Лириец посмотрел сначала на Сыбки, потом заглянул в папку и тяжело выдохнул.
— Соболезную.
— Не стоит, — Марика покачала головой и вышла из комнаты.
Сыбки хотел броситься за кевали, но силовые ремни не дали ему это сделать.
— Не стоит, шай, — произнес лириец и сел напротив нага. — Она не может вести ваше дело из-за парности.
— Она знает?
— Вам есть, что сказать по делу, шай?
— По какому? — включил дурака наг.
Лириец тяжело выдохнул. Ему предстоял долгий день.
— Дача взятки, незаконная слежка... — начал перечислять офицер.
— Это недоразумение.
— Я так и запишу.
— Я хочу увидеться с парой! — выплюнул шай, ерзая по стулу.
— На Кадоре этим правом может воспользоваться только самка. Если Марика захочет вас увидеть, шай, мы сообщим.
Глава 40.
София
— Моя... — в очередной раз повторил принц.
Я не знаю, сколько времени мы провели на полу. У меня в голове крутился миллион вопросов, ответы на которые мне бы хотелось получить, но задавать которые я не спешила. Маркус продолжал прижимать меня к себе. Краем глаза наблюдала, как восстанавливается его кожа. Мышцы возвращаются к нормальным пропорциям.
Осторожно оперлась рукой на грудь мужчины и чуть приподняла голову. Его лицо перестало напоминать мумию. Кажется, он стал прежним каранитом. И только глаза изменили цвет. Стали темнее, насыщенней. В изумрудной радужке появились золотые прожилки.
— Я нашел тебя.
Широкая ладонь легла на щеку. Его пальцы дрожали то ли от слабости, то ли от эмоций. А мои — от растерянности и желания дотронуться до лица инопланетянина.
— Как ты сюда вошел? — спросила первое, что пришло в голову.
Мужчина свел брови, приподнялся на локте и осмотрелся.
— Я не помню.
Его лицо оказалось совсем близко. Теплое дыхание обожгло губы. По телу будто разряд тока прошелся и колени непроизвольно сжались. Я судорожно вздохнула, и сама не поняла, как впилась в чужие губы. В тонкие, сухие чужие губы. Когда поняла, что происходит, было уже поздно. Тяжелая рука легла на затылок и не дала отстраниться. Мой язык заплясал во рту каранита. Руки бросились искать застежки на доспехах. Пальцы скользили по гладкому материалу, пытались за что-то зацепиться, но ничего не находили. Зато принц оказался успешнее меня. Тонкая ткань футболки с треском разорвалась. Прохладный воздух пробежался по голой спине. Горячие руки начали гладить лопатки, позвоночник, опускаться ниже, к резинке брюк. Еще несколько секунд я пыталась все держать под контролем. Ровно до того момента, как мочку уха обожгло горячее дыхание каранита. Губы инопланетянина впились в шею, а потом спустились к голым плечам, острым ключицам, потяжелевшей груди. Стон сам сорвался с губ.
Сквозь туман возбуждения я слышала, как тяжело дышал каранит, как громко билось его сердце. Как под спиной появился пол. Мужчина замер всего на секунду, что-то тяжелое упало в метре от меня, но испугаться уже не успела. Горячие губы впились мне в рот, выпивая возмущенный стон до самого дна.
Сильные пальцы осторожно ласкали торчащие соски, твердый член ощущался где-то возле лобка. Большой, теплый, мой. От этой мысли внутри все сжалось, по бедрам потекла горячая влага, тело требовало большего, но Маркус не спешил переходить грань.
Осторожные губы спустились к груди, язык прошел вокруг соска и заставил меня выгнуться, требуя новой порции ласки.
— Мало... — закусила губу, не понимая, как сформулировать требование. — Еще...
Чтобы не дать ему шанса отступить в этот раз, или проснуться, опустила руку вниз, осторожно пальцами перехватила толстый ствол члена и направила в себя. Мужчина взвыл, но больше не сопротивлялся. Он вошел в меня одним плавным движением и замер. Я задрожала всем телом от восторга и возбуждения.
— Еще... Не останавливайся....
— Моя... — выдохнул принц.
— Твоя! — проскулила я. — Только не останавливайся!
Снова просить не пришлось. Огромный член скользил внутри. Тело разрывалось миллионом маленьких фейерверков, тряслось в судорогах и снова взрывалось огнями. Мужчина то замедлялся, то ускорялся и снова заставлял меня стонать от наслаждения и извиваться от похоти. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем тело в последний раз взорвалось миллионами искр, затряслось от напряжения и сильнее прижалось к мужчине. Я чувствовала, как он пульсирует во мне. Как пытается проникнуть глубже, но кроме того, чтобы прижаться к нему сильнее, в надежде насладиться последними аккордами оргазма, ничего сделать не могла.
Маркус
Я не совсем понимал, что происходит, где я нахожусь, и не помнил, как и зачем
здесь оказался. Как будто несколько лет моей жизни стерли из памяти. Последние яркие воспоминания были о каком-то приеме во дворце. Или не во дворце, а в каком-то другом месте. Остальные события кружились в голове, словно мелкие осколки битого стекла. Вроде отголоски каких-то событий. Но связать их между собой не получалось. Да и это было неважно. Самое важное сейчас находилось в моих руках. Зеленые глаза, взъерошенные волосы, покусанные губы. Несколько капель пота блестели у женщины на шее, ее дыхание оглушало, запах сводил с ума. Нашел! Я ее нашел!
