Послал на похороны купца флигель-адъютанта при полном параде, который объявил семье впечатлительного негоцианта о понимании ситуации государем. А что не в коня корм пошёл, негодяем оказался Недосекин, презлым отплатил за предобрейшее, — так уж Господь распорядился…
Да, не покорять Кавказ брату Мише, не нянчить детишек — и супруга беременная вместе с ним погибла. Не бывать семейству Романовых к началу века двадцатого таким многочисленным, как в моей реальности, когда на содержание великих князей многомиллионные суммы приходилось изыскивать. Тут террористы весьма и весьма «поспособствовали» «сбережению бюджета»…
Из четырёх сыновей Николая Павловича остались двое старших, младшие же, Михаил и Николай, ушли в мир иной, не оставив потомства. Правда, у Александра есть три незаконнорождённых сына, решили с королём Польши на всякий случай проработать вопрос о признании кого-нибудь из бастардов законным наследником польской короны, если брат не «настрогает» официального Константина Александровича. С именем Сашка давно определился — коль у меня первенец Александр Константинович, он постарается «ответить» Константином Александровичем. Я не возражал — брат в феврале сочетается законным браком с графиней Потоцкой, юной честолюбивой особой, страстно желающей стать зачинательницей новой династии польских королей. Так что, если всё будет нормально, дождусь тёзку племянника. А оживившихся «шептунов», многозначительно и в подробностях повествующих о «проклятии декабристов», нависшем над царской фамилией, ждёт не дождётся солнечный Туруханск. Во глубине руд сибирских могут сколь угодно упражняться в мифотворчестве…
Касаемо Менделеева — пришлось «выдёргивать» Дмитрия Ивановича из каземата (заодно Бутлерова выпустили) и провести беседу с молодым человеком.
— Что ж вы, господин Менделеев в такую плохую компанию попали? Бомбист в своём дневнике с десяток раз упоминает некоего «Дмитрия Эм, неравнодушного к правому делу человека».
— Ваше Величество. Поверьте!
— Да сядьте уж, Дмитрий Иванович. Нет к вам никаких претензий, иначе бы не беседовали сейчас. Но есть вопросы. В частности по мерзавцу Недосекину. Ну что ему не хватало? Получил стипендию от почтенного Степана Петровича Абревко — учись и радуйся! В люди выходи, благо такая возможность появилась. Нет ныне ограничений в получении знаний ни у вчерашних крепостных, ни у «кухаркиных детей».
— Простите. Ваше Величество, чьих детей?
— Кухаркиных. Да неважно, чьи дети: крестьянские, кухарки или там дворника. Ведь сейчас в России выстраивается такая система образования, чтоб ни один талантливый ребёнок не крутил хвосты коровам, если способен к большему. Есть способности к рисованию, пению — пожалуйста! Тянет мальчишку в кузницу, часами смотрит на работающий паровик — прямой путь в техническое училище. В начальных школах не молитвы заучивают, ибо молитва она от сердца идёт, а на арифметику и грамматику налегают. Граф Толстой под Тулой как развернулся. Слышали?
— Да. читал в «Ведомостях» про «фабрику знаний». Весьма впечатлён.
— Думаю. Лев Николаевич ещё себя покажет. Он ведь не только педагог от Бога, но и пишет весьма не дурно. Но речь о вас. Дмитрий Иванович. Поездка в Европу пусть и отложена на полтора месяца из-за трагического происшествия, однако же подающему надежды учёному Менделееву непременно надлежит ехать в лучшие европейские университеты. А потом? Какие планы?
— Ваше величество, готов служить Отечеству там. где буду более всего нужен.
— Замечательно, Дмитрий Иванович, что изъявили готовность послужить Отечеству, а не моей персоне. Погодите, дайте договорю. Цари приходят и уходят, а Россия — вечна. Касательно же места службы, — прочу вас деканом факультета естествознания Калифорнийского университета. Как, готовы покинуть Россию., перебраться в Новый Свет?
— Ваше величество, благодарю за доверие, за высокую оценку моих способностей. Да. готов! Только Россию покидать не придётся, за океаном теперь та же Россия, ваше величество, что Камчатка нашенская, что с недавних времён Калифорния.
— Хорошо сказали. Дмитрий Иванович. В приемной вас ожидает полковник Плеханов, задача которого обеспечить декана Калифорнийского университета Менделеева необходимыми суммами хля закупки в Европе оборудования для кафедры химии и прочих. Денег не жалейте, берите нужные приборы, химикаты, колбы да реторты с запасом. Золото, добытое в Калифорнии, поможет в оснащении Русского заокеанского университета. Так-то вот, господин декан. Ступайте и помните, возникнет надобность, обращайтесь ко мне напрямую. Да, а полковник Плеханов ваш тёзка — Дмитрий Дмитриевич…
Выпроводив вдохновлённого Менделеева, засел за изучение отчётов Кустова младшего. Тот оказался толковым парнем, абсолютно не восприимчивым к проповедям «старцев» Беловодьевской общины. Я. ещё пребывая в Калифорнии, заметил, что Митька положенные часы в церкви отстаивал, явно тяготясь бестолково потраченным временем, всё спешил юноша то на стекольную фабрику, то книжки читать рвался. В тридцать с небольшим лет честно выслужил подполковника, непременно будет генералом. А вот старшему Кустову из полковников не выпрыгнуть, сознательно торможу производство Ефима Фомича в чины генеральские, чтоб сын обскакал отца.
