К 1853 году число переселенцев в Русскую Калифорнию перевалило за 30 тысяч человек. Разумеется, с солдатами, которые попадали на американский континент н через Атлантический океан и через Тихий, благо образовались две пароходные компании, созданные на паях Константином и старообрядцами. «Русская Балтийская» в Кронштадте, а «Русская Тихоокеанская» базировалась на Владивосток и перекидывала всё новые и новые батальоны через Гавайи в Константинополь-Тихоокеанский. стремительно разросшийся и на глазах превратившийся в большой портовый город. Тут надо отметить, что система отправки рекрутов и семей переселенцев на Амур и во Владивосток, отлаженная ещё цесаревичем Александром Николаевичем продолжала действовать и по возвращении великого князя Константина «в Россию». Но крестьянские и казачьи семьи расселялись преимущественно по Амуру и в Приморье, в Калифорнию кроме солдат перебрасывались исключительно старообрядцы, сразу же отправляющиеся к полковнику Кустову в «Беловодье».
А через Атлантику перевозились крестьяне из центральных губерний, погрязшие в нищете, забитые, запуганные своими помещиками.
Его императорское высочество Константин Николаевич после покушения под Тулой с благословения императора провёл ревизию Третьего Отделения, вынудив всесильного графа Бенкендорфа уйти в отставку По опубликовании высочайшего манифеста ошарашенной общественности стало известно, что раскрыт разветвлённый заговор. Последователи декабристов объединились в «преступное сообщество» с целью свержения династии и постановке во главе России правителя-марионетки, исполняющего приказы «некоей великой европейской державы»…
Образцов, немало пообщавшийся с Константином угадывал стиль великого князя, правда, изрядно сдобренный витиеватыми канцеляризмами. Тогда, весной 1850 года напряглись все без исключения государства Европы. Но конкретных обвинений о вмешательстве во внутренние дела Российской империи не последовало, дипломаты понервничали и успокоились, наблюдая за ответными действиями по искоренению мятежа. Николай Павлович, болезнь которого стремительно прогрессировала, не мог работать более двух часов кряду — уставал. Груз государственных забот взвалили на себя старшие сыновья императора. Александр впрягся в дела государственные, руководя министрами. Константин курировал строительство железных и шоссейных дорог, отвечал за положение дел в заморских территориях. Сибири и на Дальнем Востоке и «выжигал крамолу», Михаил отправился в Тифлис, постигать нелёгкую науку управления, а Николай перебрался в Варшаву…
Все сходились на том. что престол отойдёт Константину. Александр так и не примирился с супругой, жил с двумя постоянными любовницами, по слухам, долетавшим и до Америки, начал неумеренно выпивать. А попытка партии цесаревича развести его с женой, дабы в новом браке родился наследник, натолкнулась на жесточайшее сопротивление церковных иерархов, опасавшихся прокатолических настроений Александра Николаевича. Константин же. забросив флотские дела на молодых контр-адмиралов, мотался по европейской части страны, выискивая мятежников. Счёт арестованных подходил к трёмстам, преимущественно заговорщиками оказывались помещики средней руки, военные, связанные с декабристами товарищескими узами ещё с давних времён и. почему то. большое количество чиновников числящихся по интендантскому ведомству.
Отвертеться от обвинений, если уж Константин Николаевич решил кого то зачислить во враги Отечества было невозможно. Государь, передав вожжи государственного управления сыновья, лишь номинально царствовал, а супруга не допускала до Николая Павловича докучливых визитёров, после разговоров с которыми император расстраивался и не мог спать неделю, а то и больше.
Генерал Образцов, опытный разведчик, привыкший обобщать и систематизировать поступающую информацию, не мог не заметить, что практически все «заговорщики» обладали состоянием нажитым неправедным путём. Но обвинения в казнокрадстве шли попутно, лишь дополняя участие в заговоре с целью свержения династии…
Перепуганные горе-карбонарии рыдали и на открытых процессах легко признавались в воровстве, умоляя пощадить, не вешать, сдавали сообщников как по воровским делам, так и по недозволительным разговорам.
Страна замерла в ожидании. Семь или восемь арестованных скончались в «великокняжеских застенках» — судя по всему, обошлось без пыток, просто остановилось сердце, не выдержав ужасных перспектив. Остальные же старались вовсю, зарабатывая ссылку в заокеанские владения Российской империи.
Генерал-губернатор Русской Америки по правде говоря подозревал, что никакого заговора нет и Константин Николаевич таким образом выбивает наворованные деньги у отпетых казнокрадов, конфискуя их имущество и грозя даже прекратить существование дворянских родов, загнать в ссылку вместе с корыстолюбивыми отцами семейств и детей-внуков, жировавших на украденное из казны…
Попытки утихомирить Константина Неистового успеха не имели. История, когда великий князь покрыл матом депутацию заслуженных офицеров армии и флота, просивших за товарищей, обвинённых в том. чего не совершали, быстро дошла и до Америки.
