Директор института теоретической и прикладной механики СО РАН арестован по делу о государственной измене.
Вне всякого сомнения, разведка белых и желтых не просто продолжает активничать. Они целенаправленно выводят из строя бывших или действующих ключевых… эм… специалистов. Назовем их, пожалуй, так. И как ему не пришла на ум раньше такая отличная мысль! Звучит намного более перспективно, чем «марионетка». Сразу начинаешь как-то больше ценить и себя, и своего непосредственного работодателя. Надо будет взять в будущем на вооружение.
А вот и новость про еще одного специалиста. Что-то долго. Надо выяснить, почему. Наказание должно быть молниеносным и неотвратимым. Хотя в данном случае все-таки стоит лишь припугнуть. Этот ценный кадр может еще пригодиться.
Афиат быстро пробежал глазами последнюю строчку.
Бывший глава Роснано доставлен в реанимационное отделение одной из европейских клиник с предварительным диагнозом синдром Гийена-Барре…
А что там с ценами на углеводороды?
Отлично! Нагнетание обстановки на границе с одним из крупных добытчиков топлива незамедлительно сказалось на повышении спроса. Цены стремительно идут вверх. Проблема только в том, что из-за умело встроенной тенденции к переходу на экологически чистую энергию, добыча углеводородов в «прогрессивных» частях планеты снизилась. Теперь, по беспощадным законам рынка, сумма за товар будет прямо-таки баснословной. А тем, кто не захочет платить, придется искать другие источники энергии для своей цивилизации. Ничего личного. Бизнес есть бизнес. С другой стороны, сейчас увеличилась активность обработки заказов военных ведомств. Грядущая война требует массы дорогостоящего оборудования. А это, в свою очередь, влечет за собой вливание колоссальных средств из бюджетов целого ряда стран. Двойная выгода на одном поле. Именно так всегда стараются поступать в цивилизации Анан-Гадол. Если твой ход не достигает нескольких целей, ты быстро проиграешь в среде бизнесменов. Тут закон прост: или делаешь деньги сам, или их делают на тебе. Другого варианта нет.
Так. Что дальше?
Соседние страны рассматривают возможность закрытия границ с Россией. На пропускных пунктах скопились многокилометровые очереди из машин. Люди торопятся покинуть страну.
Афиат усмехнулся.
Нет, белым планета не достанется. Президент только объявил о частичной мобилизации, а эти уже торопятся сбежать с тонущего корабля. Единства нет. А без него не будет и победы. Прошли те времена, когда Хеймгард на этой планете внушал ужас и страх одним только появлением пары ударных истребительных формаций. Потому что все знали, что их боевые асы скорее умрут, чем отдадут хоть один километр своей территории. А с этими даже не нужно воевать. Объявил сбор – и все врассыпную.
Последний представитель семейства Мисшпа рассмеялся от души. Впервые за последние дни.
Он встал и направился к встроенной в стену системе подачи оборудования. Пора лететь на саммит. Там будет выступать его специалист. В отсутствие мимикрирующего аватара за стариком стоит присмотреть. Пока он повторно не объявил войну Китаю.
Она лежала на чем-то мягком и чистом. Все тело ныло, как после тяжелой и длительной работы, но, кроме вполне терпимого чувства усталости, других ощущений, в том числе и болезненных, отмечено не было. Зато было сразу ясно, что место, на котором она сейчас отдыхает, находится в доме и стоит возле открытого окна. Пахло теплым деревом. До лица добегали ласковые движения свежего лесного воздуха. Сквозь полуприкрытые веки тихонько протискивались лучи солнца, играя крошечными световыми зайчиками на ресницах.
«И птицы поют, – пронеслось в голове. – Надеюсь, что не райские».
Маша открыла глаза и осмотрелась. Она лежала на небольшой кровати внутри срубленного из бревен домика. В дальнем углу стояла простенькая печь, кирпичная труба уходила вверх, теряясь своим окончанием в тени потолочного перекрытия. В глаза бросалось обилие развешенных по стенам икон. Рядом с печкой возле небольшого стола сидел невысокий худой человек с длинной седеющей бородой, одетый в черную монашескую одежду.
– Здравствуйте, – Маша прокашлялась, проверяя состояние голосовых связок. Звук был слабый, но вполне живой и узнаваемый.
Человек в черном повернулся к ней. Рогова заметила в его руках короткий и, скорее всего, острый нож.
– И тебе доброго дня, – монах положил нож на стол, и Маша увидела стоящую рядом деревянную чурку со следами обработки. Сразу стало спокойнее.
– Где я?
– У меня дома.
– А вы кто?
– Отцом Сергием зовусь, с тех пор как принял постриг. В миру был с другим именем. Два года назад, после появления Лукоморья, ездил к людям в Первый поселок и к Барьеру, чтобы имели они возможность с Богом нашим говорить и возносить хвалу ему за то, что оберегает рабов своих от зла, что здесь обитает. А год назад решил насовсем сюда перебраться, чтобы быть ближе к страждущим и всегда помогать им. Да и самому быть ближе к вере и подальше от суеты города.
