— Константин Николаич, ты потому меня вызвал, что немало приисков будет на британских землях?
— Угадал, Фомич. Ты губернатор в ключевом месте, и в золотодобыче не последний человек. Калифорнийское золото кто начал добывать? Ты начал! Как дело пошло? Отменно пошло дело! Кого я должен на аляскинское золото поставить? Опытного и фартового человека. Тебя, Фомич. Кто, если не ты?
— Я не против, только погодить бы чуток. С войной разобраться. В Калифорнии опять же не всё золото выбрали, прииски хоть и снизили добычу, хоть и закрываются которые совсем маломощные, выработанные, ну так артели на другие переходят, есть работа у людей. А новичков заводить в дело я б не стал.
— Резонно генерал. Резонно. А если не сейчас, а лет через 5–7?
— Если доживём, то самое то и начать.
— Непременно доживём, Фомич, какие наши годы!
— Ваше величество, я тут с подполковником Шатровым беседу имел.
— Толковый офицер.
— Да, знающий. И он сказал, что может случиться война Англии и Франции за Суэцкий канал.
— Есть такая вероятность, англичане начали подталкивать Конфедерацию к заключению мира с Союзом. И это неспроста. Очень похоже на то, что джентльмены собирают флот из всех закутков планеты. Дабы в нужное время сконцентрировать его в нужном месте и обеспечить решающее превосходство. Вот мы и гадаем — по французам готовятся бахнуть коварные бритты, а может по нам, в союзе в эскадрами САСШ?
— Да ну. На суше мы их расколотим. Я Британскую Колумбию за месяц возьму, вот где она будет.
— Хорошо кулаком трясёшь, Фомич. Страшно, убедительно. Ну а если янки станут континентальными солдатами Англии? А конфедераты получив независимость предпочтут промолчать? Тогда нам через Атлантический океан армию не перебросить, тогда хреново дело, господин генерал-майор.
— И, как быть?
— Всеми силами способствовать успеху Конфедерации в войне. Немедленному успеху. То, что я тебе давеча наговорил о возвращении через Сибирь, забудь. Совершишь кругосветное путешествие в другой раз, а корейских отпрысков другие люди доставят в Калифорнию. Сегодня у нас 4 октября, а седьмого из Кроншатадта на «Буцефале» отправляется очередной батальон Добровольческого Корпуса, с ними и двинешь. Подробные инструкции для Образцова подготовят, поедешь с фельдъегерями. На словах же расскажи Сергею Вениаминовичу о желательности формирования кавалерийских отрядов из мексиканцев. Приветствуется даже найм на русскую службу эскадронов регулярной армии, в Мексике сейчас такой бардак и бескормица, вояки легко дезертируют и к нам примкнут без угрызений совести.
— Толку то с таких вояк, Константин Николаевич. Название одно!
— Знаю, но тут задача иная — вывести максимально большее количество мексиканцев, чтоб не натравили их на КША, на нашу с горем пополам, на скорую руку отстроенную железную дорогу. Надо, край как надо Фомич направить мексиканских горячих парней в распоряжение Турчанинова. У Николая Гавриловича не забалуют, он сумеет их в атаку погнать.
— А я как же? В тылу отсиживаться?
— Погоди, дойдёт и до тебя очередь. Скажи, Фомич, а чего так старцы беловодьевские преисполнились воинственности и погнали к Турчанинову эскадрон за эскадроном из ваших, кержацких парней молодых составленных?
Кустов густо покраснел. Дело было «интимного свойства». Головка кержацкой общины, как только начали снижаться объёмы добываемого золота, возжелала наложить лапу на все рудники заокеанского наместничества. Даже те, на которых работали сибирские промышленники, с нуля выстроившие производственный процесс. Образцов, естественно, бородачей вежливо, но твёрдо послал. Те затаили злобу и начали интриговать. Но тут случилась война Севера и Юга и кавалерийский корпус Турчанинова, разгромив янки у Большого Солёного озера, строил в тех местах укрепрайон, намереваясь удерживать противника на дальних подступах от русских губерний. Однакож, премудрые старцы решили, что хитрый царь решил с ними более не сотрудничать и затеял войну с американцами, дабы захватить месторождения золота и серебра в территориях Невада и Юта. И бородачи решили показать самодержцу кукиш с маслом, самим отыскать и начать разработку приисков, не беря меня в долю. Если золото в Калифорнии по царской наводке нашли, то сейчас, «оперившись», старообрядцы совсем по Булгакову «восхотели сами всем володети».
Тем более и Невада и Юта златом-серебром богаты. Но дело в том, что я не рассчитываю удержать эти территорию, с вероятностью в 90 % уйдут оттуда русские части по окончании войны. И я это Кустову доводил, а он, соответственно, «старцам» докладывал. Но тем, похоже, пофиг. Беспокойные деды — носятся по миру как наскипидаренные, не могут на одном месте усидеть. Я и в прошлой своей, в первой жизни, когда общался с кержаками в Томской области и в Красноярском крае, всегда удивлялся. Вроде наладят хозяйство. Всё хорошо, всё замечательно. И корова доится и растёт кокос, но чу! Труба зовёт! И полетели аки цыгане. Хотя никто не гнал аввакумовцев. Ни тогда, ни сейчас. Может и «этим», предкам «тех» из 20–21 веков, наскучило под двуглавым орлом жительствовать, решили под звёздно-полосатый стяг перебраться?
