лает ли Константин произвести в Мексике государственный переворот и посадить на трон своего сына, каперанг совершенно искренне брякнул — мол. сыновей у его императорского величества хватает (в настоящее время уже три сына и дочь, старается моя ненаглядная жёнушка за ради династии). Один из подрастающих великих князей точно наследует империю, а младших можно и на иные троны. Но! Исключительно по желанию народа Мексики, если здешние пеоны и аристократы в едином порыве сами призовут на царство русского принца. Суток не прошло — сей разговор и ответ доблестного моряка стал достоянием прессы. Сначала мексиканской, а затем и газеты САСШ захлебнулись ядом…
Перепуганный Истомин отправил Полежаева в Петербург, чтоб каперанг лично доложил императору, чего он сказал, что в виду имел и почему так оно получилось. А получилась знатная буча. Бардак и частая смена правительств, коррупция и казнокрадство так достали значительную часть мексиканского общества, что идея о собственном императоре (не меньше) пришлась по сердцу очень и очень многим. Тем более Россия будет просто обязана помочь с возвращением территорий отторгнутых САСШ в недавней войне, да и Техас обратно не мешало бы. да Луизиану для пущего имперского статуса. А небольшую часть Калифорнии так и быть, отдадим русским…
Когда все эти мечты были обнародованы, сразу же начались жаркие геополитические споры, как в парламенте, так и в питейных заведениях Мехико. Слухи, один невероятнее другого расходились по стране. В Вашингтоне всерьёз начали опасаться создания военного блока из России. Испании и Мексики и обратились к «великим европейским державам» с призывом обуздать кровожадного агрессора, вооружающего дикие индейские племена, которые затем нещадно вырезают белых переселенцев. Ага. переселенцев, как же. С началом боевых действий поток желающих осваивать «Дикий Запад» иссяк напрочь. Зато появились многочисленные «артели» желающие попытать счастья на реках и ручьях Калифорнии. Причём вооружены такие артельщики были весьма и весьма хорошо. На 30–50 человек приходилось столько же ружей и револьверов и ни одной лопаты. Пограбить шли. сволочи и провести разведку под личиной старателей.
Когда такие «артели» попадали на наши передовые отряды, случались даже перестрелки. Не хотели бандиты разоружаться и идти в плен. Лишь угроза повесить всех без разбора действовала безотказно. Легенды авантюристов были самые незамысловатые: узнали о золоте, решили попытать счастья, готовы наняться к «русским мормонам» управляющим по воле царя приисками, ударно поработать за достойную оплату.
Образцов всех таких «инициативников» отделял от остальных, уж очень похоже излагали. Да и ребята были как на подбор — крепкие, неглупые, наверняка Вест-Пойнт за плечами или ещё какая похожая контора. Запусти таких ухарей на прииски, как же.
Всех «золотоискателей» причисляли к шпионам и отправляли на строительство укреплений. Не желающие работать отсиживались на хлебе и воде в «зинданах» — ямах, которые сами для себя и рыли под присмотром бдительных корейцев. Покуковав так несколько дней, большинство принимало решение работать на «линии Константина», там и кормили прилично и под землю не загоняли.
Благодатный климат позволял накопить значительные излишки продовольствия, которые сейчас, прямо с губернских складов резерва и уходили на прокорм пленников. Кроме полутора тысяч «золотоискателей» в Русской Калифорнии уже находилось более трёх тысяч самых настоящих военнопленных. Кстати, среди вояк нашлось немало желающих помахать кайлом, за хороший паёк и непременные 200 граммов русской водки по окончании смены. Сидеть в лагере во-первых скучно, а во вторых еда разнообразием не баловала. Нет. кормить военнопленных кормили вполне прилично, но без излишеств. А отработавшие день на «добровольной царской каторге» возвращались к принципиальным однополчанам с водкой, мясом, зеленью, устраивали вечерние посиделки. И через некоторое время ни в какую не желающие работать на российского агрессора солдаты и матросы из потопленной эскадры Перри, сами, добровольно шли на работы, дабы ответно отблагодарить угостивших их водкой кригскамрадов.
Так что винокуренные заводы почтенных старцев из Беловодья работали на полную мощность, переводя зерно на спирт. И славно — пшеницы полно, а без ежевечерней расслабляющей чекушки мало желающих ковырять калифорнийскую землю, обустраивая позиции для орудий и отрывая новые и новые линии окопов.
По донесениям Образцова работа на приисках шла полным ходом, кержаки начали привлекать в качестве подсобников солдат из батальонов прикрытия, платя служивым бешеные по их меркам деньга за день работы. Надо было спешить, выбирать золото по максимуму. Мало ли что может случиться, военное счастье переменчиво, — расколотят янки эскадру Истомина, начнут господствовать в Атлантике и Мексиканском заливе, перестанут бояться десанта на Бостон и Новый Орлеан (Нью-Йорк и прилегающие территории ощетинились десятками береговых батарей) и двинут на Калифорнию силы, превосходящие на порядок численность русского корпуса. Обидно будет при таком раскладе оставлять врагу золотые жилы, а потому — вкалывать, вкалывать и вкалывать!
Неожиданным и неприятным сюрпризом для меня стал факт «ползучего саботажа» планов колонизации Северной Америки. Отправляя через Атлантику в Калифорнию разово 20 000 человек, я рассчитывал, что от 75 до 90 процентов гвардейцев решит осесть в новых краях, прельстившись прекрасным климатом и возможностью заработать хоть хлебопашеством, хоть трудясь на золотых приисках или десятках предприятий Российско-Американской Компании. Увы. хорошо если четверть солдат вознамерились остаться на Тихоокеанском побережье, строить там дома, семьи заводить. Основная же масса служивых планировала по окончании службы (а сроки я существенно снизил, до 10 лет) вернуться в родные Нееловки, Запердяевки и Голодайки, дабы там, на завалинке, рассказывать односельчанам о дивным историях, приключившихся в солдатчине, о море-окияне и дивных заморских странах.
