Балтийский флот моё возвращение отметил массовой подачей прошений о переводе на Тихий океан. Моряки полагали, что после женитьбы Константин Николаевич вновь ломанётся в Калифорнию, уже с молодой женой и серьёзным экспедиционным корпусом.
Слух прошёл по всей Руси великой, что многие тысячи крепостных (в разных версиях от ста тысяч и до миллиона, каков масштаб!) получат свободу и поедут жительствовать вольными хлебопашцами на реке Амуре и в Американской губернии. И хотя основная масса крепостных на «агитплакаты» не велась, постоянно по пути следования находились «живчики», бухавшиеся в ноги моей охране и просившие гвардейцев помочь «записаться в американские казаки». Это преизрядно веселило. Указ о создании «Американского казачьего войска» да, был. Но знать то о нём крестьяне в России попросту не могли, исключительно «чуйкой» в своих мечтах измысливая чудесную жизнь «мериканских казаков».
Причина тому — рекламные плакаты с видами красот дальневосточных и калифорнийских, отпечатанные за два последних года общим тиражом под полтора миллиона экземпляров, вот народ и всерьёз взволновался. За время Экспедиции в моём окружении появилось с полдюжины человек, серьёзно увлекающихся новомодной фотографией, минимум два аппарата сопровождали великого князя в путешествии по стране. Денег на экипировку «фотографической роты» не жалел. Как итог — тысячи фотографий в самых разных жанрах. Заодно, возвращаясь не только рожу державно корчил в объектив. — запечатлены были Енисей. Обь. Волга, и прочие, менее значимые реки в предполагаемых «точках» сооружения мостов. Не всё же позёрствовать на общих фотографиях с лучшими людьми сибирских и поволжских городов, или с офицерами дальних гарнизонов, для которых совместный «фотографический портрет» с великим князем едва ли не ценнее ордена.
Но папенька чётко дал понять — пять лет прожить с женой молодой здесь, а вот потом, родив наследников, можно и подумать об Амуре и Америке. Брат Александр поведал под большим секретом — с супругой не живёт плотски уже почти полгода, объясняя утрату пыла трудами тяжкими строительства железнодорожной магистрали, связующей столицы. Про фавориток Саша особо не распространялся, но мне уже маменька за первую неделю по возвращении под отчий кров все уши прожужжала, наставляя быть примерным супругом, не как старший брат. Кстати, интересная деталь, если невесту брата придворная камарилья поначалу третировала, что и послужило во многом причиной переезда их в Москву и создания там «молодого двора», то с моей «Сандры» разве что пылинки не сдували…
А это о многом говорило…
Лакеи и холуи, они ведь «сердцем чуют» кто в гору идёт, кто с горы катится. У Саши две прелестные дочурки, но для блага династии цесаревичу нужно произвести дитя мужеского пола, что он и проделал успешно, но — с княжной Гагариной. Наверное, потому ещё законная жена «игнорит» непутёвого братца.
А я по ранжиру, следующий в списке, так сказать «Лидер нации нумер три» — двадцать первый год пошёл, только что женился, и если первым родится мальчик, очень большие шансы, что Сашка откажется от короны в мою пользу. Тем более младшие подрастают, два оболтуса-погодка шестнадцати и семнадцати лет от роду, есть кому наплодить Николаю Павловичу официальных внуков, благо дело сие нехитрое и даже приятное…
Николай и Михаил, изучая по газетам и рассказам папеньки мои приключения, страстно возжелали пойти по флотской части, путешествовать, ставить паруса, брать на абордаж пиратские брига и каравеллы, отыскивать сокровища по старым картам.
Пришлось разочаровать балбесов, прочитать целую лекцию о новом флоте — без парусов, с паровой машиной и угольными погрузками. Стать механиками и кочегарами Коля с Мишей категорически не захотели и согласились служить там, куда их отец направит, где больше пользы Отечеству смогут принести. Император, при сём присутствовавший, в кои то веки мужская половина семьи собралась в полном составе, много смеялся и внезапно обратился ко второму сыну.
— Константин, так ты поэтому стараешься перегнать корабли с Балтики в Америку, стараясь чтоб парусные суда послужили напоследок России, перевезя в Калифорнию моряков и военные грузы?
— Да, отец. К чему без пользы гнить фрегатам. А так они заняты переброской через Тихий океан поселенцев из Владивостока.
— И пиратов воюют, — встрял в разговор эмоциональный Михаил.
— Нет. Мишкин, пиратов как таковых нам не попадалось. Хотя, браконьеры по сути — те же пираты, расхищающие природные богатства России, изничтожающие лежбища котиков и каланов…
— А кто победит, морской лев или амурский тигр?
— В воде или на суше?
И пока младший брат «завис», я, повинуясь жесту отца, проследовал с ним и с Сашей в кабинет императора.
Далее «соображали на троих», не посвящая Николая и Михаила во «взрослые» дела.
На первом месте по важности стояло получение наиболее полной информации о революционной ситуации в Европе. Отец очень обрадовался моему приезду, полагая командировать Константина в Варшаву, дабы постажировался второй сын у Ивана Фёдоровича Паскевича.
