— Которую ты мечтаешь проложить до Великого океана. — Перебил меня отец. — А неплохо, сын мой. Весьма неплохо. Александр, гляди, Константин тебе свою мечту дарит — Великий Путь проложить из Петербурга до океана. Справишься?
— Справится, Саша молодец. А как вернётся — сразу пускай женится!
Император испытующе посмотрел на меня.
— Константин, разве тебе не жалко Пушкина, он ведь был твоим наставником?
— Жалко, но Сашу жальче, он не виноват, атак страдает.
Александр, доселе прямо и отрешённо сидевший в кресле, разрыдался, уткнувшись лицом в колени.
Я посмотрел на отца и, повинуясь его жесту, покинул кабинет императора.
Свора высших сановников, толпившихся у царских покоев, учтиво, заметно ниже обычного, поклонилась. Я отделался сухим и вежливым кивком. Суки, стервятники. Разъедутся по домам и начнут каждый свою цепочку сплетен выстраивать. А уже от них подхватят и разнесут по Петербургу самые невероятные версии, гады помельче.
Ну да ладно. Если не сработает мой вариант и Сашка взбрыкнёт и предпочтёт жизнь «простого» великого князя, я в проигрыше не буду. Как наследник престола смогу наворотить значительно больше. А ежели Александр рванёт подобно Македонскому покорять Восток, так и прекрасно, на полтора десятка лет раньше Амур станет российским. Только чтоб оба берега наши были. Ну, об этом я брату особо напомню.
Как ни удивительно, но мой «дальневосточный наброс» и батя и брат оценили и приняли. Саша рад был уехать на самый край географии, а отец пошёл на компромисс, чтобы не сломать наследника.
Весь октябрь шли приготовления к «великому походу». Моя шутка о «Восточном походе Александра второго Македонского» зашла очень удачно и разлетелась по Петербургу за пару дней. Решение начать движение в зиму, было принято после долгих размышлений. Страшная весенняя распутица, извечная российская беда, над которой не властен даже император. Так куда проще по зимникам проскочить до Красноярска, а повезёт — так и до Иркутска. Экспедиция состоит из молодых и здоровых, прекрасно снаряжённых мужчин — да почему бы и нет?!
С Александром уходили три сводных казачьих полка, он ведь по должности цесаревича состоит атаманом всех казачьих войск Российской империи, а также по батальону Семёновского и Измайловского полков. Константин настоял в ближайшей перспективе создать «Амурское казачье войско», чтоб великую реку сберегали для России великие воины, коими являются доблестные казаки, даже план по расположению станиц был начертан и передан старшему брату. Как рассказали симпатизирующие мне офицеры, составляющие «ближний круг» Александра, казачьи атаманы прожект великого князя Константина Николаевича о переводе на Амур молодых казаков с Дона, Кубани, Урала для последующего расселения, изучили внимательно и специально направили в отряд к цесаревичу три десятка «заслуженных» казаков, коим предстояло оценить амурские земли на предмет хозяйствования.
Сука Нессельроде устроил форменную истерику, сетуя на опрометчивость и не проработанность экспедиции. Мало того, что она потянет миллионы из казны, так ещё и разрушит всю систему сдержек и противовесов, десятилетиями выстраиваемую многомудрым министром иностранных дел.
В иной ситуации, император своего министра, наверное бы послушал. Но тут речь шла о интересах династии, какие к чёрту деньги, какой бюджет?! Не дай Бог впечатлительный наследник «последует за Пушкиным». А раз уж загорелся Александр идеей дальнего путешествия, — вперёд! Присоединяй земли, возвеличивая державу, возвращайся героем, возмужавшим и поумневшим. Короче говоря, батя так рявкнул на Нессельроде, что тот месяц или даже более «болел».
Фельдъегеря один за другим мчали на восток, губернаторы и вся чиновная шатия по получении известий о скором прибытии наследника престола с немалым воинским контингентом, «вставали на уши» и забыв об отдыхе и сне готовили фураж, продовольствие, квартиры, латали дороги. Дамы шили бальные платья — а как же. Дамы-с!
Саша был мне невероятно благодарен, часто зазывал на совещания, которые проводил, выверяя маршрут. Мои флотские также занимались делом — рассчитали, что смогут забрать наследника, когда он достигнет Сахалина и перебросить его обратно в Петербург уже морем. Но отец категорически настоял на сухопутном варианте — и туда и обратно на «конной тяге». Впрочем, Геннадия Ивановича Невельского я брату таки «сосватал». Поход рассчитывался в три, максимум в четыре года, маменька сперва плакала, но увидев, как Саша ожил, целыми сутками занимался делами экспедиции, хлопотал, ругался, радовался, — успокоилась.
Александр нашел время и внимательно прочитал мой трактат о «Дорожном устройстве Российской империи и Великом пути от Петербурга до Тихого океана». Я из карманных денег, отложенных на сладости, заказал полторы сотни копий сего труда и просил брата раздавать губернаторам и городничим, и сразу предупреждать, что их дороги ждёт двойная инспекция наследника и только пусть попробуют не привести в должный порядок тракты во время его возвращения в Петербург. Саша восхитился моим управленческим коварством, и клятвенно обещал строго-настрого внушить ответственным лицам, совершенствовать и содержать дорожную сеть в строгом соответствии с рекомендациями генерал-адмирала Константина Романова.