Ефим, безусловно, мой человек, видно как мучается, переживает. Против царя не пойдёт, но «пророков» чтит и жалеет. А старцы начали возмущаться. Дескать, мы столько лет Константину верили, а он в императоры выбился и веру старую, веру истинную возвращать не желает. Мало им, старпёрам, что преследования прекратились, что службы в их церквях идут спокойно, а самих церквей старообрядческих в Русской Америке кабы не больше чем «никоновских». Нет. Бузят.
— Скажи, Ефим Фомич. Если захотят старцы уйти в пУстынь. Много народу за собой уведут? Можно, конечно задавить бунт, но во время войны бучу поднимать — врага радовать.
— Так тут, Константин Николаич дело не о молодых или о стариках, дело о казне общины. А там немало, ого как немало золотишка.
— Хм, словно тамплиеры и Филипп Красивый. Только мне золото общины не столь важно, как люди. Люди и есть золото, а без людей что золото — так, песок или кирпичи. Если в слитках.
— Молодёжь останется, Константин Николаевич, и твою сторону примет.
— Думаешь?
— А то ж. Не зря Никита Сыромятов в полковниках и командирах особой бригады. И с отцом разругался вдрызг.
— А в бригаде у Никиты много ваших?
— Поболее половины будет.
— Ладно, Фомич. Никитка, он на самый крайний случай. А тебе выпадает решать вопрос миром. Хотят в Неваду и в Юту? Пусть едут старцы, но без семей. Китайцев нанимают в работу, коль так приспичило. А ты обязательно скажи на сходе общины — в тех местах, куда призывают отправиться старые мудаки, мудрецами их никак не получается назвать, скоро пушки загрохочут. «Старцы» бл… выискались, сами жизнь прожили, скучно в одиночку помирать, за собой народ тянут. Раньше сжигались общинами, теперь в войну, в пекло самое зовут. Именно так и скажи, Фомич. Сможешь? Пойдёшь против своих старших?
— Пойду, государь. Бог свидетель, пойду!
Глава 9
Владимир Алексеевич Корнилов, вице-адмирал флота Конфедеративных Штатов Америки, полный адмирал флота российского в отставке и начальствующей над речной флотилией КША, сидел на берегу Миссисипи, подстелив под «седалище» старенькую шинель (всё-таки утро сентябрьское, хоть и климат не сравним с Отечеством) слушал песню, душевно исполняемую матросами героической русской речной флотилии.
Разумеется, песня была о реке и конечно же о Миссисипи: «Миссисипи, мать родная, будь же руууууусская рекааааааааа», — с душой, с надрывом выводили доблестные катерники, вернувшиеся из ночного рейда. Адмиральский повар, отставник Лукич, не усидевший с внуками и сорвавшийся «со своими адмиралами» в далёкую Америку, суетился у рыбацкой лодки, выбирая для господского стола рыбу посочнее да посвежее.
Американский журналист Сэмюэл Клеменс на смеси русского и английского доказывал Лукичу, что отложенный поваром сом не самый лучший вариант и, размахивая руками, как уловил Корнилов, рассказывал о своих рыбацких подвигах, мол с детских лет на реке, знает что почём…
С Клеменсом, привлечённым к сотрудничеству с газетой «Русская Америка» по указанию самого императора не связывался даже капитан Апушкин, ведающий контрразведкой и подозревающий «щелкопёра» в симпатиях к Северу.
— Нет бы наших газетчиков прислать на флотилию, — жаловался капитан Корнилову и Нахимову, — нынче полтора десятка лучших перьев России в Америке работают! Сам Николай Васильевич Гоголь пишет о подвигах солдат и офицеров Калифорнийского Корпуса! А тут, на русской морской базе, где новейшее оружие, секретные мины — чужак. Идёт на телеграф — откуда мы знаем кому сигнализирует. Условными знаками можно любую информацию передать под видом невинных телеграмм. А окажется Клеменс шпионом — мне быть в ответе, кому же ещё. Поверьте, ваши высокопревосходительства, только благоволение государя удерживает от устройства писаке несчастного случая!
Адмиралы сочувственно кивали Апушкину и многозначительно указывали то пальцем, то головой вверх, дескать с вождём нации не поспоришь. Интересен был статус «пенсионных флотоводцев», по идее Владимир Алексеевич и Павел Степанович русскими военными командовать не могли, состоя на службе КША, однако из Петербурга непрестанно прибывали моряки, как отставники, так и взявшие для вида «отпуск», и все они не на эскадру Истомина направлялись, а под начало «опальных» адмиралов.
Проведя почти год в бездействии и нервотрёпке, — вывести против на порядок сильнейшего флота Севера корабли Конфедерации, означало тут же их и утопить, бесславно и глупо, при сочувственном «понимании» английской эскадры, вроде бы и союзной КША, вроде бы и иногда поддающей северянам, когда те излишне приближаются к Норфолку, но инициативу не проявляющей.
Потому Владимира Алексеевича однажды и «прорвало»: читая газеты о наступлении армии Союза и оставлении Луисвилла, о больших потерях среди русских добровольцев, адмирал испросил у Роберта Ли, плотно курирующего немногие военные корабли КША, командировку в Новый Орлеан, явился на «минную матку», пароход «Томск» и нахрапом забрал шесть катеров. Экипажи сами изъявили желание повоевать на «американской Волге», не захотели отдавать изящные, «игрушечные» катера в чужие руки. Первые же удары по пароходам северян, чувствующих себя хозяевами Миссисипи, оказались настолько результативными (погибло триста солдат САСШ, перевозимых на пароходе «Св. Варфоломей») что Корнилов из контр-адмиралов флота Конфедерации «вырос» до вице-адмирала и получил задание очистить стратегическую водную артерию от вражеских кораблей, чем с успехом и занимался.