В преддверие войны Севера и Юга Дмитрий Ефимович занят архиважным делом — «пристраивает» мои золотые калифорнийские миллионы в «хорошие руки».
Ну а какой смысл золоту без движения лежать в трёхуровневом подвале, под охраной двух батальонов постоянной готовности — одного от гарнизона Константинополя-Тихоокеанского и второго — морской пехоты Тихоокеанского флота? И Дмитрий Кустов находит на Юге людей энергичных, но стеснённых в средствах, ссужает им под мизерный процент денег на открытие мастерских по производству обуви, сукна, оружейных мастерских…
Я посчитал такой путь помощи Конфедерации куда как более действенным, нежели чем занять миллионов 20–30 официально Правительству КША. Визг в газетах янки поднимут до небес, а деньги получат приближённые к президенту и сенату КША предприниматели и начнут их «крутить» в своих интересах, наплевав на нужды Юга и скорую войну. Нет уж. лучше начнём укреплять Конфедерацию «снизу», тут младший Кустов развернулся ого как (получаю от личных агентов сведения, получаю, тут такое правило — доверяй но перепроверяй)…
Кстати, и кержачьё своё родное Дмитрий Ефимович пристроил к делу — в Техасе старообрядцы учредили несколько ферм и забабахали церковь, решив немного помиссионерствовать. Не знаю как там в правую веру обращаются ковбои и индейцы, но консервные заводики у староверов работают вполне успешно, заготавливая стратегический запас тушёнки, которую сметут за бешеные деньги во время боевых действий интенданты армии Юга. А ещё в Техасе орудуют два инженера геолога, конспирации ради отрастившие бороды и под видом «русских мормонов» изучающие штат, покупающие участки для будущих «ферм». Участки, разумеется, наиболее перспективные с точки зрения добычи нефти. Уверен. — Джон Рокфеллер в этой реальности так и останется мелким лавочником. Но для этого надо помочь Конфедеративным Штатам Америки отстоять свою независимость.
Шансы, в общем-то есть, и немалые. Если уж тогда конфедераты смогли четыре года продержаться, в условиях морской блокады и патронно-снарядного голода, то при помощи Великобритании и России должны свести дело к ничейному результату. А я им помогу с боевыми морскими офицерами.
Так случилось, что летом 1860 года моряки черноморцы решились на «демонстрацию». Адмиралы Корнилов и Нахимов поняли, что император Константин и далее будет ослаблять Черноморский флот, переводя лучших офицеров и матросов на Тихий океан и на Атлантическую эскадру Истомина. А на овладение Босфором царь батюшка «забил», хоть и лично обещал адмиралам водрузить крест на Святой Софии. М-да, не держит слово самодержец. Нехорошо-с!
И подали демонстративно в отставку Владимир Алексеевич да Павел Степанович. А с ними ещё 17 офицеров от капитан-лейтенантов до каперангов. Спустить такой афронт я не мог. Это ж плевок в государя, являющегося «по совместительству» и генерал-адмиралом! Срочно заведённое «дело» показало — морские офицеры яро критиковали решения императора по военно-морской реформе, осуждали внешнюю политику России. Ну и далее, «по мелочи».
Как раз хватило для девятнадцати отставников и ещё двенадцати наиболее «длинноязыких» заполучить ссылку. И не куда-нибудь, а в Кондопогу. На берега Онежского озера. От Кондопоги морякам запрещалось отъезжать более чем на десять вёрст, иначе каторга. Если бежит один — каторга остальным. Ну и «подарок» от государя — каждому по двухвесельной шлюпке. Орденов, пенсии и званий я «страдальцев» показательно не лишал, семьям можно приезжать к «ссыльным» и свободно уезжать.
Обедая с офицерами лейб-гвардии Финляндского полка, рассказал им уморительную историю про «остолопов, обходящих окрестности Онежского озера»…
В тот же вечер сей анекдот на все лады пересказывался не только в Петербурге, но и по всей России матушке — великая сила телеграфа! Верноподданные царский юмор поняли правильно, государь рассчитывает использовать моряков в каком-то проекте, не зря загнал на Онегу, не зря по шлюпке подарил. Ай да шутник его величество!
Ничего, посмотрим как Корнилов и Нахимов со товарищи начнут каперствовать под флагом Юга. вряд ли боевые офицеры согласятся до конца дней своих в Кондопоге «ожидать обнажённую Ольгу», непременно примут «приглашение» рвануть на войну САСШ и КША. помочь Конфедерации флот создать.
А молодёжь флотская замечательная выросла, уж заменят «стариков», даже не сомневаюсь. С 1856 года в Морском корпусе гардемарины проходили обязательную практику в машинном отделении. И кочегарами вахты стояли и у механиков лекции прослушивали. Несколько человек ушли из Корпуса, не желая «марать мечты» угольной пылью, на что я разразился «исторической фразой», заметив почтенному адмиралу Литке, наставнику моему дорогому: «Нет, Фёдор Петрович, не соглашусь с вами. Дезертировавшие из Корпуса лоботрясы не белоручки — белошвейки они! Бабы-с! Позор им и семьям, взрастившим такую бабью слизь»! Три самоубийства за этим последовавшие, интересны были исключительно тем. что застрелились три отца «дезертиров». Зато после сей истории никто не пикнул, когда в привилегированное военно-учебное заведение начали зачислять выдержавших экзамены разночинцев, поморов, и даже недавних крепостных, «заболевших» морской романтикой…