Всё-таки не понимаю я хроноаборигенов. Ещё недавно кто с затаённой радостью, кто с опаской, кто сквозь зубы, но практически все обвиняли цесаревича в гибели поэта. Михаил Юрьевич и в этой реальности очень похожие вирши написал, под тем же названием — «Смерть поэта», за что и высиживал теперь в Петропавловской крепости, — батя был невероятно свиреп, никто не смел ходатайствовать за Лермонтова…
Однако стоило вбросить в массы прожект по «Восточному походу», как всё разительно переменилось. То, что Сашку сравнивали с Македонским, я уже упоминал, но примечательный факт — сбор пожертвований на нужды экспедиции бил все рекорды. Хорошим тоном считалось привести в казармы Семёновского полка, ставшие подобием перевалочной базы, доброго коня, запряжённого в крепкие сани, загруженные провиантом. Барышни вязали на подарки ленты, молодые офицеры рвались в поход — писали рапорта, искали протекции, чтоб только попасть в состав «Особой восточной экспедиции».
— Дело гвардейцы почуяли. Настоящее дело! Молодец, Константин! Голова! — Николай Павлович, последнее время хвалил меня непрестанно.
В принципе, понять отца можно. Фактически я Сашку уберёг от суицида. А теперь вот буду три или больше года правой батиной рукой. Ну, а не дай Бог что с братом случится во время путешествия…
Нет, тьфу-тьфу-тьфу! Пускай уж Александр от революционеров-террористов бегает. «Вторым номером» оно как-то спокойнее.
28 октября, Александр в сопровождении трёх сотен казаков и примерно полусотни офицеров, тронулся в путь.
Расчёты дошлых квартирмейстеров показывали — лучше передвигаться, разбившись на сотни, идти с интервалом между отрядами в пару тройку дней. Благо конный состав был удивительно хорош и даже избыточен. Сашин отряд идёт первым, «одвуконь», днёвки и ночлег подготовлены. Так, глядишь, и до Иркутска долетят — без задержек. А вот тем, кто пойдёт следом внимания уделят меньше, — всё лучшее наследнику, понятно.
В салонах Петербурга бурно обсуждался «позорный» Нерчинский договор, знатоки Китая (а таковые, удивительно, но нашлись) утверждали, что необходимо дождаться войны европейских держав, нацелившихся на империю Цин с юга, тогда и миссия по отвоеванию Амура пройдёт заметно легче.
Впрочем, о драке с китайцами или там с маньчжурами официально не говорилось. Для всех наследник престола отправился на Сахалин, дабы заложить на юге острова (или таки полуострова?) базу флота и крепость. Ну а то, что по Амуру будут добираться, так логистика такая — по реке всяко удобнее, чем по горам и лесам бродить.
Как генерал-адмирал принял участие в совещании заслуженных адмиралов, решавших, как флот может поучаствовать в Экспедиции. Весной 1838 года на Дальний восток уйдут фрегат и два военных транспорта, забитых под завязку пушками для будущей крепости и прочими полезными грузами. Мой авторитет среди высшего флотского начальства, когда стало известно, кто автор сего похода (брат Саша проболтался, я и отец молчали как партизаны) вырос неимоверно. Великий князь — главный лоббист флота! Ну, так и положено — генерал-адмирал жеж!
Пока нет Владивостока, нам и на юге Сахалине база подойдёт. Тем более Курилы наши и япошкам острова в семидесятые годы этого девятнадцатого века и этой реальности точно не отдадим! Эх, жаль Хоккайдо не оттяпать, но тут уж не до жиру, дальневосточного «слона» следует «есть по кусочкам», посмотрим, как карты лягут. Если Саша прирастит Россию Сахалином, то Амур как «сшивающая» российские владения артерия, безусловно отойдёт к России. А Тихоокеанский флот зародится в заливе Анива, который наверняка назовут заливом цесаревича Александра.
Всё-таки непросто подгонять под нынешние реалии мировоззрение человека 21 века. Тем более «подсевшего» на тематику Русско-японской войны и мыслящего категориями начала века двадцатого. А тут ещё до отрытия и открытия Суэцкого канала тридцать лет пройти должно. Н-е-е-е-е-т! Форсировать стройку канала ни в коем случае нельзя. Тут никакого прогрессорства! Всё одно англичанишки воспользуются трудами, зачем на их лордства стараться. Кстати, опиумные войны, в каком году начались? Тут даже память, работающая «за двоих» не особо помогла — вроде в 1841 году Англия с Китаем всерьёз сцепилась? Или в 1840?
Неожиданно с братом Сашей на восток решили поехать молодые учёные — географы, биологи, геологи, химики. Народ по большей части неизвестный в научном мире, но дерзкий, лёгкий на подъём и желающий прославиться невероятными открытиями. Я знал, что в народе поговаривали, — мол, книжник Константин, расшифровал записки неведомых золотоискателей и просился у императора на поиски сокровищ и закладку золотых, серебряных, медных и прочих рудников. Ну а поскольку Костик ещё мал, мудр