— Чудеса! — только и может сказать граф, изумленно качая головой.
— Весьма нужные нам чудеса, ваше сиятельство! — со значением подтверждаю я.
— И, наконец, четвертый предмет — настоящий ковер-самолет на ручном управлении! Даже не на ментальном, заметьте, граф! Как я и думал, какое-то транспортное средство у Твари при себе постоянно имелось. Должно было иметься непременно. Чтобы она могла вернуться к своему звездолету в любое время или спасти свою жизнь от более сильного врага. Которым потом определенно оказался Всеединый Бог.
— Почему же она осталась в горах, в своем упокоище? А не вернулась тогда обратно к кургану? — не понимает граф.
Не понимаю этого сейчас и я, поэтому отвечаю следующее:
— Кто ее знает, эту Тварь, похожую на осьминога и Стражей из Матрицы одновременно? Нам не понять, почему так получилось! Возможно, что ее совсем обложили отряды Всеединого Бога, поэтому она не стала рисковать своей жизнью? Или они уже находились где-то рядом с курганом, поэтому даже лететь ей оказалось совсем уже некуда? Может просто оказалась трусовата? Попробовала спрятаться от безжалостных врагов и у нее это дело вполне получилось, но ее верные Слуги погибли все до единого? Или она сама их потом сожрала? Ну, не всех, но большую часть?
— Вопросов становится все больше в таком случае, ваше сиятельство, только ответа нет ни одного! — справедливо замечаю я.
— Это довольно непонятный момент, — заметно настораживается граф. — Как бы нам тоже не облажаться, как сама эта Тварь!
— Попробуем обойтись без такого варианта, ваше сиятельство, но мне кажется, что вы как-то не обратили особого внимание на мои слова про ковер-самолет! — возвращаю я графа из лишних раздумий про судьбу Твари.
— Нет, норр, это серьезно! — продолжает он переживать. — Представь, с таким могуществом, ментальным и технологическим — и она просто сдохла в каменном мешке от нескольких литров горящего самогона!
— Все так и есть, но изменить мы уже ничего не можем. Был ли это один из миллиона случайный шанс для меня или на самом деле Тварь не так уж умна и всемогуща в каких-то сильно критических ситуациях? Скорее всего, именно второе, ваше сиятельство, теперь мы понимаем ситуацию более точно.
— Так что у тебя с самолетом? — возвращается к нашему разговору Андрей.
— Да, есть теперь у нас и самолет, но он скорее выглядит как ковер — вот этот агрегат, — я показываю на второй фиолетовый предмет.
После чего опускаю его на землю, после нескольких моих попыток уже довольно быстро открывается его крышка.
— Теперь подойдите поближе, ваше сиятельство. Встаньте рядом со мной, совсем рядом, — я жду, пока граф займет указанное место. — Теперь стойте спокойно, сейчас все случится не очень быстро, будет у вас время убрать голову или передвинуть ногу.
И я двигаю на агрегате вперед такой же самый полупластиковый, полурезиновый тумблер, выглядящий внешне точно, как конец одного из щупальцев Твари.
Несколько секунд ничего не происходит, потом вокруг нас появляются смутно видимые линии в воздухе, они понемногу становятся все яснее и вскоре под нашими ногами чувствуется что-то твердое, а они отрываются от земли. Еще в течении одной минуты на нас сверху опускается откуда-то взявшийся потолок и через три минуты мы оказываемся в каком-то жестком корпусе.
— Что это? — нервно спрашивает граф.
— Капсула для полета по воздуху, ваше сиятельство. Пол и потолок со стенами уже сделаны, теперь производится передняя поверхность, полностью прозрачная, скоро появятся управляющей капсулой приборы. Сзади капсулы тоже прозрачная поверхность, то есть отсюда мы видим все впереди себя и назад можем тоже легко посмотреть.
Вскоре нам приходится сильно пригнуться, оставшись в метровой высоте корпусе, а граф переживает, что нас может просто раздавить внутри этой конструкции.
— Ничего, ваше сиятельство, я уже все это прошел на своем опыте и, как видите, все еще жив, — успокаиваю я его. — Только эта штука рассчитана именно на физиологию тела самой Твари, а ей этого метра высоты вполне хватает для размещения. Морда у капсулы довольно острая, как раз по всем законам аэродинамики и задняя часть ей соответствует вполне, вот никаких крыльев у нее вообще нет. Ни передних, ни задних, никаких элеронов или отдельного кокпита. Даже сидеть нам пока негде.
Еще через пару минут из пола вырастают три консоли нам примерно до колена и на каждой появляются по два таких же тумблера.
— Да, граф, это именно управляющие капсулой и полетом консоли, но это еще не все, — довольно смеюсь я. — Так что мы теперь не привязаны к долгому и крайне медленному перемещению по земле на лошадях. В каком-то крайнем случае можем быстро добраться, куда нам понадобится.
— То есть ни сидений, ни руля здесь нет? — граф недоверчиво, но постоянно трогает все вокруг.
— Привычных нам органов управления точно нет. Я сам еще не летал на этой штуке, граф, но уже поднимался на десять метров вверх. Для нас, людей, управление здесь весьма неудобное, только шесть тумблеров и даже сесть негде, сзади остается немного места для какого-то груза и все.
