и на одну единицу до шести двести шестнадцатых.
Так что я кружу в местных хитросплетениях заборов целый час, выезжаю из села, чтобы рассмотреть подробно дальнейшую дорогу и немного проезжаю по ней, отмечая укромные места. Потом возвращаюсь к таверне, и около нее разбираюсь с такими же делами.
Понятно, что в светлое время суток это знание мне не понадобится, ибо тогда и так все видно. Зато я быстро понимаю, что само село является естественной ловушкой для всех, кто оказался в нем.
Но вот куда здесь можно проехать ночью — я хорошо рассмотрел. Еще выглядел именно подходы к площади, на которой медленно разваливается таверна и путь, чтобы незаметно покинуть село, минуя основную дорогу. Да, на нее точно нельзя будет возвращаться, это слишком понятно погоне.
Это при том, что огонь зажигать тогда никак нельзя.
Ладно, ужин уже готов, каша с мясом и крупой, мне до сих пор не знакомой.
Готовят лучницы вполне съедобно, научились в монастыре, про который сейчас вспоминают, что постоянно там работали или натягивали свои тугие луки часами.
— Не скучаете по спокойной жизни в монастыре? — спрашиваю я, а девушки только смеются в ответ.
— Нет, чтобы он сгорел! А, так он и так сгорел потом! — и заливаются еще больше.
Видно, что от той жизни у них остались плохие воспоминания.
— Там постоянно хотелось жрать, однако вдоволь было только грязной работы, вот и все мои воспоминания, — своим неподражаемым голосом заявляет Ксита, щедро накладывая себе вторую миску каши.
— Вот эта жизнь мне нравится, — кивает она на горящий костерок и новую порцию крупы с сушеным мясом в котле.
— Отпразднуем, что мы все еще живы, для такого дела купил мех с молодым вином в последнем трактире, — я с видом фокусника достаю припрятанную в сене мягкую емкость.
Вино Терек аккуратно, чтобы не пролить ни капли, разливает по нашим чашкам. Попробовав молодой напиток, все приходят к выводу, что так сидеть еще лучше, чем проводить время в той развалюхе, которая называется здесь гордым словом «таверна».
Время подходит к закату, скоро начинает темнеть, мы с Фиалой располагаемся под телегой, уступая место наверху Тереку с ее сестрой. Они отодвигают наши трофеи в сторону и начинают вечернюю разминку, Ксита вскоре смачно постанывает, заводя нас тоже.
Наступает относительная тишина, прерываемая только нашим горячим дыханием, как я слышу какой-то металлический звук невдалеке от нашей стоянки. В стороне основной дороги, пересекающей село вдоль.
Я чего-то такого и жду теперь все время, поэтому отстраняю прильнувшую ко мне девушку. Выбираюсь из-под телеги, заправляю порты под пояс, накидываю рубаху и осторожно пролезаю под одним плетнем, чтобы добраться до следующего, за которым немного видна основная дорога через село.
Так и есть! Все, как я ожидал!
Хорошо вооруженные дружинники в кольчугах по двое проезжают через видимое мне из-за двух плетней пространство.
— Два-четыре-шесть-восемь-десять-двенадцать, — успеваю я посчитать воинов в шлемах и кольчугах.
Вот погоня нас и догнала, даже почему-то зашла с тыла в село, чтобы отрезать путь к бегству какой-то своей частью.
Я конечно не успел всех воинов рассмотреть в сумерках, сколько их проехало до этого момента. Понятно, что их много, наверняка пара десятков точно будет.
Быстро возвращаюсь к своим товарищам и подруге, уже тоже насторожившимся. Девушки натягивают луки, Терек одевает кольчугу и наручи.
— Держите морды лошадям, — шепчу я им, — Там разглядел двенадцать всадников, все воины опытные, наверно вообще их еще побольше будет.
— Куда едут? — тихо спрашивает Терек.
— К центру села со стороны нагорий на площадь. Едут тихо, не спешат. Похоже, что осторожно замыкают ловушку. Давай арбалеты, подойдем к площади тайком, я знаю проход туда отсюда, в рубку нет смысла лезть точно, — отвечаю я ему.
Сам я понимаю, что не готов вступать в бой с превосходящими силами, тем более, что с настоящими опытными воинами.
Жертва должна быть принесена, иначе, нам самим не выбраться. Пусть они пока занимаются парнями в таверне, а не обыскивают само село.
Значит, мое ПОЗНАНИЕ не обмануло меня с предчувствием, а серые рамки вокруг троих наемников правильно предрекают им неминуемую смерть.
Да и вокруг Терека и Кситы они полностью не исчезли. Это значит, что от того, как они будут себя сейчас вести зависит, выживут они или нет.
Я очень хочу, чтобы выжили, только для этого придется бросить парней в таверне на произвол судьбы.
Ну, я сделал все, что смог, чтобы мы выжили все. Однако теперь готов умыть руки, как человек из будущего, где такое слепое самопожертвование за других — уже совсем не абсолютная норма жизни.
Тем более, ни Шнолль, ни Грипзих с Вертуном теперь точно моими друзьями не являются. Даже приятелями не назовешь, как того же Терека.
Так я и не смог задать вопрос Шноллю, почему я не могу на него воздействовать. И больше точно не смогу его спросить о чем-то таком.
Мы пока смогли отсидеться в укромном месте сильно запутанной деревни, однако теперь пора поглядеть, что там творится на площади.
