Нельзя его себе за спину к выходу пропускать, но и показывать, чем именно я занимаюсь с копьем в руках над телами нелюдей тоже не стоит. Ни к чему ему такие лишние знания про меня.
— Еще немного времени и пойдем на выход отсюда! — довольно громко для пещеры кричу ему вслед. — Там нужно еще одного зверолюда прибить около козлов.
Он без слов возвращается назад, теперь я вижу его факел около уже последнего, наверняка, завала.
Сам добиваю оставшуюся четверку нелюдей, причем последние трое уже пришли в себя, но лежат все так же беспомощно, хлопают глазами и ничего не понимают больше по жизни.
Так что и им пускаю обильно кровь, собирая ману с тел, потом останавливаюсь и возвращаюсь назад, пересчитываю собранные пояса и кинжалы при них. Все сходится, но это не точно, впрочем, я не думаю, что охотник попробует напасть на меня с одним ножом после демонстрации моих невероятных способностей. Вот попробовать убежать вполне способен в любую секунду и это меня немного напрягает.
Я вот-вот доберусь до последнего упокоища Твари, мне нужно побольше времени, чтобы там со всем добром как-то правильно разобраться, а бегающий по лесу с горячими известиями про вдруг появившихся здесь зверолюдов свидетель мне вообще не нужен ни в коем случае. Тут вопрос нужно решать однозначно жестко.
Который точно знает на самом деле, кто тут кем командовал все это время.
Но пока я подхватываю солидный кол, принесенный заранее зверолюдами, сам спускаюсь вниз, к последней преграде перед упокоищем.
Оказавшись около охотника, я даю ему время разобрать еще с полметра камней перед проделанной дырой, сам пока надеваю маску на лицо, кладу в нее те пахучие листья и спокойно ожидаю конца работ.
Потом выдаю такую же маску охотнику, жду, пока он ее повяжет и упираю толстый край кола в первый блок.
— Давай разом! — и мы пока еще с небольшого размаха бьем колом по блоку.
Блок сразу подается, но недалеко, что-то его отбрасывает обратно, мы снова и снова бьем по нему. Что-то его удерживает все же на месте до сих пор, мы усиливаем напор, наносим еще десяток уже сильно размашистых ударов тяжелым колом.
И, наконец, раздается какой-то треск, после чего блок пробивает белесую упругую ткань и валится куда-то дальше с сильным грохотом.
Кажется, что упал он там не один.
— Стой здесь пока! — командую я охотнику, подхватываю один из свежих факелов и карабкаюсь по камням к получившейся дыре в завале.
Чувствую изрядное зловоние, идущее из пробитой блоком дыры в белесой материи, причем даже через маску, но я должен хотя бы одним глазом заглянуть в упокоище!
Просовываю в дыру примерно шестьдесят на пятьдесят сантиметров руку с факелом и свою голову наполовину, заранее задерживаю дыхание. В полном ошеломлении осматриваю солидное такое помещение метров пять на три, с вырезанными полками в каменных стенах, на которых стоят какие-то предметы.
— Не думал, что оно будет такое большое! — признаю себе, что удивлен размерами упокоища.
Свет от факела какой-то слишком слабый стал, едва освещает стены и потолок, кажется, что тут очень мало кислорода в воздухе.
— Вполне такое может быть!
Зловоние усиливается, скоро придется блевать завтраком и ужином.
Смотрю направо, где должен быть лаз сверху и в неровном свете факела вижу пару мертвых тел в одежде, валяющихся на чем-то в углу. Как они и должны валяться уже больше года.
Но тут ядреное зловоние добирается до моего носа, который немного вылез из повязки и азартно вздохнул, забывшись, где сейчас находится.
И я тут же выдергиваю голову. За ней вытаскиваю руку с почти потухшим факелом, спешу спуститься от дыры с ровными такими стенками.
Все, что мне нужно, я уже увидел, можно пока уйти отсюда, чтобы хоть немного провентилировать упокоище.
Охотник еще не попытался сбежать, смотрит на меня с сильно встревоженным видом, сам прижимая повязку ко рту и носу, и я машу ему рукой:
— Давай отсюда!
Мы скачем вверх, бросив свое небольшое бревно и копье там, факел у меня снова разгорелся, а у охотника вообще отлично, хорошо прыгающими вместе с ним самим лучами, освещает стены и потолок пещеры.
Остановившись около места, где свалены пояса, я опускаю с лица повязку и командую:
— Забирай все!
Он отдает мне свой факел и обоими руками подхватывает пояса с ножнами, после остановки мы карабкаемся наверх.
Вскоре охотник первым как-то оказывается и ловко лезет в проход над завалом, а я еще успеваю подумать, что зря пустил его выбираться передо мной. Поэтому быстренько ныряю за ним следом, но не успеваю догнать, а вижу только брошенные на камни пояса и повалившиеся копья.
— Побежал все же, — понимаю я и сам быстро выскакиваю из-под козырька на склон.
Охотник несется вниз по склону прямо, как спринтер из забега на сто метров, и уже убежал от меня метров на двадцать, да еще неистово размахивает на радостях внезапного спасения копьем. Которое успел выдернуть из той кучи, стоявшей около входа в пещеру.
Делать нечего, вот он уже в тридцати метрах от меня, а я понимаю, что вряд ли смогу сейчас догнать мужика.
