Проходник что-то подсчитал в уме.
– Пойдет. Тогда на второй «телеге» с вами поедут Винни и Ларс. Они весят меньше, чем я и Серега, и мы сможем взять с собой еще по одному пролету рельс, если нагрузим остальные расходники на первую дрезину. Перегруз будет около десяти килограмм, но высоких мест впереди нет, так что, думаю вытянем. – Гиль повернулся к Ясакову: – Надо завтра прийти за час до выхода. Покомандовать погрузкой, чтобы мужики все правильно распределили.
– Придем, раз надо.
– Еще один вопрос. – Катя посмотрела на Гиля. – Мне кто-нибудь поможет донести хотя бы один из «Полирегов»? Они для переноски не очень удобные. Обхвата моих рук на два одновременно не хватит.
– Пришлем к вам самого молодого, – усмехнулся Хэлл. – Вы где остановились?
– Недалеко, на параллельной улочке. Я просто не знаю, как вам еще объяснить. Но смогу показать.
– Пойдемте на улицу. – Мэт оглянулся по сторонам. – Не будем места занимать. Еще не все поели.
Вчетвером они вышли из столовой.
– Предлагаю сперва пройтись в начало улицы, показать Раде место старта. А потом проводить ее до дома.
– Раде? – Гиль и Катя одновременно посмотрели на Хэлла.
– Да как-то само пришло, – усмехнулся проходник. – Просто вылетело.
– Теперь и позывной есть, – улыбнулся Мэт. – Коротко и сразу ясно, о ком речь.
– Моего мнения, конечно же, никто спрашивать не будет. – Радченко рассмеялась. – Я правильно поняла?
– Все верно, – кивнул Хэлл. – Идемте.
– Так удивительно. – Екатерина направилась за проходниками. – Никак не привыкну. Сейчас еще весна. За Барьером снег, Евгений Афанасьевич мерзнет постоянно, а тут прямо лето. – Девушка вдохнула чистый лесной воздух. – Здесь бывает холодно?
– За все время наблюдения за Зоной не было ни одного холодного или даже дождливого дня, – ответил Мэт. – Все считают, что здесь поддерживается постоянная температура.
– А сколько градусов?
– Около двадцати. Точный прогноз погоды может рассказать Кот.
– Он еще и погоду предсказывает? – рассмеялась Радченко.
– Да. Но лучше бы он этого не делал, – угрюмо добавил Гиль. – Потому что за прогнозом погоды обычно следует заявление о наличии неподалеку от тебя какой-нибудь аномалии. А это, как правило, добром не заканчивается. Сидишь и ждешь, когда она уберется подальше. А как это проверить? Идти и смотреть самому? Никто же не знает, как отслеживать весь этот ужас. А Кот второй раз не говорит. Вот и приходится действовать наугад.
– Все аномалии смертельны для нас?
– Трудно сказать, – пожал плечами Гиль. – Кота только слышно, и он вроде как предупреждает об опасности. Есть так называемый Финн, но с ним столкнулся только один из проходников. Сейчас он уже на Большой земле. И та встреча закончилась хорошо. Будет время в дороге, я расскажу. Про Наину время от времени слышно, но что она делает, никто понять не может. И ее, мне кажется, тоже никто ни разу не встретил. Так что из всех аномалий реальную угрозу представляет только Черномор. Этот, когда рядом оказывается, убивает всех без разбора. – Александр наморщил лоб. – Вроде бы никого не забыл. Но, опять же, ничего конкретного сказать нельзя.
– Надеюсь, ситуация скоро изменится, – предположила Радченко. – Наш отдел рассчитывает на удачное завершение эксперимента. Тогда и конкретной информации станет больше.
Все это время они вчетвером неспешным шагом шли вдоль домов. Впереди, из-за угла последнего дома, показалась гора уложенных друг на друга рельсов. Рядом, в тени крытого тента дожидались своего часа блоки деревянных шпал. Людей видно не было. Работники придут сюда только рано утром. Снимут мокрый от росы брезент и начнут погрузку шпал и рельсов. К моменту появления проходников «телеги» должны быть уже загружены. Проходникам нельзя терять время: путь предстоит неблизкий, и в нем на счету будет каждая минута. Не приведи Господь застанут ночь и туман на середине между двумя «точками»! Проснется нежить, вылезут русалки, мавки и зомби, выйдет в свое несущее смерть дежурство Черномор. Если не хватит времени или сил – сверкнет перед глазами лезвие призрачного меча и поминай как звали.
Вот поэтому надо выйти точно в срок. И поэтому же никто из проходников не должен участвовать в погрузке.
– Смотрите! – воскликнул Хэлл, указывая рукой в сторону склада рельсов.
В непосредственной близости от него, за упором, уходили вдаль две ленты железной дороги. Левая узкоколейка сейчас была пуста. Зато на правой стояли две непривычно чистые и длинные дрезины.
– О-о-о! – протянул Мэт. – Новые поставили. Идемте смотреть.
– Они из какого-то другого материала сделаны. – Подошедший первым Мэт положил руку на нагретый солнцем металл. – А что по ходовой?
– Эх… – Гиль опустился на колени и залез под днище.
– Система управления разобрана. – Хэлл запрыгнул на «телегу».
– Точно. – Мэт залез следом. – Не доделали, что ли? Или уже сломаться успела?
– Мужики! – Из-под днища вылез раскрасневшийся Гиль, снял очки, протирая стекла. – Они, по ходу, диаметр осей меньше сделали. Как бы не сломались по дороге.
