— Ну очень дворянское звание помогло! — подвела итог Ксита. — Сразу у него рожа кислая стала!
— Ага, и еще ваши, готовые натянуться луки, в основном этот момент повлиял положительно. Но мое дворянство вот так сразу решило вопрос, ибо реального ущерба на самом деле на пару медяков. Так что совсем не зря я стал норром, со своим благородным собратом теперь гораздо легче договариваться выходит.
— А если бы барон не отступился так быстро? Воевать бы стали? — интересуется Сульфор.
Понятно, что не просто так интересуется, а хочет услышать, насколько его новый хозяин отморозок? Не похож ли на старого хозяина, необыкновенно активного мудака?
Не, я вообще не похож, если бы не постоянная нужда в пополнении умений СИСТЕМЫ, то жил бы тихо-мирно простым человеком. И внедрял бы потихоньку свои современные знания в новом мире.
— Ни в коем случае! Нам тут в королевстве жить! А если мы за пару золотых начнем трупы оставлять везде, то жить уже не получится. Тем более я назвался своим настоящим теперь именем! Так что все помним, теперь я постоянно только «ваша милость»! Постоянно, а не только при посторонних так меня называем! Чтобы все привыкли к такому делу!
— И мне тоже? — вдруг спросила моя милая Ксита меня на ушко, приблизившись на лошади.
— Тебе особенно, а то можешь выдать меня случайно. Только — «Да, ваша милость! Сильнее, ваша милость! Еще разок, ваша милость, накажи беспощадно свою недостойную рабу!», чтобы прислуга на постоялых дворах слышала только такие слова, — так же негромко отвечаю ей.
После происшествия в роще мы катимся несколько часов до приличной таверны, где славно обедаем, оставив котел с нагретым зерном себе на ужин.
Так что мое первое крещение общением с теперь братским сословием прошло на отлично, конь меня тоже вполне послушно слушается. Больше по своей наглой башке получать не хочет.
Я себя чувствую все увереннее в новой роли, теперь постоянно еду впереди каравана, но, так же рядом с Вольчеком и Фириумом, постигая от них всю мудрость дворянской жизни.
— С бароном вы общались немного неправильно все же, — и Вольчек подробно рассказывает, как нужно было себя вести, чтобы весомо заявить о своем особом статусе отмороженного норра из Империи.
— Здесь таких хорошо знают и немного опасаются задевать серьезно!
Я наматываю такое знание на ус, чтобы в следующий раз выступить еще внушительнее.
Вечером добираемся до следующего постоялого двора, там ужин и корм для лошадей обходится мне уже в три золотых. Цивилизация все ближе, поэтому цены растут, но нам остался всего один день пути до славного города Крумбаха.
Едем уже по хорошо населенным местам, поселения тянутся одно за другим вдоль дороги, свободной земли для привала больше вообще не встречается. Все засеяно или распахано, разбиты сады с огородами на каждом клочке свободной земли.
— Богатые места пошли! — оглядывается назад Терек, привставая на стременах и разминая спину. — Теперь деньги полетят за ночлег и еду еще быстрее. В Гальде как-то все победнее выглядит.
Была у меня уже мысль заехать в какую-нибудь кузницу по дороге, чтобы поправить простреленные и порванные ударами тех же копий кольчуги, но такой подходящей я не нашел, хотя заехал по рекомендации в пару из них.
— Не, такая работа не по нам, ваша милость. Это вам в город надобно, ваша милость, — такие в общем получил ответы на свои вопросы.
Ну, это понятно, в сельской кузнице мастера по оружию и брони особо не работают, у них здесь совсем другие приоритеты, чисто сельскохозяйственные такие.
К вечеру следующего дня, когда я уже вполне уверенно держусь в седле и серьезно привык ощущать себя благородным норром, показались наконец стены славного города Крумбаха.
— В сам город нам заезжать, конечно, не стоит, — предложил опытный Терек. — Такой толпой и со столькими лошадьми это дело только богатым дворянам по карману.
Я с ним не спорю, денег осталось всего сто семьдесят золотых, двадцать ушло на таверны и постоялые дворы, десять на еду нам и корм лошадям.
Поэтому мы нарезаем круг вокруг самого Крумбаха, Терек заезжает во все постоялые дворы и интересуется ценой ночлега. Потом рассказывает мне, найдя самый дешевый из немного приличных, когда мы заселяемся туда.
— Три с половиной золотых за восьмерых постояльцев и семерых лошадей в день с обедом и ужином, — оглашает он мне сумму. — Хорошо, что сейчас тут нет ярмарки, а то бы все в два раза дороже стоило.
— Так, неделю прожить обойдется нам в двадцать один золотой, плюс-минус еще расходы, минимум в двадцать пять золотых. Две недели — пятьдесят, — подвожу я ожидаемый итог. — Очень нужно тут побыстрее распродаться, а то не с чем дальше ехать будет.
Да, финансовый вопрос меня волнует заметно, в отличии от всех остальных членов нашего небольшого сообщества, ибо без звонкой монеты мой план точно не выгорит. И для его реализации требуется сумма примерно в тысячу золотых на кармане, а до нее еще очень далеко.
