— Только попробуй, — погрозила ему кулаком Вера, а Марк весело рассмеялся.
Кир отложил в сторону книгу и засунул руки в карманы.
— Давайте колитесь, чего вы замыслили?
— Не торопись. Сейчас всё узнаешь, — Вера с Марком опять переглянулись, а Кир деланно закатил глаза.
То же мне, секрет Полишинеля. Ещё днем, когда они с Марком встретились с Верой на общественном этаже, и Вера, не слушая никаких возражений, потащила их обоих к себе, было понятно, что она чего-то задумала. И Кир примерно знал — что. Вера не теряла надежды помирить его с Никой и прикладывала к этому все возможные усилия.
— А всё-таки? — Кир склонил голову набок.
Словно в ответ на его вопрос в прихожей раздался звонок.
— Сейчас ты всё узнаешь сам, — многозначительно пообещала Вера, скинула руку Марка со своего колена и, вскочив с подлокотника кресла, поспешила в прихожую.
— Верка Нику позвала, — не выдержав, сдал подружку Марк.
— Ну и на фига? — Кир пожал плечами.
Он постарался накинуть на себя равнодушный вид. Гордость не позволяла показать Нике, как же на самом деле он скучает и переживает из-за всего того, что случилось. Как корит себя за глупую ревность и идиотизм. Иногда ему очень хотелось повернуть время вспять, снова оказаться в том дне, когда он, как дурак, послал её к черту. Если бы это только было возможно…
Ника вошла в комнату, и сразу стало чуть ярче — словно её рыжие кудри, разметавшиеся по плечам в вечном беспорядке, добавили света и жизни. А, впрочем, так было всегда. Везде, где бы ни появлялась Ника Савельева, тьма отступала. Ну так казалось Киру.
При виде девушки его сердце на миг замерло, а потом поскакало вскачь бешеным галопом. Первым желанием было подойти к ней, он даже сделал движение ей навстречу, чувствуя, как губы против воли сами собой расползаются в глупой и счастливой улыбке, но улыбка быстро погасла, а сам Кир остановился, оглушённый и растерянный, словно его со всей силы стукнули чем-то по голове. Высокий светловолосый парень, почти сразу же появившийся на пороге вслед за Никой и Верой, спутал все карты. Его не нужно было представлять, Кир и так уже знал, кто это. Знал, хотя и видел его в первый раз в жизни. Парень чуть притормозил, кивнул Марку и удивлённо уставился на Кира.
Всё это продолжалось какие-то доли секунды — парень справился с охватившим его замешательством быстро, решительным шагом пересёк комнату и, подойдя к Киру, протянул для приветствия руку:
— Степан.
Кирилл почувствовал, что краснеет. Первой реакцией было привычно фыркнуть, демонстративно убрать руки в карманы брюк, но Кир пересилил себя и, чуть кривя в усмешке губы, пытаясь скрыть свою неловкость и растерянность, пожал протянутую руку и вызывающе представился:
— Кирилл.
Парень в ответ тоже усмехнулся и, не отрывая от Кира пристального взгляда, сжал его ладонь может чуть крепче и чуть дольше, чем следовало.
Вера, стоявшая рядом с Никой, выглядела смущённой и расстроенной, а сама Ника злилась. Может это и не было особенно заметно, но Кир хорошо видел досаду, вспыхнувшую лёгкой синевой в серых Никиных глазах. Дурацкое положение, в котором она оказалась по вине подруги (а Вера, скорее всего, её не предупредила, задумывая их с Киром встречу, как приятный сюрприз), изрядно напрягало Нику. Кир видел, как она остановилась, сердито стрельнула в сторону Веры глазами, плотно сжала губы. Киру отчаянно захотелось, чтобы она ушла, и одновременно с этим он испугался, что она уйдёт.
Но Ника, взяв себя в руки, прошла вглубь библиотеки и уселась на один из диванов, сверля Кира неприязненным взглядом. Её новый друг сел рядом, по-хозяйски закинув руку Нике на плечи. В воздухе тоскливо разлилось неловкое молчание. Первым очнулся Марк. Он о чём-то быстро и неестественно громко заговорил, обращаясь ко всем разом в безудержной попытке спасти ситуацию. Кир не слушал — слова Марка пролетали мимо, рикошетом отскакивали от стен и книжных шкафов, переплетаясь с чужим натянутым смехом. Киру хотелось сбежать, провалиться сквозь землю, исчезнуть — всё, что угодно, лишь бы его здесь не было. Вера, угадав его намерение, прошла мимо, сделав вид, что ей срочно что-то понадобилось в книжном шкафу, и едва слышно шепнула:
— Даже не вздумай уйти.
После таких Вериных слов пришлось остаться и делать вид, что всё нормально. В разговоре Кир участия не принимал, старался не смотреть на Нику и особенно на этого Степана, но получалось плохо. Тот же, напротив, глаз не прятал, смотрел прямо и открыто, без насмешки, но и без какого-либо дружелюбия. Просто уверенный и спокойный взгляд человека, чувствующего на чьей стороне сила. Сама же Ника, чуть развернувшись в сторону Марка, внимательно слушала, что тот говорит. Или делала вид, что слушает.
Казалось, этой бесконечной пытке не будет конца, и когда вдруг в глубине квартиры послышался приближающийся голос Вериного деда, Кир даже с облегчением выдохнул, надеясь, что появление генерала положит конец этому нелепому представлению, участником которого он невольно оказался.
