Литке прям «грохотал» за столом, где подносы с пивными кружками и бутербродами перемежались картами Северной Америки и театра военных действий.
— Константин, — суровый наставник «дирижировал» карандашом, зажатым в левой руке, пальцами правой сдавив бутерброд с телятиной, — а я ведь говорил тебе, что черноморцы себя ещё покажут!
— Говорили, Фёдор Петрович, у кого ж глаз-алмаз как ни у вас!
— Ах, поэт! Мало я тебя в гардемаринской юности линьками драл, — благодушно погрозил адмирал.
Разумеется, никто меня линьками не потчевал, но шутка Литке потрясла Ефима, глядевшего отныне на Председателя Русского Географического Общества как кролик на удава. Это ж надо царя-батюшку да по филейным местам отлупцевать. Да пусть даже тогда и великого князя! У атамана случился разрыв шаблона…
— Главное теперь, Фёдор Петрович, удержать Каир, перекрестье речных путей североамериканского континента.
— Удержим, всенепременно. Сейчас Павел Степанович из Калифорнии орудия подвезёт, морячков-тихоокеанцев, и уж тогда как вдарим! — Литке искренне радовался за «засидевшихся» Корнилова и Нахимова, которые хоть теперь, пусть и на службе Конфедерации числясь, «навоюются досыта»…
Репнин пожелал узнать у адмирала, есть ли резон набирать в Корпус, предназначенный к охране Канады, солдат из Особой дивизии морской пехоты, дислоцирующейся в Кронштадте, Риге и Гельсингфорсе, или можно обычного пехотинца быстро переучить в морпехи.
— Тут, князь, не скажу, — Литке ехидно посмотрел на меня, — считай более века, с времён петровских как таковой морской пехоты у нас и не было в чистом виде. Когда нужда приходила, выкликали добровольцев с экипажей. И молодцов всегда находилось с избытком. Это Константин завёл моду пехтуру в моряки записывать. Видел я, как они выгребают на шлюпках на учениях. Тьфу! Ни солдат, ни матрос, земноводное какое-то недоразумение. А содержать такого земноводного «солдатоматроса» куда накладнее для казны, чем обычного солдатика.
Так, если наставник озаботился сохранением казённой копеечки, значит, сейчас последует спич о недостаточном финансировании экспедиций по освоению Северного Морского Пути. М-да, угадал…
— Не о том думаете, молодые люди! Потратить хоть половину тех сумм, что угроханы на обустройство дороги на Панамском перешейке на строительство ледоколов и пошли б караваны близь российских берегов, прямиком через Берингов пролив в Тихий океан с переселенцами и солдатами. И не пришлось бы миллионы закапывать в Америке, чтоб после французишкам отдавать перешеек!
— Не осилят нынешние ледоколы северные льды, Фёдор Петрович!
— Ай, Костя, ты то откуда можешь знать? Сидишь в Питере да Гатчине, дальше Маркизовой лужи не выбираешься. Какой из тебя генерал-адмирал? Смех один! Жду не дождусь, когда Владимир Константинович подрастёт.
— Мальчишке девять лет всего лишь, какой из него генерал-адмирал — передразнил я наставника, за что тут же и получил.
— Себя вспомни в девять лет! Как флажки на картах размещал, указывая Незабвеному Николаю Павловичу на важность удержания форта Росс!!! А Владимира давно пора оторвать от мамкиной юбки!
Кустов, услышав как походя, пусть и косвенно, поносят императрицу, втянул голову в плечи. Надо срочно «переключить» Литке, иначе атамана Американского казачьего войска удар хватит.
— Фёдор Петрович, не буянь, лучше глянь на этих добрых молодцев — инженеров! Такую машину придумали, такую машину! Двигатель, работающий на отходах производства керосина.
— Бензиновый усовершенствовали? Да поставь такой на флотилию Корнилова и первая же пуля превратит катер в пылающий костёр, — Литке был достаточно продвинут в вопросах новых технологий, положение обязывало старика соответствовать. Хотя, какой он старик, энергии на пятерых.
— Нет, не бензиновый, на «солнечном», на солярном масле работающий!
— Гм, любопытно.
— Через полгода покажем, Фёдор Петрович, заодно и патентами обставимся¸ от происков зарубежных «друзей» побережёмся. А по поводу «катеров-керосинок», будь корниловские «речники» оснащены двигателями внутреннего сгорания, так катера б по Миссисипи не на 12 узлах, а на 25–30 бегали.
— Фантазёр, — благодушно рассмеялся адмирал, — всегда таким был. Нам речная война двух Америк чем хороша, — нарабатывается боевой опыт у офицеров, выявляются сильные и слабые стороны у катеров, у паровиков. Вскорости нам турок гонять, в том числе и по Дунаю. Есть российскому флоту польза от этой ненужной войны Союза и Конфедерации, небольшая, но есть.
— Ваше высокопревосходительство, — Репнин подвинул адмиралу карту бассейна Миссисипи, — если развить успех и подняться вверх по реке до Миннеаполиса, опираясь на превосходство сил флотилии адмирала Корнилова, тогда территория Севера окажется рассечена надвое…
— Бросьте, князь, — Литке даже не взглянул на карту, — вы Генерального Штаба, а решились, уж простите старика, «в кораблики поиграться». Ничего не даст попытка овладеть судоходной частью Миссисипи. Абсолютно ничего. Я б на месте военно-морского министра САСШ Гидеона Уэллса, перебросил на реку в разобранном виде и на месте собрал несколько мониторов поменьше осадкой. И они бы разорвали Корнилова с его пароходами и катерами. Полагаю, Уэллс не дурак и явно занят усилением флотилии на главной водной артерии.