– А как я оказалась здесь? – Маша села на кровати, чтобы было удобнее разговаривать с хозяином домика. – Ой! – она заметила на себе свою, но чистую футболку. Тут же стало противно и больно. – Спасибо, конечно, но я, пожалуй, пойду, – Рогова повертела головой. – Отдайте штаны.
– Они лежат позади тебя, на стуле, – священник смотрел на нее, не скрывая удивления. – Обувь на полу.
Маша повернулась в указанную сторону и увидела чистые, аккуратно сложенные штаны.
– Трусы тоже постирали, перед тем как надеть их на меня?
– Я ничего не стирал, – Сергий изумленно пожал плечами. – Я приехал сюда два часа назад и обнаружил тебя, спящую в моей кровати. Крайне удивился такому обстоятельству, но будить тебя, естественно, не стал. И вот, с того самого времени сижу и жду, когда ты проснешься и все мне расскажешь.
– Приехали?
– Да.
– Мы разве не в Лукоморье? – Маша в ужасе округлила глаза, заподозрив, что она что-то упустила в разговоре и теперь весь проделанный ею путь оказался бессмысленным.
– Именно в нем. Внутри. Я же рассказал тебе.
– А на чем вы тогда приехали? Здесь же ничего не работает.
– На велосипеде.
– Можете мне его дать? – Маша вскочила с кровати, но, опомнившись, прикрыла голые ноги одеялом. – Мне он очень нужен! И зеркало! – она завертела головой, снова разглядывая стены. – У вас есть зеркало? И отвернитесь, дайте же штаны надеть!
Хозяин кивнул, повернулся спиной к гостье. Маша, воспользовавшись возможностью, торопливо бросила одеяло на кровать и схватила штаны.
Входная дверь приоткрылась. Затем раздались стук и мужской голос:
– Голышом никто не бегает?
– Бегает! – крикнула Маша.
– Неожиданно, – резюмировал голос, но дверь закрылась. – Мы с тобой удачно зашли.
– Все, – Рогова надела штаны.
Дверь открылась, и в домике первым появился Хэлл. Увидел Машу и растерянно кивнул, растягивая слово:
– Здрасссьте…
– Ничего себе! – в дверях появился Штопор, окинул оценивающим взглядом фигуру Роговой. – Святой отец, – земельник расплылся в улыбке, ехидно глядя на монаха, – какую вы прихожанку нашли! Да тут размер третий, наверное. Если не…
– А чего ты спиной к ней стоял? – усмехнулся Ясаков, переводя взгляд на священника. – Уже поссориться успели?
– Как хорошо, что вы пришли! Проходите. И помогите разобраться, а то я совсем ничего не могу понять.
На столе стоял новенький, привезенный из-за Барьера радиоприемник.
– Как весенней теплою порою
Из-под утренней белой зорюшки,
Что из лесу, из лесу из дремучего
Выходила медведиха
Со милыми детушками медвежатами
Погулять, посмотреть, себя показать.
Села медведиха под белой березою;
Стали медвежата промеж собой играть,
По муравушке валятися,
Боротися, кувыркатися.
Отколь ни возьмись мужик идет,
Он во руках несет рогатину,
А нож-то у него за поясом,
А мешок-то у него за плечьми.
Как завидела медведиха
Мужика со рогатиной,
Заревела медведиха,
Стала кликать малых детушек,
Своих глупых медвежатушек:
Ах вы, детушки, медвежатушки,
Перестаньте играть, валятися,
Боротися, кувыркатися.
Уж как знать на нас мужик идет.
Становитесь, хоронитесь за меня.
Уж как я вас мужику не выдам
И сама мужику нутро выем…
Маша только что закончила рассказывать свою историю под тихий аккомпанемент очередной песни или стиха.
– Привет, маленькая! – священник неожиданно наклонился куда-то под стол, коротко рассмеялся и, выпрямившись, постучал согнутым пальцем по столешнице.
– Ой! – Маша радостно вскрикнула: перед ней на столе возникла пушистая рыжая белка. Лесная красавица потянула к Роговой мордочку и смешно повела носом. Затем уселась на задние лапы, неотрывно глядя на Машу черными бусинами глаз. – Тебя как зовут, чудо лесное?
– Держи, – монах достал откуда-то горсть чищеных орехов и осторожно положил перед зверьком. – Частенько ко мне забегает сюда. Смелая, ничего не боится. Как будто ручная, – он улыбнулся, наблюдая, как белка подскочила к угощению и, обнюхав его подвижным носом, сцапала в лапы ближайший орех. – Любит очень по вещам лазать. Все осматривает, обследует. Любопытная такая.
Какое-то время все молча наблюдали за уплетающей орехи белкой.
Медвежатушки испугалися,
За медведиху бросалися,
А медведиха осержалася,
На дыбы подымалася.
А мужик-от он догадлив был,
Он пускался на медведиху,
Он сажал в нее рогатину,
Что повыше пупа, пониже печени.
Грянулась медведиха о сыру землю,
А мужик-то ей брюхо порол,
Брюхо порол да шкуру сымал,
Малых медвежатушек в мешок поклал,
А поклавши-то домой пошел.
«Вот тебе, жена, подарочек,
Что медвежия шуба в пятьдесят рублев,
А что вот тебе другой подарочек,
Трои медвежата по пять рублев».
Не звоны пошли по городу,