помощью наводящих вопросов и подсказок от Лизы все-таки понял, что от него хотят. И так живописал свои с наставником похождения, что разбредшиеся было слушатели собрались вновь, иногда даже похохатывая. Правда, Лиза бы часть его баек запретила рассказывать... в присутствии леди и детей, которых здесь хватало, но это будет в следующих их уроках.
А там уже к вечеру и Мрия пришла. Так что оставив вдохновленного Камрина развлекать воинов, Лиза с Мратой поспешили к знахарке. Та, оказывается, принесла еще разное не просто полезное, но и женское – от пахучего крема для рук до зубного порошка. В этом мире зубных щеток не было, люди полоскали рот травяными настоями, ковыряли в зубах заостренными или, наоборот, разжеванными кончиками палочек особых кустов. В целом, в мире, где сахар мало кому доступен, вполне такая гигиена сойдет, но Лиза очень обрадовалась более привычным ей средствам для зубов – не паста, так хотя бы порошок.
А потом огорчилась, опять вспомнив, что у нее нет денег, чтобы купить себе необходимую косметику.
Как же плохо быть бедной!
Точнее, притесненной в правах женщиной, у которой нет собственных средств... даже если она их недавно сама заработала! Ужасно, когда всеми, абсолютно всеми средствами в семье заведует муж! И что, каждый раз просить?
Лиза так и сказала на замечание Мраты:
– Я много лет уже ни у кого, даже у родителей не просила деньги на всякие мелочи! У меня всегда были свои деньги, которыми я свободно распоряжалась – сама зарабатывала, сама тратила, не оглядываясь ни на чьи разрешения.
– Ты уже распорядилась раз, когда тебе доверили монеты, – прозвучало рядом. – Бабу в штанах притащила в отряд! Ничего умнее не придумала...
Умеет Ульф бесшумно – и совсем некстати! – появиться рядом.
– А ты бы, Ульф, предпочел, чтобы по кустикам я с тобой уединялась? Или с кем из твоих ребят? Покажи на того несчастного пальцем...
Но теперь кампаре почему-то еще быстрее и бесшумнее исчез, будто его тут и не было. Мрата прыснула, а Лиза догадалась обернуться.
Так и есть, ее муж пожаловал, сверкая на всех темными глазищами.
– Откладывай все, что хочешь, я оплачу, – изрек он и пошел дальше.
Как же ее раздражали патриархальные устои! Лучше бы муж ей деньги отдал, из тех, что она сама заработала, а не вот так "облагодетельствовал" каждый раз. А если она захочет себе белье купить, то он тоже будет вначале оценивать?
Вернее, как раз белья – в привычном Лизе понимании – здесь не было, но сам факт "подаяния от мужа" бесил. А белье она уже заказала шить Нанке, хорошо, что местные нижние рубахи были огромными, можно было от них лишние лоскуты отрезать, укорачивая. Бедная швея краснела, бледнела, когда Лиза описывала детали будущего белья, которое она хочет в итоге получить, но не спорила.
Вечером тоже случилась пара неприятностей, испортившие Лизе настроение.
Когда женщины готовились ко сну, в комнату неожиданно зашел барон и выгнал швею с дочкой одним лишь хмурым взглядом. Мрата опять где-то ходила.
Затем мужчина шагнул к чуть не отшатнувшейся Лизе и сказал:
– Я привез тебе из города, где сегодня был, подарок.
Подарок? К чему бы это? И что он в том городе делал... один? То есть с другими мужиками, которым устроил выходной. Неужто по... борделям ходил, пар выпускал, раз пока жену обещал не трогать? Нет, она не против, пусть развлекается где угодно, лишь бы подальше от нее, но... Плохо выпустил, раз все такой же раздраженный.
Подарком оказался... нож, скорее небольшой кинжал в украшенных чеканкой ножнах, который барон самолично взялся устраивать на поясе своей жены. Поскольку к ножнам даже отдельный поясок прилагался, то подойдя совсем уж вплотную, мужчина приобнял замершую Лизу, чтобы опоясать ее оружейным ремешком. После чего, опустив голову и даже не глядя на девушку, стал подтягивать ей ремни чуть ниже талии.
Почему-то слишком долго возился, смущая своими касаниями и почти объятиями... наедине. Именно слушая в тишине тяжелое дыхание склонившегося над ней мужчины, Лиза как никогда ощущала свою слабость рядом с этим здоровяком, с которым она сейчас совершенно одна... за закрытой дверью.
Отшатнуться бы, но как бы это не спровоцировало мужчину на новые, совершенно ненужные ей действия. Так что она потерпит.
И почему кинжал? Это что-то значит? Как бы спросить, чтобы никто опять не обиделся и не наорал в ответ?
– А тот нож, что у тебя сейчас под юбками, верни своей наемнице, – выдал вдруг барон, чуть отстраняясь, когда закончил, и оглядывая всю ее фигуру.
Лиза, которая только собралась вдохнуть с облегчением, опять забыла, как дышать. Он знает про ее нож? Откуда?
– И запомни, ж-жена, я теперь тебя обеспечиваю. Всем, что нужно! Или чем ты захочешь. Тебе достаточно только сказать мне об этом, – процедил мужчина, глядя на нее сверху вниз.