На одной развилке немного посовещались и выбрали внешне более удобную дорогу вниз на равнины, потому что идущая по предгорьям не вызвала никакого доверия, давно уже здесь никто не засыпал ямы и промоины.
Придется самим этим делом на ходу заниматься, что очень уменьшит нашу скорость передвижения, а это сейчас совсем не желательно.
Да и с открытой местности лучше уйти под защиту лесов, хотя, конечно, со свежего следа колес большого каравана никто в здравой памяти не собьется.
Там нашелся обещанный постоялый двор сильно потрепанного вида, но всем караванщикам очень хочется пожрать и выпить на радостях после счастливого спасения, да еще как следует этим делом заняться. Так что откровенная бедность и простенькая еда, которую еще нужно готовить, никого не испугали.
— Ветрил, поговори с местными. Нужно избавиться от части лошадей, хотя бы за две трети от цены. Ладно, даже за половину цены отдавай! Куда нам столько с собой гонять, — даю распоряжение я ловкому парню. — И насчет похорон для наших поговори! Хоть одну продай, а то местные деньги нужны, нам тут еще долго ехать!
Он берет с собой одного из местных стражников и начинает заводить разговоры с мужиками, собирающимися в придорожной таверне. Водит показывать наш табун все время, пока не стемнело совсем и потом подходит ко мне.
— Ваша милость, есть несколько интересующихся. Завтра с утра начнут выбирать лучших кобыл.
Так как нас осталось маловато, а угрозы поблизости никакой не чувствуется, то я даю отдохнуть основной части стражников, по одному их выставляю на дежурство, но в помочь добавляю по вознице и одному мужику из прислуги, чтобы им не скучно было.
Будет о чем поговорить мужикам после сегодняшнего, почти батального сражения, где они все же выжили.
Ночью меня с Клафией закусали местные насекомые, но пришлось терпеть, отдельных номеров тут всего один и в нем расположились мы сами, других вариантов для комфортного отдыха не имеется.
В остальном ночь прошла спокойно, ни местные не баловали, ни мстители за побитого барона не прискакали.
С утра позавтракали, забрали заказанную еду, продали с помощью Ветрила четырех лошадей по двадцать-двадцать пять местных золотых, почти за половину цены отдали. И дешево это, конечно, но гнать с собой целый табун тоже сложное дело.
— Дороже не продать, ваша милость! Денег у местных не хватает, и так одним серебром платят. Да еще по четыре-пять семей скидываются на одну лошадь, — докладывает мне слуга, передавая два объемистых мешка с одним серебром.
— Ничего, молодец, Ветрил. Если на нас еще пару раз такие обормоты нападут, придется людей нанимать, чтобы табун дальше гнать, — улыбаюсь я. — Что с похоронами?
— Так уже копают с раннего утра на деревенском кладбище три могилы, ваша милость!
Я не спрашиваю про цену, это все равно на самом деле, много в таких местах не попросят.
Перед отъездом добрались до самого кладбища в роще за деревней, ни церквушки, ни служителя здесь нет конечно.
Впрочем, погибшие все в имперской вере во Всеединого Бога воспитывались, так что это вообще не проблема.
Поэтому местные мужики сложили наших погибших в неглубокие могилы, накрыли какой-то мешковиной по местной вере и по моей команде, когда все наши с ними попрощались по очереди, споренько засыпали землей. Я сам надписал имена погибших воинов углем на трех табличках из простой доски на общеимперском, товарищи их вырезали по моему трафарету имена покойников и положили в изголовье.
Вряд ли родные воинов когда-то окажутся здесь, чтобы что-то тут прочитать, времена такие на дворе стоят, что ушедшие куда-то далеко редко возвращаются домой.
А оставшиеся дома не едут проведать ушедших, потому что не до туризма в общем в этой политико-экономической формации.
— Ваши товарищи и мои воины погибли вчера, чтобы жили все мы! Жили долго и счастливо за них и за себя! — сказал я короткую эпитафия и первым бросил горсть земли на каждую могилу, до земли кланяясь погибшим.
Потом я отдал мужикам, копавшим могилы, все серебро, поднятое с бандитов, чем очень их порадовал, и приказал хорошенько выпить за наших павших героев.
Все караванщики, прислуга и стражники повторили за мной незнакомое здесь многим прощание, вскоре мы нахлестываем лошадей вперед по дороге. Нет смысла терять здесь время, покойников предали земле, мы им больше ничем помочь не может, а вот проблем еще очень возможно поиметь, места здесь такие серьезно беззаконные.
Кто выжил по итогу, тот историю пишет и самую правдивую правду рассказывает.
Так оно и оказалось, ближе к обеду что-то стало настойчиво нашептывать мне о приближающейся погоне.
На свое круто развитое ПОЗНАНИЕ я на самом деле серьезно рассчитываю.
Я вскоре приметил удобный косогор, прикрытый сверху кустами, вдоль которого идет сама дорога и приказал загонять повозки с лошадьми за него.
— Что такое, ваша милость? — подскакал ко мне Изавил.
— Было мне видение, что догонят нас скоро. Мстители за барона. Так что лучше встретить на удобной позиции погоню, чем отбиваться в пути. Одеваем все доспехи, что есть!
