Не нравится мне город Ликвиум, как он называется официально, видно, что власти здесь ничего хорошего для жителей не делают. Зато домов с веселыми девками много на улицах, все время меня за руку хватают и внутрь зовут, да еще плата за их работу совсем низкая, но это тоже мне не интересно.
Хотя попадаются еще ничего такие свеженькие девки.
Так ведь средневековье кругом жестокое, очень суровые законы размываются нечетким их исполнением и неподдельным отчаянием народных масс. Но, если уж не повезет с четкостью исполнения, то ожидай смерть лютую и не быструю.
Дворяне мимо проехали несколько раз, но на скользкой от дерьма каменной мостовой с большими лужами, да еще на узких улочках лошадей вскачь не пустишь. Можно очень даже о выступающие балконы, низко перекинутые веревки для белья и всякие фонари с масляными лампами приложиться головой на всем скаку, чтобы после этого позорно в лужу дерьма свалиться.
Глава 7
Ветрил остается бдить за комнатой, пока меня нет, на ужин опять не пойдет, ну и ладно, мне больше достанется.
У него кувшин с водой имеется, ведро для всех остальных проблем и немного хлеба с мясом.
Абсолютно все, что для лечения здесь требуется, имеется, даже с определенным излишеством в виде мяса.
Ладно, оставлю пока здесь мешок, в таверну с ним спускаться — совсем привлекать лишнее внимание к тому, что везде таскаю его с собой. Задумается народ бедовый на свою голову насчет богатства моего великого, а куда мне их всех складывать потом?
Кота беру тоже с собой, он уже давно просит еды и призывно помявкивает.
На ужин Мурзик занимает место, как всегда, около моей правой ноги, где получает свою законную порцию мяса и объедков. Кот после голодной жизни около кургана никак не может наесться впрок, поэтому молотит все, что видит рядом, пока лапки не расползутся в стороны от обжорства. Наголодался и испереживался без привычной миски корма на несколько лет вперед, бедолага, ничего, скоро снова станет круглым шаром.
Уже кило восемь весит, пора его на диету сажать, пока желудок не растянулся в край. Приедем в горы, начну выдавать только половину дневной порции, пусть снова птичек и мышей ловит, как тогда около кургана.
Посетители таверны, все поголовно солидные мастеровые и дородные купцы, рассматривают интересное животное с явным интересом, но к хмурому воину с дурацкими вопросами не лезут. Видят, что балую питомца, значит, могу себе это позволить, да еще у меня меч типа палаш на боку висит.
Смотрят только с удивлением на зверя и на меня, откуда это у отставного воина в совсем простой одежде взялись деньги на проживание в довольно дорогом постоялом дворе. И на еду здесь тоже.
Такие парни за пяток медяшек покупают пирожок с потрошками у уличных торговок и только так радуются жизни.
А никак серебром и золотом не разбрасываются у всех на виду.
Смотрят, и пусть смотрят, есть не просят. Сам понимаю, что вызываю такую удивленную реакцию, но надеюсь, что скоро мой статус изменится. Правда, и посещать прежние места, вроде этого же постоялого двора с таверной, придется перестать надолго. Вообще лучше потом в Ликвор из Баронств долго не приезжать, чтобы позабыли мое лицо.
Потом я поднимаю кота на скамью рядом с собой, чтобы не наступили в суете сильно популярного места, народу вокруг все прибавляется. Срубал порцию очень вкусной мясной запеканки за двоих, раз моему слуге не до еды совсем, теперь с довольным видом потягиваю заказанное пиво, смотрю на суету вокруг меня и привыкаю к новому заведению.
Хоть и похоже в общем на такие же таверны Датума, но и отличается оно во многом от них. Наверно тем, что крепостной стражи тут вообще нет, да и откровенно дороговато место для служивых, они, наверняка, где сильно подешевле обретаются. Пиво хлебают мутное и разбавленное, да те же потрошки в жареном виде употребляют.
Готовить самому в средневековом городе дорого и трудно, поэтому почти все, даже бедняки, таким уличным общепитом пробавляются. Да и негде вообще готовить, в съемных комнатенках и подвалах очаг не предусмотрен, дай бог один на целый дом и там хозяева тебе не подпустят к нему.
Пиво здесь уже неплохое, можно пить с неким удовольствием. Ну, пару глиняных кружек влезает как-то, но не больше.
Уголовных рож вообще не видно, крепкая охрана на входе бдит. Зато есть стол с дворянами, мимо них все осторожно проходят, чтобы не толкнуть и не запнуться за далеко и по-хозяйски расставленные ноги в сапогах с широкими голенищами.
Да, такие же сапоги, в которых французские мушкетеры хаживали, или как их советское телевидение себе представляло, можно их гораздо выше поднять в любой момент и на поясе подвязать.
Остерегается народ знатных гостей таверны задевать, это хорошо заметно, обходят сильно подальше. Я за знатными немного подсматриваю, но ничего особо интересного не вижу, о чем-то своем разговаривают довольно негромко.
Не гулять пришли, а качественно поужинать неплохой здешней едой и что-то обсудить между собой.
