цов норовистых.
— Ваше высочество, — атаман как только понял, что сотня «батраков» может и уйти к соседям, в ту же станицу Донскую, искренне запереживал, — да кто молодым не был? Ох, вы ж тем более вьюноша, должны понимать, без баб, то есть женщин плохо, а как они появятся — терпежу нет никакого. Ничего постегаем охальников легонько. Поумерят пыл.
— Легонько это как? Чтоб на работу выходить могли?
— И это тоже, ибо сказано в писании в поте лица хлеб свой добывать…
Не стал разочаровывать атамана «именной» станицы, роту под командованием самого въедливого офицера — поручика Скурихина оставил на гостеприимной казачьей земле, пригрозив нарушителей дисциплины услать на Чукотку.
А вот Невельской расстроился. Я то сбросил железяки казакам и забыл про них, а Геннадий Иванович виды имел на топоры и лопаты, стройка Николаевска-на-Амуре идёт полным ходом.
Подсказал капитану первого ранга, чем он может быть полезен атаману. Невельской ушёл на «переговоры» и вернулся с мрачным выражением лица.
— Не вышло, Геннадий Иванович?
— Ах, ваше высочество. Эти казаки, они хуже жидов, честное слово! Два часа торговался. Я ему уже и так и эдак — в августе с эскадры доставлю и чугунки и сковородки, и даже пилы. Нет и всё, только десять топоров и пять лопат дал. У, выжига!
— Ничего, как поставите большую кузню в Николаевске, флотские по старой дружбе железа подкинут, тогда приползёт к вам Семён Петрович, пыль мести будет бородой своей многогрешной.
— Да, ваше высочество, — Невельской, схватился за знаменитую тетрадку, — смотрите, здесь отмечены предполагаемые месторождения руды. Если б туда партию инженеров отправить.
— Не всё сразу, Геннадий Иванович, не всё сразу. Без собственной металлургической базы развития у Амурского края не будет, это понятно, но слишком мы широко шагаем. Каждый гвоздь завозим через тридевять земель и морей. Попробую обратиться к иркутским и красноярским купцам, но скоро такие дела не делаются. Хорошо, брат Саша известил, что «пробил» вопрос о покупке у датчан вместительного транспортного судна для нужд Дальнего Востока. Базируясь на Александровск-Сахалинский транспорт займётся закупкой продовольствия в портах Китая. Да и железо, столь необходимое доставит. Да много чего требуется нашим дальневосточным форпостам.
Со «свежей» почтой догнавшей меня как раз в Константиновской (фельдъегеря просто молодцы — как ни быстро продвигается отряд великого князя, профессионалы своего дела не отстают, а наоборот — опережают) пришло много интересных новостей. Александр сообщил, что уличил в расхищении казённых сумм и низком качестве исполняемых работ подрядчиков рекомендованных Клейнмихелем и изгнал их со стройки. Отец, ознакомившись с обличительными документами, долго молчал, а затем сказал наследнику: «Вот ты и вырос, Саша, стал помощником. Что ж, делай как считаешь должным».
Хм, интересно получится, если старообрядческая мафия исполнит моё «пожелание» и «уконтропупит» графа Петра Андреича. Все же на Сашу подумают…
Глава 9
В Николаевске-на-Амуре провёл всего три дня, чем невероятно обидел Невельского. Но — время не ждёт! Изучая карту поймал себя на мысли, что такого шанса больше не будет. Если уж и утверждаться в Приморье, надо делать это именно сейчас. Китайцы после поражения в Опиумной войне слабы и растеряны. Получив люлей от горстки англичан, они и от нас ждут действий по захвату территорий, стараются не раздражать казаков-амурцев, никак не реагируют на удержание подданных Поднебесной империи которые в качестве то ли рабов, то ли военнопленных вкалывают на стройках российского милитаризма. А мы сильны как никогда. В настоящее время на юге Сахалина после долгого перехода отстаиваются четыре сильнейших фрегата, есть ещё два транспорта и три шхуны, небольших но пригодных к перевозке десанта. От Сашиной экспедиции полтысячи гвардейской пехоты осталось в этих краях, со мной тысяча пришла, казаков на Амуре за пять тысяч! Когда Муравьёв (не стать ему здесь Амурским) Пекинский договор в 1860 году подписывал, сомневаюсь, что у него сил больше было. Так это после поражения в Крымской войне, при враждебном отношении Англии и Франции. Но ведь смогли «отжать» у китаёз край Уссурийский, Владивосток основали.
А сейчас англичане к нам достаточно лояльны, гадят исподтишка, конечно, но в целом дружелюбны, видимо опасаются возможного союза России и Китая. И потом, кто знает, с какими целями император направил сына на Тихий океан? Нагло совру, скажу, что уполномочен отцом утвердить в сих краях на века державу российскую и на шестнадцать лет раньше заложу Владивосток! Решено, начинаю операцию «Владивосток — 1844»! Как раз успеем построить немудрящие жилища, да и перезимуем уже в Золотом Роге. Это название оставлю, как и Уссурийский и Амурский заливы и остров Русский. Исключительно, чтоб не путаться. Ясно, что народ воспримет закладку новой крепости без особого энтузиазма — и так вкалывают все не покладая рук. Ну да ничего, переживём.