– Как меньше? – Хэлл удивленно посмотрел на проходника.
– Это они, должно быть, для уменьшения общего веса, – предположил Мэт. – Но говорили, что все будет суперпрочное. Все же тестировали.
– Не знаю я, что они там тестировали, – нахмурился Гиль, – но, чувствую я, с этими «телегами» мы еще намучаемся. У нас как всегда: задачу поставили – сделали. А как сделали – никого не е… – Проходник запнулся и посмотрел на стоящую рядом Катю. – Короче, всем плевать. Главное – отчитаться о выполнении. А другие, для кого это все сделано, пусть страдают.
– Да, может, и не страшно? Не по горам же ехать будем. Пути все чистые, камней нет.
– А с управлением что делать? Успеем в Первый поселок съездить, к инженерам? – Хэлл посмотрел на солнце. – Который сейчас час?
– А толку-то? – махнул рукой Гиль.
– Мужики, наверное, в курсе, – сказал Мэт. – Может, тут нет никого, потому что все уехали за деталями?
– В крайнем случае, перенесем ходку.
– Нет!
Все трое повернулись к вскрикнувшей Радченко.
– Мне нельзя ждать! – Девушка умоляюще сложила руки. – У меня всего три дня, чтобы вернуться с собранной информацией. Вернее, уже два, так как этот день потрачен впустую.
Мужчины переглянулись.
– Почему? – спросил Гиль.
– Внутри «Полирегов» находятся ядерные источники питания. Но из-за вынужденных особенностей конструкции выделяемое тепло со временем разрушает ряд элементов. Вся накопленная информация погибнет.
– Весело, – усмехнулся Хэлл. – А они не взорвутся по дороге?
– Не должны.
– Это обнадеживает. – Хэлл вновь усмехнулся. – Чего еще мы не знаем?
– Да вроде бы все, – пожала плечами Радченко.
– Ладно. – Ясаков махнул рукой, спрыгивая с «телеги» на землю. – С утра придем пораньше, разберемся на месте. Идем.
– Погодь. – Мэт, оставшийся на дрезине, замер, всматриваясь в сторону уходящих вглубь Зоны рельсов. – Это что там такое?
– Наши возвращаются. – Гиль приложил руку к глазам на манер козырька. – «Телегу» же видно.
– Нет. На ней. У ребят что-то стряслось!
Хэлл, уже вскочивший обратно на дрезину, подбежал к переднему краю.
– Что-то случилось! Они еле едут. Там кто-то машет руками, и «телега» одна!
– Бежим к ним! – Мэт первым сорвался с места. За ним последовали оставшиеся два проходника и Катя.
Дрезина приближалась, и с каждой секундой бега все отчетливее были видны перекошенные от напряжения лица работающих на рычаге людей. Раскрасневшиеся, обливающиеся потом, со вздувшимися шейными венами. Тяжело дыша, двое проходников что было сил гнали тяжелый механизм вперед. Третий сидел на платформе, над чем-то склонившись. Время от времени он поднимал искаженное страхом или безумием лицо и начинал яростно махать рукой.
Когда до дрезины оставалось несколько метров, вырвавшийся вперед Хэлл крикнул двум работающим проходникам:
– Смена!
Его крик подхватил сидевший на полу. Двое остальных замерли на мгновение, в первую секунду, видимо, не осознавая смысл услышанного. А потом, бросив рычаг, на ходу спрыгнули с дрезины и повалились в траву. В следующий миг Хэлл и Мэт оказались на освободившемся месте, включились в работу и мгновенно разогнали платформу импульсом свежих сил.
Рядом с дрезиной оказались Гиль с Катей, и краем глаза Мэт успел заметить, что они, разделившись, бросились к лежащим проходникам.
Хэлл тем временем бросил взгляд на сидящего на полу проходника. Это был совсем еще молодой парень, он поддерживал четвертого человека, которого до этого не было видно. Второй рукой, окрашенной алым, мальчишка давил лежащему на грудь. Ясаков перевел взгляд на лицо раненого: бледное, сухое. Пострадавший дышал неглубоко и часто.
– Пусть глаза откроет! – крикнул мальчишке Хэлл.
– Что? – Тот или не расслышал или не понял сказанного и поднял голову, тупо уставившись на Хэлла.
– Скажи, чтоб глаза открыл!
Но раненый уже сам услышал.
Увидев требуемое, Хэлл ничего не ответил, продолжая яростно работать рычагом управления. Если есть ответ на команды, значит, есть и сознание. Стало быть, все не так страшно. По крайней мере, на первый взгляд. Уже хорошо, что дышит сам, а то до ближайшего аппарата ИВЛ, как до Первого поселка.
– Тормози! – выдохнул Мэт. – А то упор снесем нахрен!
Хэлл бросил рычаг и, повернувшись к раненому, опустился на колени возле него. Взял рукой его запястье, пытаясь нащупать пульс. Пусто. Рука скользнула вверх и уперлась в шею, где еле угадывалась тонкая ниточка бешено бьющегося сердца.
– Что случилось? – Хэлл посмотрел на испуганного парня, который продолжал давить на грудь раненого. – Убери руку, дай посмотреть.
Но тот продолжал держать испачканную кровью ладонь на теле, словно в этом действии видел главную цель своей жизни и не собирался отступать.
– Дай посмотреть! – потребовал Хэлл.
– Его надо в больницу! Он умирает!