Выпил я пару кружек, сходил в сильно вонючий общий туалет и только подумал отправился в номер, где меня ждет настоящая кровать с периной, как Мурзик своей суетой на скамье все же привлек внимание дворян, а своим протяжным воем быстро выдернул меня из туалета.
Не всех дворян, конечно, как я вижу, но один подошел к моему столу и пробует настойчиво мою животину поднять за шкирку, как привык, наверно, своих кобелей таскать.
Как по мне — это борзость, так чужих животных хватать, но благородный, молодой такой парень, так точно не думает.
Кот к настолько грубому обхождению, конечно, не привык, но схваченный уверенной и сильной рукой за загривок не может вырваться, только угрожающе воет низким голосом и лапами с выпущенными когтями воздух рассекает.
А благородный, молодой парень невысокого роста и совсем не впечатляющей конституции, только заразительно радостно хохочет.
Поэтому я быстро возвращаюсь из туалета, вижу эту картину и тут же перехватываю руку молодого дворянина, надавливаю на нее, опускаю кота на скамью.
От удивления благородный даже кота выпустил и тот успел его царапнуть по ладони лапой, пока я придавил с силой его кисть. Царапнул и остался угрожающе шипеть на скамье, прижавшись к ней и нервно размахивая хвостом.
А дворянин с удивлением рассматривает мою лицо, а потом переводит взгляд на руку, которую я по-прежнему прижимаю к столу. Искры гнева зарождаются в его глазах, но видно, что он просто поражен таким моим поступком.
— Давно, наверно, по голове не получал, вот и поразился так, — понимаю я и отпускаю наконец руку.
Да, даванул нечеловеческой силой сначала, но потом опомнился. Теперь ждем продолжения представления, вон как все зрители замерли в предвкушении развязки. Наверно, что и кровавой даже.
Что-то теперь будет? Зря кота сюда принес, покормился бы он и в номере, но, когда уже случилась опасная ситуация, нужно было сделать выбор в моменте.
Не захотел я терпеть муки своего единственного близкого существа на этой земле и упрашивать отпустить животное обратно на скамью просительным голосом. Как, в принципе, и положено общаться к дворянам простому народу, но заслуженным воинам выделено побольше равноправия, тем более, это мой личный кот, особа неприкосновенная для всех.
Гляжу на потрясенное таким отношением лицо молодого парня с манерными усиками и бородкой, похожей на нашу эспаньолку и первым говорю:
— Не продается! Ваша милость! Очень дорого стоит!
Сразу показываю, что кот дорог именно для меня, а я, как бывалый воин, не собираюсь праздновать труса перед благородным. И поэтому поступил, как уверенный в себе и смелый мужчина.
Друзья, или кто они ему, вскочили тут же, готовые вступаться за своего приятеля, но пока ждут окончания нашего разговора. Хотя по спокойным лицам видно, что за него они не переживают совсем. Наверно, что не простой паренек мне подвернулся под руку.
А тот таким спокойным тоном отвечает мне, без криков и истерики всякой:
— Ты меня схватил, смерд! Посмел меня схватить! Теперь будь готов рассчитаться за свою дерзость!
Ничего, я тоже отвечаю так же спокойно и на «вы», чтобы дальше не усложнять ситуацию:
— Разрешения спрашивать нужно, когда благородное животное трогаете! Только ошибка у вас вышла, ваша милость! Я не смерд, а заслуженный воин! И отрезал уши не одному десятку зверолюдов! А сколько вы, ваша милость, видели зверолюдов, хотя бы, вблизи? Так что рассчитаться я всегда готов!
Серьезная такая заявка на десятки убитых зверолюдов, которыми в Империи непослушных детей пугают. Но парень не обращает внимания на мои понтоватые слова, как в принципе и должен, когда чувствует себя по настоящему оскорбленным.
— Готов? К поединку готов, воин?
В таверне стоит гробовая тишина, все слушают во все уши, чем закончится спор бывшего воина с благородным господином.
А, так он специально к коту прикопался, чтобы со мной зацепиться! Поэтому не ругается, а сразу на поединок зовет!
Как-то слишком быстро это случилось, но я чувствую удовлетворение сейчас в голове дворянина, что все вышло, как он и хотел. Значит, чем-то я ему не приглянулся, а может еще заметил он мои короткие взгляды в сторону его компании и решил выяснить что-то. Поэтому к Мурзику и прицепился, как самый простой вариант устроить ссору.
Я прикидываю на секунду, что можно в такой ситуации сделать, и понимаю, что в любом случае меня ждет серьезное унижение, побои или схватка, поэтому сразу выбираю схватку.
— И к поединку готов! Ваша милость меня вызывает на поединок?
Ну, теперь деваться дворянину некуда, раз он вызывает, снизошел до такого с простым воином, то тогда оружие выбираю я. Он это понимает, что я могу и копье выбрать или даже боевой топор, которыми наверняка не хуже его самого владею. Этого задира не знает, но может подозревать. Но так рисковать он не согласен, потому что собирается уделать меня по легкому.
Поэтому я слышу: