— Ничего у них не получается, — понимаю я, поэтому предлагаю выбить блок внутрь упокоища.
Вытащить кусок стены на нас почти невозможно, это требуется половину завала разобрать, чтобы можно было как следует зацепиться, зато колом или ломом можно без проблем приложиться по блоку.
Вылетит он внутрь или нет — непонятный пока вопрос, но я другого простого выхода не вижу.
А сейчас время как раз простых решений.
У Первого возникает вопрос, не повредим ли мы так тело самого Нашего Бога, если он лежит как раз где-то под этой стеной без чувств, на что я не могу дать ему никакого внятного ответа. Но и настаивать на таком варианте пока не хочу, именно как Первый Слуга, который больше всего должен переживать за здоровье своего господина.
Только я почему-то совсем не переживаю и готов однозначно наплевать на этот фактор, однако показывать свое отношение нелюдям так явно не хочу пока. Зато чувствую, что зверолюды начинают уже мешаться в моих изысканиях.
Так что возня с блоком продолжается еще с пол часа, во время которого сильно мерзнущим здесь нелюдям удается создать более теплую и более вонючую атмосферу в пещере. Факелы наши тоже уже почти все прогорели, и я поэтому предлагаю выбраться наружу, чтобы отдышаться и передохнуть.
Предлагаю пока без всякой задней мысли.
Внутри пещеры нас двое из людей, и еще шестеро из людоящеров, двое на всякий случай ждут снаружи и один в дозоре около скакунов охраняет сам лагерь.
Все зверолюды сначала обсуждают между собой мои слова, потом все же собираются на выход, а я забираю кинжал у охотника и просовываю его подальше, пытаясь что-то там за блоком рассмотреть, крутя факелом по-разному.
И вижу какую-то белесую пленку вдали, которую легко протыкаю острием кинжала, но за ней он снова упирается во что-то твердое. Твердое, но оно тоже на несколько миллиметров немного продавливается даже кинжалом.
— Интересно, но вполне понятно, — говорю я про себя и смотрю на спины начавших карабкаться вверх зверолюдов.
Как-то уж с больно недовольными мордами они восприняли мой мягкий по форме приказ подниматься наверх.
Кажется, что-то вскоре намечается!
И тут мое ПОЗНАНИЕ толкает меня прямо в голову, что это самый удобный момент, чтобы разобраться с нелюдями.
Пока они ничего такого не ждут! Куда их потом девать на свежем воздухе? Не оставлять же снаружи валяться, привлекая совсем такое лишнее внимание к очень подозрительным товарищам. Тогда придется уже самим надрываться, перетаскивая тяжеленные туши через лаз в пещеру.
— А на фига нам вообще это нужно? Когда они уже здесь оказались? И ничего такого пока явно не ожидают?
Нам — это мне и пленнику-охотнику.
А тут разлягутся смирненько между камнями, потом превратятся в хорошо охраняющих пещеру скелетов. Кто сюда не придет, сразу же убежит, когда увидит явно нечеловеческие черепа и кости. Ждущих наивного смельчака, чтобы поглотить его душу.
— Да, пришло время закруглять вопрос насовсем!
Итоговый результат уже виден и понятен, скоро мы даже с одним охотником пробьем эту стену с помощью кола или лома именно внутрь, а вот то, что оттуда скоро очень сильно завоняет тухлятиной, явно ухудшит мое и его положение.
Еще я почувствовал какие-то нехорошие намерения в мою личную сторону от Первого из Одаренных, когда вчера заканчивал свой вечерний урок. Не знаю почему, но он явно что-то сильно негативное прорычал своему товарищу, когда они удалились на приличное расстояние от моего костра. Не понимают, что я все чувствую и на таком расстоянии. Я не понял, конечно, что именно он прорычал, только догадался, что Первый высказался про меня в таком тоне, что надоел.
Не только меня бесят людоеды-нелюди еще со времен рабства, но и я их весьма подбешиваю тем, что гордым степнякам приходится постоянно слушать мои приказы.
И старательно их выполнять без лишних пререканий, иначе приходится со всех лап бежать гадить в кусты вообще помимо своей воли.
— А вот сейчас своим долгим обсуждением моего приказа уже, считай, начали пререкаться! Чего давно уже хотят всей своей людоедской душой! — говорю я себе.
— А что начнется, когда мы пробьем стену из блоков? И тут же трупный смрад донесется до носов нелюдей?
— Когда они поймут, что их Бога вообще больше нет в живых? После того, как будет пробит проход и упокоище нормально освещено факелом, это всем станет очень понятно. Что там от него осталось, не знаю, но уверен, что без своего ментального воздействия Тварь своим внешним видом вызовет даже у нелюдей естественное отвращение.
— И вся эта сложная поездка для тех же зверолюдов окажется организована вообще совершенно зря? Что не прольется никакая милость на именно это племя? Не вернется теперь, это уже определенно точно, никакой их Бог к своей неразумной пастве?
— Они-то ни про какие инопланетные ништяки даже не подозревают в своем сильно ограниченном кругозоре примитивных степных жителей, да еще весьма дикого средневековья, — говорю сам себе понятный вывод.