По сути, именно «внезапный» дальневосточный вояж Александра окончательно «пришил» к Российской империи Амур. Прямая прослеживается аналогия с Айгунским договором 1858 года, за который Муравьёв и получил титул «Муравьёв-Амурский». А сейчас Сашу называют так придворные подхалимы, — «Александр-Амурский»! Ну и здорово, родному брату не жалко, тем более его экспедиция здорово помогла, подготовила почву для дальнейшей экспансии России на эти дикие, малообжитые но такие богатые и стратегически важные территории.
Если же Александр опередил на полтора десятка лет заключение Айгунекого договора, то что мешает Константину, предвосхитить Пекинский трактат?
А Америка подождёт, отправлю в форт Росс наиболее «плохонький», которому даже капитальный ремонт помог не особо, фрегат «Константин», как бы намекая, что великий князь помнит о заокеанских владениях.
Итак, как генерал-адмирал принимаю командование на себя, возглавляю достаточно сильный отряд из «богинь» — «Авроры», «Дианы», «Паллады» и вперёд, брать на шпагу новые земли!
Разговор с Невельским прошёл, как и ожидалось, — тяжело.
— Ваше высочество, но ведь это совершенно недопустимо! Нашими малыми силами заходить на спорную территорию и там ставить крепость, закладывать порт! Что скажет государь?
— Успокойтесь, Геннадий Иванович, отец дал мне все полномочия для закрепления Российской империи на Дальнем Востоке, коль придётся, и договор с Китаем подпишу. В конце то концов, я второй сын императора и представляю здесь интересы и династии и державы.
— Я всецело поддерживаю вас, Константин. Но, как старший возрастом товарищ, как наставник, хочу предостеречь от авантюры. Если случится война с Китаем, выстоять неимоверно сложно. Сколько здесь воинских сил у России? Жалкие крохи! Подумайте.
— Геннадий Иванович, да самое сейчас время. Китай поставлен на колени и принуждён к выплате огромной контрибуции столь малыми силами английских войск, что того и гляди — развалится на несколько государств. Честно говоря, нас бы это устроило. Вглубь Азии просвещённые мореплаватели не полезут, будут на побережье порты-крепости закладывать, дабы контролировать морские перево зки. Да и чёрт с ними. Как показала экспедиция цесаревича и вот уже теперь и моя, — у России есть возможность доставлять подкрепления на Дальний Восток. И это понимают и в Лондоне и в Пекине. Нет, не начнут англичане с нами свару, если дать понять — в собственно Китай мы не лезем, во внутреннем китайском Жёлтом море российских интересов нет, экспансию ограничим, смотрите, вот здесь — назовём порт Владивосток.
— Понятно, — Невельской мельком глянул на карту, — Владивосток, это получается, «владеть Востоком». А как же мечта, о Константинополе Тихоокеанском?
— Мечта тем хороша, что к ней можно стремиться всю жизнь. А мне через месяц только семнадцать исполнится. На год-другой позже заложу свой тихоокеанский Константинополь, ничего страшного.
Геннадий Иванович только плечами пожал. Ему и без того достаётся — строительство укреплений Николаевска, чтоб надёжно закрыть Амур от возможных атак вражеских эскадр выматывает невероятно. А тут ещё великий князь «подкинул подарочек», — «Порт-Невельской» заложил на Сахалине, южнее Николаевска-на-Амуре. Великая честь, разумеется, для офицера быть увековеченным на географических картах, но теперь хоть разорвись. Успокоил каперанга, указал, что в ближайшие пару лет «Порт-Невельской» будет лишь базой для картографов, исследующих остров. А Геннадию Ивановичу все силы надобно бросить на устройство будущих береговых батарей в устье Амура, чем он и так, в принципе занимался. Полдюжины орудий, что брат повелел передать для зашиты Николаевска явно маловато. Но ничего, эскадра прибыла, хоть и потрёпанная сверхдальним переходом, но все четыре фрегата целы, в сносном состоянии, и три десятка предназначенных для берега орудий, в трюмах ждут своего часа — когда их извлекут и выставят на всеобщее обозрение, чтоб враг боялся, а обыватель гордился мощью армии и флота.
Так, экипажи немного отдохнут, проведут необходимый ремонт и в сентябре, как раз подгадаю под день рождения Константина, тогда и заложим город крепость, главную базу Тихоокеанского флота — ВЛАДИВОСТОК!
Невельской будучи человеком увлекающимся, рисковым, воспринял авантюру, а иных слов тут не подобрать, по захвату Уссурийского края в целом положительно. Только вот опасался Геннадий Иванович, что «его» Николаевск-на-Амуре окажется второстепенным портом, заложи мы южнее город-крепость, как опорную базу на тихоокеанском побережье России.
Ладно, прорвёмся, в ТОЙ реальности Невельской, равно как и губернатор Восточной Сибири Муравьёв брали на себя огромную ответственность, рисковали карьерой, но проводили политику усиления России в Тихоокеанском регионе.
А я, генерал-адмирал Российского флота, по сути — третий человек в империи, неужели в случае успеха батя прикажет «отдать всё взад» китайцам? Да никогда! Уж я то родителя хорошо изучил. Тем более старший брат на моей стороне, — главный лоббист проектов дальневосточных.