— Сейчас я покажу вам, как она взлетает, граф, держитесь за среднюю и правую консоли. Только ничего на них не нажимайте и не переключайте, ради бога! Тварь со своими шестью щупальцами может легко управлять капсулой, а нам придется немало потренироваться, чтобы просто летать. Лучше присядьте пока и держитесь за ножки консолей, они довольно крепкие, — я на чуть-чуть передвигаю два своих тумблера, капсула бесшумно отрывается от земли лужайки перед охотничьим домиком, после чего медленно взлетает на пять метров и замирает в воздухе.
— Нас не видно моим дружинникам? — граф правильно понимает, чего нам следует опасаться на самом деле.
Летающий хозяин владения может здорово перепугать своих воинов.
— Нет, я сам лично расставил посты в паре сотен метров от поляны, все стоят по двое и строго-настрого наказано ближе не подходить, да еще смотреть все время в сторону от домика. Так что деревья нас надежно закрывают пока, — успокаиваю его я. — Я же сразу увижу, кто попробует не исполнить мои приказы, все воины это хорошо знают. Хоть и не называюсь больше Слугой, как раньше, но что-то такое и мои старые дружинники, и ваши теперь мне приданные все правильно понимают. Что наплевать на приказ и остаться не пойманным точно не выйдет.
Теперь граф смотрит нам под ноги на оставшуюся недалеко землю, выглядывает во все стороны, где тоже есть прозрачные части капсулы и перемещается назад, в самую заднюю часть.
— Под мои весом и шагами она даже не шелохнется! — удивляется он.
— Принципы, по которым она перемещается — мне вообще не понятны, граф. Но для правильного передвижения вперед нужно удерживать мои тумблеры на большей высоте, да еще на средней и правой консолях все четыре одновременно передвигать.
— Ого, так сложно! — удивляется граф.
— Ну, именно под плоское тело Твари и ее шесть щупальцев здесь все рассчитано. Ее шесть щупальцев и то, что ей кресло не требуется. Кажется, что на очень большие расстояния летать капсула все же не рассчитана, но это нам придется узнавать опытным путем.
— Так мы не разобьемся тогда? Когда заряд в энергоячейке закончится? — граф называет те же картриджи новым словом, которое даже больше им подходит. — Или нужно прямо на лету менять?
— Нет, здесь как раз есть индикатор оставшегося заряда картриджа, это вон та розовая полоса у нас впереди на полу капсулы. Картридж здесь стоит совсем новый, пока показывает, что выработано не больше пяти процентов, это вон та серая полоска, идущая за именно розовой, — терпеливо объясняю я графу все, что успел сам понять.
— Видно очень плохо, — замечает он. — Это в здешней тени, а что под лучами Ариала будет понятно?
— Да, зрение Твари от нашего, наверно, очень сильно отличается, ей достаточно, а мы можем только по розовому индикатору ориентироваться.
Граф сразу хочет вцепиться в тумблеры средней консоли, но я его останавливаю и опускаю капсулу на лужайку:
— Не стоит, ваше сиятельство. Врежемся в деревья, а ремней безопасности здесь нет. Это нужно метров на тридцать подняться, над всеми деревьями, чтобы нормально полетать, что опять же сейчас ни к чему. Светло и много лишних глаз вокруг.
— Так ночью летать вообще не выйдет! — спорит он. — В полной темноте!
— А вот для такого дела тот прибор, который освещает очень далеко пространство перед нами, здесь и нужен. И для него впереди даже место посадочное есть. Вон там в носу утопленный такой квадрат и даже не один, а еще три таких же рядом имеется.
— Ого, здесь так все придумано! — поражается граф.
— Да, одно место под свет, второе под охлаждающий агрегат для личного климат-контроля Твари, на третье можно поставить ту штуку, которая все сжигает над собой и еще позади одно конкретно под набор картриджей, он немного больше по своим размерам, чем остальные предметы. Кроме одного, кстати, тоже очень важного для нас.
— Ну, картриджи здесь, наверно, нужно часто менять! И они, эти приборы все остальные, что, не действуют на саму капсулу?
На этот вопрос я только развожу руками:
— Времени у меня было мало, ваше сиятельство, со всеми вещами подробно ознакомиться не успел, да еще одному почти невозможно все доподлинно испытать. И летать одному тоже очень трудно, минимум требуется еще один член экипажа, а лучше двое. Наша физиология не позволяет одновременно шестью тумблерами управлять, причем делать это требуется очень аккуратно и довольно нежно по отношению к ним.
— Зато можно, абсолютно бесшумно летая над землей, сжечь целый город или походный лагерь врагов целиком за два-три пролета. Создав зону тотального уничтожения в километр-полтора. Это ли не чудо для нас, обычных таких землян? — рассказываю я Андрею.
— Давайте, ваше сиятельство, я вас сейчас выпущу из капсулы, потом создам ее снова и поднимусь немного по высоте. А вы посмотрите, как капсула вместе со мной будет смотреться именно с земли. Чтобы понимать, сильно мы привлекаем внимание своим полетом или все же можно в светлое время спокойно летать?