Константин Романов в стиле боцманов Балтийского флота облаял «адвокатов дьявола» и горько сожалел что четверть века назад «папенька не пятьсот, а всего пятерых бунтовщиков повесил»…
Цесаревич же занятый вопросами внешней политики от дел внутренних отмахивался и отсылал к брату…
Однако для Русской Калифорнии репрессии, обрушившиеся на российское чиновничество и дворянство, были благом — резко вырос поток переселенцев через Атлантический океан и Панамский перешеек. Ехали родственники подозреваемых, ехали их знакомые, которым «ненавязчиво» объясняли близкие к Константину люди — с переехавших в Русскую Америку спроса нет за былые прегрешения. Ну а новых грехов всё-таки лучше не плодить.
Далёкий путь стал куда как удобнее, офицеры, чиновники и купцы перебирались в Новый Свет с семьями, на комфортабельных, недавно отстроенных англичанами судах «Русского Балтийского» и «Русского Тихоокеанского» пароходств. Бесплатно, но в третьем классе ехали крестьяне, чьих господ Константин определил во «врага народа, престола и Отечества», дав крепостным вольную и подъёмные для начала новой жизни, а также семьи солдат. Защитникам Отечества, перебирающимся в Приамурье. Приморье и Калифорнию мало того что скащивался срок службы, так разрешалось, прям таки вменялось в обязанность обзавестись семьёй. И пускай «подъёмные» от великого князя Константина для таких семей состояли по большей части из «железа» (косы, лопаты, топоры, пилы, чугунки котелки и сковородки, печные плиты и прочее) ценился такой «презент» куда как более денежного пособия.
Международная обстановка не радовала. — Франция при новом императоре Наполеоне под «нумером три» провоцировала Россию, как могла и где могла. Цесаревич, прозванный дипломатами «Миротворцем», вёл примирительную политику в стиле «давайте жить дружно, без ссор и войн», но «батюшкино наследство» гирями висело на наследнике — Европа крайне недружелюбно относилась к «Николаевской России» и. такое впечатление, только повода ждала для развязывания антирусской истерии, которую потом так легко перевести в горячую военную стадию…
Константин разрывался между Москвой. Балтикой и Крымом, железная дорога от старой столицы до Севастополя возводилась однопутной, лишь бы успеть, дотянуть рельсы к главной базе Черноморского флота до начала военных действий. Даже три тысячи матросов-черноморцев были направлены на строительство железнодорожной магистрали, составив «Южную дистанцию». Впрочем, англичане, которых более всего опасались в Русской Америке, пару месяцев как пошли на сближение с Петербургом.
Наверняка причиной тому послужили события в Китае, где третий год полыхала гражданская война. Восстание тайпинов разрасталось, и намёк Александра на возможную помощь России повстанцам, борющимся за правое дело, за свержение маньчжурского ига, в Лондоне восприняли правильно.
Сейчас Великобритании было не до Северной Америки и Африки, британские эскадры потянулись на восток. Прибылей от продажи опиума лишаться джентльменам не хотелось, а сильная русская эскадра, базирующаяся на прекрасно укреплённый Владивосток — аргумент серьёзный, не время задираться с Россией. Наполеон Третий, оставшись в одиночестве, сбавил тон, но обличать подлый захват Российской империи Калифорнии не прекратил.
Николай Николаевич Муравьёв, к которому необъяснимо благоволил великий князь Константин, величая «владыкой Амура», свою резиденцию генерал-губернатора Восточной Сибири. Приамурья и Приморья разместят в станице КонстантиновскоЙ, которую великий князь иногда называл Хабаровском, поясняя, что хотел так увековечить память первопроходца, но казаки-подхалимы упросили оставить «именное» название.
Из КонстантиновскоЙ Муравьёв и координировал действия «Амурских батальонов», развернувшихся в опасении возможного проникновения на российскую территорию китайских вооружённых отрядов. Приказ был дан чёткий и недвусмысленный — уничтожать всех, без разницы — правительственные то силы, или повстанцы спасаются бегством, перебираясь от ужасов гражданской войны к соседям.
Образцов и Муравьёв как два генерал-губернатора, два «соседа» вели оживлённую переписку, редкий рейс через Тихий океан не обходился без писем Сергея Вениаминовича Николаю Николаевичу и наоборот Именно Муравьёв предложил за мизерные деньги, которые он передаст вану Кореи, на два или три года перебросить в Калифорнии от 300 до 500 молодых корейцев, поднаторевших в строительных и дорожных работах. Началось использование подданных Страны Утренней свежести ещё Константином при закладке Владивостока — корейцы боялись дальнейшей экспансии России на юг полуострова и откупались как могли.
Сергей Вениаминович, получив депешу от Муравьёва в самом начале 1849 года, невероятно обрадовался и на десяти листах расписал как ему необходимы 500 корейских работников на три года, а ещё лучше тысяча и на пять лет. В Калифорнии, да и на Аляске работы хватает, а деньги за исполнительных и трудолюбивых корейцев, действительно смешные…