Мда, такой любви к берёзкам я не ожидал, тем более всем солдатикам ясно и чётко проговаривали — захотят выписать из России бабу, или там девку, родителей да братьев-сестёр перевезти в Калифорнию, казна поможет. Но число желающих «окалифорниться» оказалось в разы меньше, есть о чём задуматься.
Касаемо дел военных, северяне ожидаемо начали клепать пароходофрегаты, для противостояния русским крейсерам-клиперам, этот год ещё продержимся, а вот на следующий придётся туго. Следовательно, отправку конвоев с войсками надо ускорить. Пока же война, ведущаяся на самом краю географии, негативно на развитии Российской империи не сказалась. Наоборот — на волне патриотизма и сообразно с законами военного времени удалось провести несколько громких дел по казнокрадам в военном ведомстве и крупнейшим подрядчикам армии и флота. Фигурантов набралось за три сотни. С десяток бывших превосходительств определю на каторгу, остальных — на поселение на Амур.
Сначала хотел всех отпрысков проворовавшейся сволочи лишить чинов, званий и дворянства, сослать вместе с негодяйскими родителями, но. поразмышляв, решился сыграть в «доброго товарища Сталина»…
Когда брат Миша пришёл просить за своего приятеля, гвардии поручика, чей папаша изрядно запустил лапу в казну, я приосанился и изрёк в пространство (а народу в кабинете было с полтора десятка) историческую фразу: «Сын за отца не отвечает. Но всё-таки поручику следует отбыть на Кавказ, на деле доказать, что он настоящий дворянин, офицер, человек чести и долга».
Через сутки рапортов на Кавказ и на войну в Калифорнию было подано более двухсот! Даже шестнадцатилетние юноши горели желанием кровью искупить непомерное стяжательство отцов. В Америку я таких «сынков» не решился отправлять, а вот усмирять горцев — да пожалуйста! Тем более после подвига или ранения, «семейный долг чести» считался погашенным и геройский сын мог смело смотреть в глаза людям, не разделяя грехов недостойного родителя.
Волю вольную получили почти 17 000 крепостных, имевших несчастье, а может и наоборот — счастье, числиться за такими вот казнокрадами. Но поскольку земля перешла в собственность государства, лишь ничтожная часть крестьян решилась уйти в самостоятельное плавание, остальные предпочитали жить поживать в родной общине, что меня начало уже здорово нервировать. Одно дело, когда мотаешься по стране и миру, общаешься с сибиряками, разными авантюристами, решившими поехать за юным великим князем сначала на Амур а потом и далее, через океан. Другие люди совершенно. А потом возвращаешься в Петербург, погружаешься в рутину повседневную, в болото бюрократическое и понимаешь — тут и десяти и двадцати лет мало для «мозгов переустройства» как у бар, так и у вчерашних крепостных.
Супруга порадовала «новостью». Сначала, когда императрица мялась, не зная как начать разговор, я подумал, что речь пойдёт о внеплановой беременности, даже хотел попенять милой — ведь решили, дать ей передышку, чего ж не убереглась то. дни не высчитала. Оказалось, не о том речь.
— Константин, я сегодня утром имела беседу с Марией.
— А почему тон такой трагичный. Т-а-а-ак. Продолжай.
— Она просила сказать тебе, что не даст Александру развод ни при каких обстоятельствах.
Началось в колхозе утро. Кстати, колхозы я официально ввёл — около сотни крестьянских хозяйств объединялись в коллективное хозяйство, государство выдавало в кредит лошадек и инвентарь, мой завод разросшийся к этому времени до мегапредприятия, имевшего сотни филиалов (ещё бы — сам император главный акционер) наловчился клепать бороны и плуги, даже косилки и сеялки пошли в продажу. Народ быстро привык к новому словечку и некоторые продвинутые землепашцы гордо говаривали: «Нет. мы не крепостные, мы — колхозники»!
Ладно, чёрт с ними с колхозами, надо брата старшего выручать. Сашка то свято уверен, что с супругой спокойно разведётся и поедет царствовать в Варшаву интересным тридцатисемилетним холостяком. А там выберет в царицы какую знатную польку и зачнёт династию Романовых-Пястов. Под это дело я по братски готовился Измайловский. Кавалергардский и Кирасирский полки передислоцировать в Польшу, дабы лейб-гвардейцы охранили Александра от происков злоумышленников. Про восстание 1863 года я в своё время и в своей реальности читывал, и немало читывал, да-с! Шляхтичи и сегодня немножко негодовали, — Царство Польское я «обкорнал» отделив уезды с православным населением. Но желание стать «независимыми», пусть даже и в составе империи, у панов было невероятно сильно. Александра они рассчитывали «переагитировать», а если не получится, если не «перекукует ночная кукушка», так воспитанием детей царя польского займутся правильные наставники. Доблестные жандармы не зевали и весьма оперативно раскрыт мечты и планы магнатов, хотя ничего нового не «раскопали». Предсказуемо же: поставить во главе Польши сына русского императора, ударить по австриякам, забрать с помощью русских дурней Львов и Краков, создать сильную армию, вдарить со всей мочи по Пруссии, воссоздать Великую Польшу, а там и от России отложиться повод всенепременно случится.