С которой как-то разом донеслись громкие крики, потом они так же быстро смолкли.
Неужели наших товарищей уже убили? Так быстро? Да не может быть!
Наверно, это дружинники так в таверну ворвались, потом уже там короткая стычка, по результатам которой все и решится.
Лошадь осталась стоять запряженной в телегу, я не стал ее распрягать, понимая, что это не имеет смысла. Кобыла Терека тоже готова немедленно унести своего всадника, так что можно спокойно ехать, спасать свои жизни.
Только это точно будет не по местным понятиям, с чем я не спорю, а просто проворно снаряжаю два арбалета.
Еще два заражает Терек, лучницы уже готовы стрелять.
Сейчас на улице темно, впрочем около таверны народу с факелами много найдется, ведь без хоть какого-то света тут не повоюешь.
— За мной идите, — я зову спутниц и наемника за собой.
Пять минут разных передвижений мимо покосившихся заборов в темноте, и мы оказываемся рядом с деревенской площадью, где и происходят основные события этого вечера.
Из-за очередного забора с обвалившимися жердями мы можем рассмотреть саму таверну, ее крыльцо, освещенное густо горящими факелами в руках многочисленных воинов. Они выстроились вроде почетного караула перед крыльцом таверны, на котором я вижу окровавленное лицо Шнолля, его держат с боков пара дюжих воинов.
— Там Шнолль, — шепчет Ксита. — Похоже, что его оглушили и связали. Где остальные — не видно.
— Остальных не видно, — докладывает Терек со своего места, больше переживающий за Вертуна и Грипзиха, своих старых товарищей.
— Не видно, — отвечая ему я, не разбирая при тусклом свете факелов, что там вообще творится.
— Ждут кого-то похоже, — замечает остроглазая Ксита.
— Барона местного или вашего графа? — спрашиваю я ее. — Чьи это воины?
— Да кто его знает? — отвечают мне.
Хорошо видно, что воинов на площади и на самом крыльце не меньше четырех десятков собралось. Два десятка спешились и еще два гарцуют по-прежнему в седлах.
— Они разные, — слышу я от Терека. — Вон те, в одинаковых дешевых кольчугах — это воины графа Апольчивера. Он известный жмот и жадина. А эти, которые с зелеными гербами на туниках поверх кольчуг — какие-то мне не знакомые воины.
— Не похожи на тех дружинников, которых три дня назад мы перебили? — спрашиваю я.
— Нет, не похожи. Скорее всего это воины кого-то из вассалов графа, — Терек, как местный человек, хорошо разбирается в минимальных отличиях разных воинов.
— Что делать будем? — в свою очередь спрашивает меня Терек, отдавая руководство снова в мои руки.
— Ждем и смотрим, Шнолля видно, что держат, а вот что с Грипзихом и Вертуном — не понятно. Спешить особо не куда нам, а эти похоже своего хозяина ждут. Еще, нас тут не видно в темноте, а мы их видим хорошо, отличная такая позиция. Можем дать пару залпов из арбалетов, Ксита с Фиалой могут и по пять стрел выпустить. Когда будет еще такой шанс за наших отомстить? Раним и отправим на тот свет несколько врагов. Стоит рискнуть.
— Это правильно, — я слышу одобрение моему замыслу в голосе наемника.
Уже понимает, что остается только отомстить — это хорошо, что к таверне не рвется и нас за собой не тащит.
— Мужиков нам не отбить — это точно. А хорошую тризну им можем устроить, — шепчу я.
— Короче, мы с тобой разряжаем арбалеты, девки стреляют, пока что-то видно, пока факелы не затушат. И потом удираем обратно к лошадям. Я присмотрел дорожку, по которой можно уехать в сторону. Факелы потом нужны будут.
— Факелы на телеге, есть несколько штук, — шепчет Фиала.
— Хорошо, но пока за холм не уедем, придется на ощупь выбираться. Хорошо бы им побольше раненых настрелять, чтобы не могли сразу в погоню кинуться.
Ждать за плетнем приходится с пол часа, пока на площади не начинается оживление, мы замираем в полной готовности. Вскоре из темноты так же с факелами в руках выезжает десяток воинов в цветах графа, как мне шепчет зло сжавшая зубы Фиала.
Ксита пока помалкивает, и это правильно, только сильно сжимает лук.
— Мы давно хотим графу отомстить за девчонок и монахинь, — слышу я снова.
— Давайте попробуем это сделать, нам в таверну как раз удобно стрелять, — сам я всего пару раз выстрелил из арбалета и неплохо оба раза смог попасть в ствол дерева, предназначенного в качестве мишени.
Ну, тогда стреляли с двадцати метров, правда, ствол был довольно небольшой.
Теперь конечно рассчитываю на меткость девушек, тут метров пятьдесят до крыльца.
Всадники спешиваются перед крыльцом, мелькают какой-то высокий рыцарь и рядом с ним коренастый мужчина в дворянской одежде без доспехов.
— Это он, — поднимает лук Фиала, однако я придерживаю ее.
— Подожди, пусть поднимется к Шноллю, там лучше видно и удобнее стрелять.
Да, так и есть, хозяева погони хотят посмотреть на загнанную для них добычу, поэтому граф поднимается первым, за ним следом заскакивает рыцарь, похоже что очень сильный физически.