Все эти мысли мгновенно пронеслись в моей голове, пока я иду предпоследним, карабкаясь время от времени по неровностям пещеры. Шестеро нелюдей весьма медленно пробираются прямо перед мной, крайний из них всего в полутора метрах от меня, он держит факел, который освещает нам с охотником дорогу.
— Зверолюди сделали свое дело, теперь, если даже окажется не так просто пробиться в упокоище, я могу подключить к такому делу своих стражников или справлюсь со своей огромной силой и сам без таких помощников.
А от таких соседей очень хочу уже избавиться! Пока они медленно и очень неуклюже карабкаются наверх по крутому склону пещеры, сильно сопя и шаркая лапами, да вполголоса ругаясь на такой подъем и на все остальное вокруг.
Очень хорошо, что вокруг не могильная тишина стоит, они до самого конца даже не поймут, когда я их перебью по одному.
Лучше я начну бойню первым, пока они сами не решились и не изготовили свои мощные луки для стрельбы. Ведь скрутить головы одновременно девятерым зверолюдам не получится даже у меня.
И я тут же ментально притормаживаю ближнего ко мне нелюдя, перехватываю у него факел в лапе, после чего бью его сильно по сознанию, немного придерживая за шиворот жилетки. Опускаю уже почти мертвого нелюдя себе под ноги и оглядываюсь на пораженного глядящего на меня охотника, который несет свой поводок в руке.
— Молчи, — шепчу ему и для наглядности прикладываю палец ко рту, тоже такой понятный местным жителям жест.
Он усиленно трясет головой, показывая, что отлично понял меня.
Тут же легким прыжком догоняю второго нелюдя, поднявшегося уже на высокий камень, его останавливаю так же ментально, хватаю за жилетку, бью фатально по башке и спускаю в руки подскочившего охотника, чтобы не шумел лишнего при падении.
Третий в паре метров от меня собирается штурмовать очередной высокий подъем, у него факел уже едва чадит в лапе.
На подъем нелюдь, конечно, в итоге не залез, я воспользовался его удобным положением, сперва полностью замедлил, перехватил факел и вырубил таким же сильным ударом.
Передал факел снова подскочившему охотнику, и сам быстро закарабкался по камням.
У меня с охотником такое дело гораздо ловчее выходит, чем получается у тяжелых и неуклюжих зверолюдов.
Шедший четвертым серый военный вождь что-то успел понять по тому, как я быстро его догнал, да еще разобрался, что мои легкие шаги не похожи на тяжелую поступь его воинов никак. Его спина напряглась, а голова начала поворачиваться, одновременно он опустил свою мощную лапу к ножу на поясе.
В пещеру, понятное дело, копья и луки зверолюды не берут, что выглядело бы совсем странно, а рабочие инструменты в основном оставили пока около второго завала лежать.
Только я не стал к нему приближаться совсем близко, с трех метров оглушил жестко, и его большая туша упала назад с довольно внушительным по звуку ударом.
Впрочем, до лаза Первому Обращенному осталось всего несколько метров, за ним я хорошо в тусклом свете вижу Второго в пяти метрах от меня и сразу прикладываюсь ему по голове, он громко валится, задев своим кинжалом за камень.
Первый еще успел оглянуться, увидеть упавшими своих товарищей и мое лицо в полутьме пещеры, но ничего крикнуть или сказать не смог.
Если он и пытался оказать на меня ментальное воздействие, то я ничего не почувствовал. А может даже и не пытался, просто не додумался или не успел ничего сообразить.
Он тоже мягко складывается среди откатившихся вниз от завала камней и замирает, его упавший факел гаснет.
— Теперь двое остались перед пещерой, — говорю я себе и нащупываю их сознания, но почему-то нелюди стоят не прямо перед пещерой, а заняли позиции на отдалении от нее, да еще с двух разных сторон.
В голове у них чувствуется долгое ожидания и больше вроде ничего, но я не хочу рисковать, выбираясь в сильно уязвимой позе перед ними через лаз. Вообще они должны находиться где-то с края козырька, посматривать вниз и негромко рычать, общаясь друг с другом. А не вот так занимать заранее позиции с двух сторон от лаза.
Поэтому я беру левого под свой контроль и приказываю его тугому сознанию лезть в пещеру, что он и делает.
Но делает очень неуклюже, потому что пробирается по камням с луком и наложенной на тетиву стрелой в лапах.
— Вот это фокус! — поражаюсь я. — Неужели его поставили здесь уже стрелять в меня? Или там кто-то уже появился на подходах?
Да, находясь в согнутом положении, да еще не видя ничего на ярком свету после пещерного полумрака, никак засаду обычным зрением не прочувствуешь, пока не получишь пару тяжелых стрел с десятка метров каждая.
И потом тебе явно окажется уже не до взятия под ментальный контроль чьих-то сроду нечесаных бошек.
И с РЕГЕНЕРАЦИЕЙ большой вопрос намечается, если тебя в несколько копий начнут тут же колоть обрадовавшиеся твоему явному бессилию в этот момент зверолюды.
Успеешь сломать несколько голов нелюдям, а дальше уже только быстрая смерть ждет тебя и кипящий котел зверолюдов в качестве почетного гостя.