— Как тебя зовут?
Собственный голос казался чужим. Как будто я его до этого никогда не слышал. Зеленые глаза женщины расширились, пухлые губы приоткрылись. А я понял, что это был не самый лучший вопрос и не самая подходящая для него ситуация. Мы лежали на полу, голые, женщина дрожала, а я испугался, что сделал ей больно... или...
Мысль о насилии отбросил. Я не помнил, как оказался здесь, но точно помнил, что она не сопротивлялась и просила не останавливаться. Но рука на всякий случай потянулась к куртке, лежащей рядом с нами.
— Ты меня не помнишь? — наконец-то спросила девушка.
От этого голоса по спине побежали мурашки. Захотелось еще раз к ней прижаться и повторить то, что происходило между нами всего несколько минут назад. Но я вовремя остановился.
— Нет, — выдохнул и осмотрел квартиру. — Я знаю только то, что ты моя пара. И что я тебя искал. Долго искал. И ты землянка. И ты почему-то не любишь, когда тебя называют самкой. Но я не помню, почему.
— Меня зовут София.
— Софи-и-и-я-я-я... — зачем-то повторил за ней.
— Ты меня спас. И привел на свой корабль. На «Лириту». А потом...
— Мой корабль называется не...
Договорить не успел — голову пронзила страшная боль. Яркий свет ударил в глаза. Последнее, что получилось сделать — перекатиться на бок, чтобы не придавить Софию.
София
Маркус дернулся и упал на спину. Его глаза светились ярким зеленым светом, тело выгнулось дугой, изо рта вырвался крик боли. Я хотела броситься караниту на помощь, но наткнулась на невидимое препятствие — тело будто закрыли прозрачным куполом. К счастью, в этот момент паникерша отступила в сторону и на арену вышла не слабая девочка София, а прожженная медицинскими буднями София Львовна.
Как помочь Маркусу самостоятельно, я не знала. Во-первых, я ничего не знала об анатомии каранитов, их болезнях, организме. Во-вторых, даже если бы и что-то знала, этот чертов барьер меня не подпустил бы к пациенту.
В идеальных обстоятельствах нужно было связаться с Тиратом или Альтаром, как и планировала сразу. Но браслет для связи оставался у Маркуса на руке, а доступа к нему не было. Мужчина еще раз выгнулся, а я бросилась к его одежде, надеясь найти какой-нибудь прибор для связи. Увы. Даже если что-то там и было, идентифицировать это как «телефон» я не смогла.
Остановилась. Сделала несколько вдохов. Поняла, что нужно действовать по- другому. Если я не могу ничем помочь, нужно на помощь звать. Недалеко от комплекса, в котором я сняла квартиру, было что-то похожее на больницу или пункт оказания экстренной помощи. В общем, не важно. Что бы это ни было, они должны были знать, куда обращаться. Все-таки принц умирает, пусть и не местный.
Как вызвать помощь, я не знала. Поэтому, натянув на себя первую попавшуюся под руку одежду, выбежала в коридор, молясь, чтобы за это время с Маркусом ничего не произошло. Пока все складывалось удачно: подъемник ждал на этаже, в пункте помощи горел свет. Я выскочила на улицу, перебежала через небольшой парк, выскочила на парковку арендных каров. До цели оставалось всего метров сорок, когда по голове ударили чем-то тяжелым. Сознание ушло не сразу, сначала все вокруг расплылось, потом тело завалилось назад, а перед глазами появилось мутное лицо монстра.
— Маркус... — это было последнее, что сорвалось с губ.
Глава 41.
Странница
Айда сидела на ветке старого дерева и наблюдала за тем, как мечется Зверь.
— Бестолковое дитя, — выдохнула богиня, прислонилась к широкому стволу и продолжила наблюдать, как зверь пытается достучаться до Маркуса.
Секс с Софией восстановил разрушенные связи. Но этого все равно не хватало, чтобы привести в сознание каранита. Наблюдать за тем, как Зверь хлестал каранита по щекам, орал, требовал очнуться, было неинтересно. Но богиня не спешила приводить в чувство Маркуса. Хотела, чтобы его симбионт вдоволь насладился чувством утраты пары и носителя.
Маркус
— Где мы?
Последнее что помнил, была София: ее испуганные изумрудные глаза и потом темнота. Очнулся под открытым небом. Первое, что увидел — собственную копию. Только перепуганную до смерти. Глаза Зверя бегали, челюсти до боли сжались, одна рука замахнулась для удара.
— Не знаю! — прохрипел Зверь и опустил руку.
Моя копия отошла на несколько шагов, осмотрелась, пожала плечами.
— Где София?
Ответить он не успел. Откуда-то сверху раздался сначала шелест листьев, а потом звонкий женский голос:
— Она побежала за помощью. Спасать вас.
Поднял голову. На ветке одинокого дерева сидела женщина. Серая кожа переливалась серебром созвездий, черные глаза заглядывали в самые темные уголки души. Странница — это была она. Упал на колени перед Богиней. Моя копия нехотя опустилась.