И вообще не хочу носиться по склонам на такой скорости! Еще сам навернусь со всем своим весом!
Скоро он выйдет из зоны моего уверенного ментального воздействия, обежит нашу стоянку и никакой дозорный не успеет его перехватить. И тогда меня ждет полная задница, я даже не успею уехать отсюда с трофеями, как вокруг в лесу станет очень людно. И все служивые воины окажутся очень жестко и непримиримо настроены к чертовому колдуну.
Поэтому бью его легонько по сознанию, пока он не выбежал из зоны досягаемости, охотник с разбегу летит вперед головой и долго катится по склону, совсем, как уже неживой.
Ну, чего-то такого я и ожидал от своего удара на самом деле.
Я смотрю на его неподвижное тело в пятидесяти метрах от меня, оглядываюсь на пещеру и решаю делать все дела по очереди.
Возвращаюсь на минуту под козырек, нахожу тот самый камень и рывком сдвигаю его с лаза, обрушив туда солидную кучку грязи и пыли. Судя по скорости унесенной вниз пыли, образовавшийся тут же сквозняк теперь выдует полностью в пещеру ту непонятную бескислородную субстанцию, которая накопилась в упокоище.
— Ну и отлично! — я прихватываю с собой еще одно копье на всякий случай, забираю свой мешок и спускаюсь сначала к все еще лежащему неподвижно телу охотника.
— В нем совсем нет жизни, — понимаю я, подойдя на пару метров. — Кажется, падая без сознания, он сломал шею, вон как голова на сторону съехала.
Поэтому я взваливаю его не особо тяжелое, безвольное тело на плечи и с одним копьем продолжаю спускаться вниз.
Проще было бы поднять его в пещеру, чем тащить вниз, но оставлять тело охотника в смраде пещеры рядом с телами зверолюдов не хочу, чисто по-человечески не хочу.
Не заслужил он такого упокоения, много работал, хорошо помог мне управиться с важными для меня делами, а то, что все-таки попробовал сбежать?
Так я и сам бы обязательно на такой рывок рискнул на его месте, понимая, что моя жизнь находится в моих руках.
Через пятнадцать минут я подхожу к нашему лагерю, вижу выскочившего ко мне навстречу дозорного зверолюда с довольным лицом. Заранее меня заметил и добрался до этой стороны холма уже.
— Думает, наверно, что прибили охотника его собратья за непослушание, а теперь пришло наконец время радовать своим мясом всех зверолюдов моего отряда? — усмехаюсь про себя. — Хоть задумался бы, почему я иду один и несу тело на своем плече? Нет, не дошло до него ничего. И уже не дойдет.
Беру зверолюда под свой контроль, он бросает копье на землю, поднимает опущенное мной тело охотника на свои плечи и смирно шагает впереди меня. Я подхватываю к копью еще и лопату с подстилкой одного из нелюдей, мы проходим мимо козловязи и поворачиваем вправо, в сторону ручья, где на красивой лужайке остается лежать тело невезучего охотника, который никогда уже не вернется домой.
Обходим ручей, текущий откуда-то с гор и выныривающий из-под земли именно здесь, углубляемся в лес, где я нахожу подходящую для своего дела глубокую канаву.
— Снимай пояс, бросай на землю! Ложись сюда лицом вниз!
Перебиваю копьем шею замершему в канаве нелюдю, получаю с него ману и быстренько закидываю еще теплое тело мягкой землей с краев канавы. Всего пять минут работы и ничто не намекает на случившееся здесь убийство относительно разумного существа.
— Выхода у меня все равно нет! — говорю сам себе, вытирая пот с лица. — Или я, или они! Только так может быть!
Возвращаюсь к телу охотника, вешаю ему на пояс ножны с кинжалом зверолюда в знак своего уважения и начинаю копать могилу.
Еще полчаса работы землекопом и неглубокая щель в земле принимает тело охотника, завернутое в подстилку из степной травы. Закидываю могилу землей, утаптываю и быстро ухожу, не прощаясь.
Да и что сказать человеку, которого не хотел, но, все же убил, потому что так было нужно обязательно поступить.
Глава 17
Потом долго смотрю на козлов и свою лошадку, специально привязанную в сторонке от них, похотливых козлорогих самцов.
Понимаю, что нужно бы их накормить, потому что больше уже некому, и высыпаю каждой животине перед ее мордой щедро степного зерна из корзины, сплетенной нелюдями из опять же своей крепкой степной травы.
Экономить его больше нечего, явно, что не придется еще пару недель козликов здесь кормить.
Лошадь радостно ржет, увидев хозяина, а вот эти однорогие вообще не любят чужаков. Точно попробовали бы меня ткнуть рогом даже во время кормления или лягнуть копытом, но я беру каждую скотину по очереди под свое управление и вредные животины замирают, не мешая мне рассыпать зерно перед их мордами.
— Нужно их срочно убрать отсюда. Но, куда? — задумываюсь я серьезно.
— Можно к реке отогнать, если в ночи перегонять только, там уколами копий загнать в воду и заставить плыть на тот берег. Но ведь скотина сильно непослушная, без своих хозяев ведет себя очень плохо. Начнут вырываться, блеять и шуметь, привлекут к себе очень много лишнего внимания за эти три часа транспортировки.