— Заодно, Костя, наладишь разведку в Пруссии и в Европе, генерал Образцов тебя очень хвалит, пишет, ты в Калифорнии и без него сумел создать сеть агентов.
— Не хочется от жены молодой уезжать.
— Да кто вас разлучает? Поедете со всеми удобствами! Возьмёшь свой Финляндский полк.
— Зачем столько штыков гонять по империи туда обратно? Обойдусь батальоном охраны.
— Делай как знаешь, если уж в шестнадцать лет показал себя зрелым государственным мужем, то в двадцать один поймёшь, что жену надолго оставлять нельзя.
Так. похоже родитель меня поучает, а Саше «как бы» намекает. Нет чтоб прямо приказать цесаревичу: «К исполнению супружеских обязанностей приступить»! Деликатен папенька, зря его историки самодуром изображали, ох зря…
Но, пока суть да дело, моя милая Сандра — Александра Иосифовна «залетела». Какая уж тут поездка, какая Варшава. — великая княгиня была «захвачена» императрицей. Матушка только что не квохтала аки курица над Сашенькой, рассказывала ей о своих беременностях и родах и о том какое это богоугодное дело — производить на свет Божий членов царствующего дома.
В Варшаву я таки сгонял, по настоянию отца, но всего на пару недель.
Чёрт, похоже, всё-таки батя наследником Александра не видит. Брат запутался в своих бабах, всем им пытался угодить, врал жене, любовницам, мямлил, нелепо изворачивался. Похоже, в этой реальности огромное влияние на наследника престола оказала смерть Пушкина в славном городе Казани, которую молва приписала брату — не уберёг дескать цесаревич солнце русской поэзии, напоил, поссорил с офицерами гарнизона, довёл до вынужденного самоубийства. И ведь прекрасно все знали, что Александр Сергеевич чисто по пьянке набедокурил, вынудил застрелиться не желающего с ним дуэлировать скромного гарнизонного поручика Храпова, большого поклонника поэта, а потом, проспавшись, ужаснулся содеянному и себе пулю в лоб пустил. Да, «синдром пушкинский» психику цесаревичу всё-таки здорово «повернул»…
Потому-то и подталкивает отец меня к налаживанию добрых отношений с Паскевичем. Иван Фёдорович много лет наместничает в Царстве Польском, авторитет в армии и в стране — огромнейший.
Легендарный военачальник, как оказалось, живо интересовался моими похождениями на Дальнем Востоке и в Калифорнии. Несколько вечеров провели, расстелив на сдвинутых столах в его огромном кабинете, карты бассейна Амура и Северо-Американского континента.
Иваном Фёдорович сравнивал боевые действия на Кавказе с войной САСШ и Мексики и утверждал, прикинув силы сторон, что после непременной победы у североамериканцев лет пять не будет желания и возможности напасть на Русскую Калифорнию. По мнению фельдмаршала, боевой порыв янки, после сального ответного удара, сойдёт на нет. А массового самопожертвования от армии САСШ ожидать не следует, в то время как наши русские солдатики ого-го как любят Царя и Отечество.
И ведь Паскевич не с бухты-барахты такое утверждал. Нет. он читал европейские газеты, рассказывающие о войне САСШ и Мексики, именно он советовал императору обязательно поддержать инициативу Константина по отторжению у мексиканцев значительной части Калифорнии. сообразуясь исключительно с военной целесообразностью. — о золоте калифорнийском Иван Фёдорович ничего не знал. Зато прославленный полководец всецело одобрил моё нежелание занимать солдат муштрой и шагистикой, рассказав, как пострадал от Аракчеева, противясь превращению победителей Наполеона в акробатов с ружьями.
По возвращении в Петербург понял — Паскевич дал прекрасную аттестацию. Уж больно радостно и уважительно отец расспрашивал, как сошлись мы с Иван Фёдорычем…
Да уж сошлись, сработались. Чувствуется, придётся с фельдмаршалом в следующем году мадьяр усмирять. Цесаревич занят на достройке железной дороги Санкт-Петербург — Москва, открытие которой намечено на август 1849 года, вроде на пару лет раньше чем в нашей реальности. Ну, так тут и главного казнокрада Клейнмихеля заменили ответственные подрядчики и пост московского наместника, занимаемый братом, привёл к тому, что купечество старой столицы из кожи вон лезло, стараясь «московскую» половину магистрали запустить раньше, уесть чванно-чиновный Питер.
Пока же я видел, что на делах европейских российская аннексия Калифорнии не сказалась никак. Фридрих Энгельс, по биографии которого я в ТОЙ реальности писал реферат, и ЗДЕСЬ остановился в Кёльне, подзуживая в своих опусах поляков и мадьяр к вооружённому восстанию. Признаюсь, появилось желание послать пару ребят из «охранной роты», чтоб прирезали автора «Манифеста Коммунистической партии» и ярого русофоба. Но пока решат не рисковать — мои орлы хоть и наловчились топоры и ножи вколачивать в мишени и стрелять в движении, но основами шпионского ремесла владели слабо, а языками иностранными почти и не владели. Так и набрал их из гвардейцев и казаков, по принципу личной преданности. Они и не подводили, грудью закрыть готовы от бомбистов и стрелков-нигилистов. Хорошие ребята. — верные, от