— Что тут у вас? Посиделки? — Ледовской заглянул к ним в библиотеку. — Сидите-сидите, я вам не мешаю.
Он махнул рукой, видя, что Марк подскочил со своего места.
— Мы с Юрой в столовую пройдём, — генерал обернулся на своего спутника, толстого, краснолицего мужчину. Верин дед был явно чем-то озабочен, его седые, почти белые брови сердито сдвинулись к переносице.
— Да, вот ещё чего, Вер, — Ледовской обернулся. — Найди мне, пожалуйста, дневник моего отца. Помнишь, я тебе показывал. Записки…
— Ту тетрадку в чёрной кожаной обложке?
— Да, её. И будь добра — принеси мне в столовую.
Алексей Игнатьевич вышел, а Вера, подойдя к книжному шкафу, принялась там чего-то искать.
— На вот, подержи, — она вынимала книгу за книгой, передавая их Киру.
Кирилл Шорохов стоял и из-за растущей стопки книг в его руках, наблюдал за Верой. Наконец она нашла то, что искала — тонкую тетрадку в чёрной обложке. Вера пролистнула её, словно убеждаясь, что это именно та тетрадь. Кир заметил пожелтевшие от времени страницы, исписанные убористым почерком.
— Поставь, пожалуйста, на место, — бросила она Киру и быстро вышла из комнаты.
Кир аккуратно сгрузил на стол книги, которые держал в руках, и принялся расставлять их на полке.
— Тебе помочь? — привстал Марк.
— Сам справлюсь.
Без Веры Марка словно выключили. Кир видел краем глаза, как он смущённо замолчал, как будто забыл, о чём без умолку трещал до сих пор. Ника, повернувшись к Степану, о чём-то тихонько заговорила, и лицо парня, в ответ на Никины слова, просияло, а на красивых, ровно очерченных губах заиграла тёплая и открытая улыбка. Ревность, тисками сжимавшая сердце Кира, ещё глубже запустила свои коготки. «Сейчас расставлю все книги по местам и уйду!» — твёрдо пообещал он себе, но уйти никуда не успел.
Из глубины квартиры раздался Верин крик.
Первым со своего места сорвался Марк. Никто ещё ничего толком и сообразить не успел, а он уже выбежал из библиотеки. Наверно, это было не удивительно, с учётом того, какие отношения связывали Веру и Марка. Дурацкое заезженное определение про две половинки к этой парочке совершенно не подходило. Эти двое, казалось, просто вросли друг в друга, и уже непонятно было, где заканчивался один и начинался другой. И однажды, когда Кир спросил Марка, как давно он влюблён в Веру, тот просто ответил: «всю жизнь».
Вторым опомнился Степан — он тоже не стал раздумывать и бросился вслед за Марком. А вот Ника растерялась. На её узком и тонком лице отразился испуг, и она, явно, не знала, что делать — бежать вслед за мальчишками на крик подруги или остаться. Что до Кира, то он просто затормозил. Неуклюже повернулся, своротив рукой сложенные стопкой на краю стола книги, наклонился, суетливо пытаясь их собрать, а когда поднял голову, обнаружил, что она стоит рядом.
— Кир, что это? — она обратилась к нему, забыв в своей растерянности, что они в ссоре.
— Не знаю. Побежали туда? — предложил он, и она тут же кивнула.
Совершенно не задумываясь, что он делает, Кирилл схватил девушку за руку, и они выбежали за дверь.
В столовой все суетились вокруг генерала. Тот сидел за столом в кресле, чуть завалившись на один бок и, явно, был без сознания. Кир заметил неестественно запрокинутую голову Алексея Игнатьевича и правую руку, безвольно повисшую так, что сухие пальцы старика почти касались пола. Тут же, рядом с креслом, валялся дневник, та тетрадь в чёрном переплете, которую Вера пошла относить деду. Наверно, генерал уронил её, и она упала, раскрывшись на середине — жёлтые, в пятнах времени страницы странно выделялись на тёмном полу.
Кир перевёл взгляд на стол. По гладкой столешнице расползалась хрустальная лужица воды из упавшего стакана, медленно подбираясь к краю стола, рискуя пролиться тонкой струйкой прямо на валявшийся на полу дневник.
Все эти мысли — про дневник, упавший стакан, из которого генерал должно быть пил прежде, чем потерять сознание — пронеслись в голове Кира, одна за другой, и он вдруг осознал, что думает совершенно не о том, о чём надо. К тому же он только сейчас заметил, что всё ещё держит Нику за руку. Или она его. Её тонкие пальцы крепко сжимали его ладонь, ногти больно врезались в кожу, но отпускать её не хотелось.
— Вера, что случилось?
Ника сама выпустила его руку, шагнув навстречу подруге. Та не ответила и даже не обернулась. Вера стояла на коленях перед дедом, вцепившись в него и беспрестанно повторяла, словно заведённая:
— Дед, да что с тобой? Дед…
Марк, растерянно моргая, стоял тут же, не зная, что предпринять, и только один Степан, казалось, не утратил самообладания.
— Марк, помоги мне!
Но от Марка было мало толку.
— Чёрт! — Степан обернулся, ища взглядом, к кому ещё можно обратиться. — Эй, ты… Кирилл! Иди сюда.
Он махнул Кириллу рукой, подзывая.
— Давай, его надо положить на пол. Вера, отойди. Да отойди же!