Но, это в том случае, если выступать сильно законопослушными людьми, а так еще есть разные варианты.
С нашими сверхспособностями можно много интересных дел устроить почти безо всякого риска.
Еще пришлось создать хорошие условия жизни после утомительной поездки — дело, тоже необходимое своим людям. Хотя, теперь иногда появляются мысли, что слишком сильно я размахнулся, ведь лишние четыре хороших едока и их же четыре тощих лошади нас никак не усилили, только пробивают понемногу и усугубляют финансовую брешь.
— С лошадями новичков придется что-то делать! — говорит мне Терек наедине в конце первого дня на постоялом дворе. — Они с трудом пережили такой неспешный переход, а если придется быстро ехать, то падут к обеду первого дня.
— Ну, в таких знаниях тебе первое слово, — отвечаю я. — Если не потянут день быстрой езды, тогда однозначно нужно избавляться. Придется сдать барыжникам, хотя бы парочку самых доходящих. Слуги могут пешком идти, тем более продадимся здесь, повозка полегчает от барахла, смогут вместе с девками ехать на ней. А двух коней стражникам придется оставить все же.
— Да они там все примерно одинаковые, чтобы куда-то ехать быстро, придется все четыре лошади поменять! — не соглашается с моим половинчатым планом наемник.
Ну, это я и сам понимаю, но денег на такие покупки пока нет.
— Посмотрим, как торговля нашими трофеями пойдет! Давай пока пару сдадим точно, чтобы больше не кормить зря!
Так что теперь мы с Тереком и одним нашим из прислуги в качестве водителя повозки ездим по кузницам, оружейным лавкам, еще по местам, где торгуют сбруей, демонстрируем там наши трофеи. Пока еще целые и не порченные кольчуги, таких у нас примерно половина после расстрела стражников Жофера в лесу, тех шестерых дружинников и то, что я успел снять и поднять после схватки на холме.
Договаривается и вообще разговаривает обо всем сам наемник, я стою рядом и просто морально поддерживаю его своим благородным видом, давая кое-какое легальное объяснение такой невероятной распродаже оружия и доспехов.
Королевство Ксанф живет довольно мирно и зажиточно, банды разбойников по лесам не прячутся, сами дворяне не воюют друг с другом. Так что такие оптовые поступления на рынок не особо интересны местным торговцам, ибо сбывать особо некуда броню. Если только совсем за копейки готовы принять.
Пробитые брони пока не показываем, чтобы не спугнуть сразу покупателей, ищем нужных людей и налаживаем с ними деловые контакты. Мечей, копий, шлемов, наручей, седел и прочей сбруи на продажу у нас хватает, вещи все очень дорогие по местной жизни, но вот за деньги сразу продаются они не очень. Все местные торговцы хотят взять на перепродажу, чтобы накинуть цену еще в два раза, как положено тут продавать, а потом долго-долго ждать покупателей, что нас совсем не устраивает.
— Да, вроде всех обошли, со всеми переговорили, трое готовы что-то купить, но денег даже не в половину дают, а ближе к трети от настоящей цены, — подводит итог Терек через два дня. — Хорошо, при тебе стесняются говорить о том, что доспехи наши не очень чистые по происхождению. Правда, ты — имперский норр, я сам из Гальда, к нам вопросов не должно возникнуть, где мы оружие и доспехи на своей родине раздобыли. Это никого здесь, в Ксанфе, не касается. Что дальше делать будем, ваша милость? Еще куда-то к столице поедем? В других городах тоже торговать собираешься?
— Продали все же отдельные шлемы и сбрую с седлами, кожевенных дел мастера не такие сплоченные, как местные оружейники. Не так руки выкручивают, — замечаю я. — Наторговали на сто двадцать золотых, хоть что-то получается продавать, не совсем зря приехали. Седла и сбруя очень много места на повозке занимали. Но у нас оставшегося товара на целую тысячу местных золотых зависло. Ехать дальше пока смысла нет, думаю, что и там все мастера-оружейники такие же между собой сплоченные по своим цеховым делам.
— Сто двадцать золотых — огромные деньги для меня и парней раньше были. А теперь это уже мало! — усмехается наемник.
— Ну, местные деньги на руках помогают нам не переплачивать при обмене гальдского золота, — поясняю я ему. — На этом еще одну восьмую золотого экономим.
В городе есть пара меняльных лавок, гальдкие монеты берут с неплохой разницей, видно, кто-то здесь с Гальдом торгует все же. Что-то туда везут, что-то из товара обратно, но объемы совсем небольшие, поэтому все золото оттуда никак не сдать. Принимают по двадцать золотых монет за раз, не больше.
Все вопросы с денежными расчетами лежат на мне, как самом смышленом и грамотном мужике во всем караване, хотя слуги тоже вполне образованы, но полного доверия у меня еще не имеют, да и не понимают почти ничего по местному разговору. Ксите с Фиалой сказано учить имперцев своей речи, Терек или я выступаем переводчиками постоянно.
Ну, слуги гораздо более развитые мужики, схватывают знание неплохо, а вот со стражниками настоящая беда.
Совсем они отупели на своей легкой службе, никогда головой вообще не работали.