— Но и Корнилов усилится, получив помощь из Калифорнии.
— Э, да что там той помощи, никакого сравнения с возможностями северян насытить реку десятками бронированных артиллерийских кораблей. Просто сравните, генерал, промышленный потенциал Севера и Юга, расстояния до Сент-Луиса или до Миннеаполиса от Чикаго, Нью-Йорка и от Нового Орлеана и Константинополя. Я б не зарывался на месте Владимира Алексеевича и Павла Степановича.
— Но…
— Никаких но, князь! Любите вы, генштабисты усложнять. Даже мне, моряку понятно — Борегар должен ударить по кратчайшему направлению, занять вновь Луисвилл, что наверняка уже случилось, и гнать кавалерию на Чикаго. Быстро, просто, надёжно. Зачем притормаживать, когда враг наголову разбит, связывать судьбу кампании, судьбу армии с действиями жалкой речной флотилией, да простят мне Корнилов с Нахимовым.
— Но вы только что сами говорили…
— Говорил, и повторю — опыт, приобретённый русскими моряками в эту войну бесценен. Одни минные постановки на реке в боевых условиях чего стоят! Но сейчас бросать в топку чужой войны ценных специалистов я бы не стал. Люди не кусок угля, их беречь надо. Для будущих войн, для НАШИХ войн. А эта, уж прости, Константин, война чужая. Владимиру Алексеевичу надлежит остановиться в Каире, обещать конфедератам пойти дальше, но только после взятия сухопутными силами Сент-Луиса. А потом неспешный выход на Миссури, и, даст Бог, мирный договор САСШ и КША.
— Не случится скорого мира, конфедераты ещё не раз разгромят янки, только те быстро оправятся от поражения, а вот плантаторам придётся непросто. Большие потери опытных солдат под Ричмондом трудно восполнить, а такого людского резерва как у Союза в Конфедерации нет. Пиррова победа отбитие Ричмонда…
— Не буду спорить, Константин, — сварливо парировал Литке, — ты всегда знаешь чуть больше собеседников. Но моё мнение по рискованности продвижения Корнилова дальше Сент-Луиса, уж учти, будь добр.
— Не особо больше и знаю. Но Кентукки Шерман в полном соответствии со своей теорией, превратил в «выжженную землю». Его даже ополченцы штата хотели вздёрнуть вместе с неграми. Еле отбил Шермана, предотвратив суд Линча, батальон охраны генерала Борегара.
— Божий суд ждёт гордеца! Но, Константин, и вы, князь, лучше подумайте о взаимодействии Канадского Русского Корпуса и «Армии реки» Борегара. Сейчас, разбив Шермана, наверняка Пьер Борегар повернёт свои полки частью на восток, частью на север. Потому в Квебеке лучше оставить батальон, и то — на всякий случай и двигать основные силы на Монреаль, на Торонто. При перевозке Корпуса не пожалейте новых, больших минных катеров, по системе Великих Озёр это самое замечательное средство передвижения и удержания неприятеля на границе.
То, как Репнин, Каташин и Романов с Кустовым внимали старому адмиралу, достойно запечатления на картину. Название бы только подобрать соответствующее. Да, Фёдор Петрович молодцом, деменцию не словил, бодр и телом и духом. Даже генштабистов заставил «в изумление впасть». Всё-таки председательство в Русском Географическом Обществе и общение с лучшими умами Российской империи дорогого стоит. Ну да ладно, я с отечественными умниками почитай каждый день общаюсь, а кроме того отлично помню как в МОЕЙ реальности Юг колошматил Север первые два года войны, а затем и сам начал огребать. Хотя, на северо-американском континенте давно пошли расхождения с моей историей. Давным-давно пошли, наверное с того момента, когда я, находясь во Владивостоке, выслал в форт Росс передовой отряд разведчиков во главе с поручиком Мезенцевым…
Глава 11
Президент Северо-Американских Соединённых Штатов Уильям Сьюард, как и положено главе государства ведущего войну, работал круглосуточно. Курьеры везли верховному главнокомандующему срочные депеши и днём и ночью и Сьюард всегда (ну, почти всегда) лично принимал у гонцов пакеты, что высоко ценилось генералитетом армии Севера.
Метания по переводу столицы из Вашингтона подальше от линии фронта в конце концов прекратились и отправив одни ведомства в Филадельфию, другие в Нью-Йорк, президент остался в Белом Доме, заявив, что город, носящий имя отца-основателя никогда не будет сдан врагу.
Череда поражений подвигла к реформированию вооружённых сил Союза, но кардинально что-то менять «на ходу» было рискованно, потому ограничились расформированием «чёрных батальонов» и созданием при каждом полку «цветной роты» в которую входили как взвода офицерских денщиков, так и разведчиков, набранных из наиболее отчаянных негров. Сьюард также начал активно зазывать в армию САСШ индейцев, пугая краснокожих русской экспансией, которая из Калифорнии докатилась до Невады и Юты и в случае поражения северян «русские белые» захватят индейские территории и вырежут коренное население, что уже проделали с аборигенами в Сибири. Агитация успеха не имела, но несколько десятков краснокожих, любящих звонкую монету стали осведомителями северян, докладывая о действиях корпуса генерала Турчанинова в Юте и о методах охраны железнодорожной магистрали русскими добровольческими батальонами в Техасе.