Мои стражники старательно надевают имеющуюся защиту и напяливают на головы шлемы вместе со мной.
— Так, слушаем мою команду! Воюем только на арбалетах, никакой рубки на мечах! Все приготовили себе позиции на косогоре в кустах! — я сам расставляю стрелков по самому верху косогора, умеющие воевать оружно стражники занимают позиции пониже.
— Приготовьте больше болтов! Всадники на косогор не заедут! А пока они спешатся и смогут пробиться через кусты, вы уже в каждого попадете по паре раз! Чтобы больше никаких схваток один на один! — раздаю я лихорадочно приказы.
Чувствую, что вот-вот появятся преследователи, ведь мы перебили дружину местного барона и его самого тоже без всякого положенного уважения к дворянскому титулу скинули в груду тел. Если есть у него родственники или приятели, они сделают все, чтобы догнать нас и страшно отомстить. Ну и ограбить тоже, как следует, так что все стимулы у них имеются в наличии. Нам еще дня полтора по Гальду ехать, по этим пустынным местам, сейчас отобьемся и все, больше никто из неутомимых мстителей нас уже не догонит.
Птицы дружно взлетели над деревьями в лесу, который мы недавно миновали, значит, я все-таки не ошибся.
Да я давно уже не ошибаюсь, очень развито у меня нужное умение.
— Приготовились, наложили болты! — передают мою команду, и я добавляю. — Если будет много врагов, стрелять в первых лошадей! Не жалеть! Пока сидим и ждем, когда я первый выстрелю! Если, кто выскочит раньше меня и спугнет погоню, лично зарублю потом! — добавить понятный по смыслу посыл не помешает тоже.
Попасть в скачущих на полном ходу всадников смогут далеко не все из наших, и хоть не принято здесь калечить животных, но я приказываю никого из врагов не пытаться выцеливать и поэтому лошадей не жалеть.
Ждать пришлось недолго, из леска в трех сотнях метров вырвалась толпа всадников и тут же рассыпалась по подвернувшемуся полю вдоль дороги. Сначала показалось, что их больше десятка и сердце тревожно сжалось, предчувствую новые потери, но потом я пересчитал всех наметанным уже глазом по одному.
— Всего восемь! Это нестрашно!
— Стреляем тогда по всадникам! — передаю новый приказ ближайшим ко мне воинам, они передают его дальше.
Если мы первыми залпами ополовиним погоню, то они сами уберутся назад.
Впереди двое получше одетых воинов, они вдруг останавливаются прямо перед нами и внимательно изучают следы на влажной, из-за пересекающего дорогу ручья в этом месте, земле.
— Нужно их тут задержать! — понимаю я.
— Только проехали! — кричит один из этих немного лучше одетых воинов, как я поднимаюсь и целюсь в него из арбалета совсем открыто. — Вот они!
Это он уже увидел меня прямо перед своей смертью, ведь всего с десятка метров я по замершему на месте врагу не промахнусь.
Кто они и что они, этого я узнать не успел, выстрелив сначала в этого воина, а потом, снова удачно, в другого.
Мои выстрелы стали общим сигналом и на всадников обрушилась небольшая кучка болтов, после чего еще двое упали из седел, и еще одна лошадь скинула всадника, получив болт в бок.
— Вот половину и подстрелили, — радуюсь я, снова натягивая арбалет в наклоне. — Даже больше.
Тут мне внезапно стукнула вскользь по шлему стрела и вонзилась в плечо, но кольчуга не дала ей глубоко воткнуться. Это оказавшийся среди врагов лучник определился с самым опасным противником и начал меня расстреливать прямо, как из пулемета. Тут дистанция метров тридцать всего, никуда не спрятаться, поэтому я закрываю лицо, подставляя шлем под стрелы.
Пришлось отбить еще две стрелы своим телом, пока кто-то из моих не подстрелил лучника точно в непокрытую голову. Повезло, что наконечники стрел совсем дешевые, из какого-то сыродутного железа, поэтому просто расплющились, но не смогли пробить неплохую кольчугу, оставшуюся у меня еще после разгрома стражников-бунтовщиков.
Только синяки здоровые на теле останутся. Вот так, занял я самую опасную позицию, отвлек огонь на себя и получил как следует от неплохого лучника. Если бы нашлись у него стрелы с дорогими и качественными наконечниками, а не такие, которые уже используют по пятому разу и правят просто молотком на костре, то так легко я бы не отделался. Пришлось бы из тела их доставать с муками понятными и надеяться только на хорошо прокачанную РЕГЕНЕРАЦИЮ.
За это время даже мои стрелки перестреляли почти всех оставшихся противников, только один успел спрыгнуть с подстреленной лошади и бросился убегать.
— По беглецу — все стреляем! — кричу я.
Дружный залп не достиг никаких особых результатов, беглецу пока повезло, все болты прошли мимо его прыгающей в разные стороны фигуры. Еще минута и добежит до леса, где сможет спрятаться и, значит, выжить нежелательный свидетель.
Пришлось уже мне сбежать с косогора, запрыгнуть на освободившуюся от хозяина лошадь и догнать беглеца, рубанув его по спине тем самым крутым мечом норра Итригила.