Темные силы явились –
Это ваш последний поход!
Перед закрытыми глазами Маши ночь как будто стала чуть менее темной. Невидимый источник света, казалось, разливался из точки, парящей прямо перед ней. Расширялся и пульсировал, принимая уже знакомый образ высокого широкоплечего мужчины. Тот оторвался от наковальни, смахнул свободной рукой прядь светлых волос, выскочивших из-под ремешка. Его белые, сияющие огнем глаза внимательно и строго посмотрели на Машу. Кузнец поднял палец, погрозил ей. Затем на его загорелом лице появилась заботливая улыбка. Он окинул взглядом ее спящих спутников и удовлетворенно кивнул. Затем вновь взялся за молоток и продолжил свой труд.
Ты не плачь, седой Днепр, на земле славян
Будет когда-нибудь мир, но пока
Мало, мало злой судьбе ран…
Ты не плачь, река! Не плачь, река!
Во сне взгляд Роговой скользнул дальше, к посапывающему Хэллу. Здоровяк спал на спине, положив руки на грудь. Над его лицом вспыхнула новая искра света. Залила мягким огнем небольшой участок ночи. Расширилась пульсацией, обретая очертания молодой и невероятно красивой женщины.
Маша во все глаза рассматривала возникшую из ниоткуда незнакомку. В этой женщине было совершенно всё, начиная от формы лица и толщины белой косы, и заканчивая длиной ног. Сейчас таких параметров просто нет! Неужели они были когда-то?
Совершенная блондинка тем временем склонилась над спящим проходником. Было видно, как она проводит рукой ему по голове и по-матерински целует. Маше даже показалось, что хмурящееся во сне лицо Хэлла разгладилось, а на губах промелькнула счастливая улыбка. Чистая и открытая. Такая бывает только у грудных детей, видящих свою мать и искренне радующихся ее появлению.
Женщина улыбнулась в ответ. Выпрямилась – и оказалась возле светящегося окна, озарявшего подвешенную к потолку детскую люльку. Блондинка бросила на нее внимательный взгляд и, видимо, убедившись, что все в порядке, взяла в руки лопату. Просунула ее в печное горнило и, ловко поддев, вынесла наружу пышущий жаром каравай, тесто для которого она умело и привычно замесила из муки, полученной из злакового колоса, срезанного серпом, который вручил ей кузнец.
Взяв сундуки с добром, бежал,
Предал народ и войско сдал!
Земли – в огне, наверху – не те.
Спи, уставший беркут, на кресте…
А взгляд спящей уже торопился дальше, к пульсирующему огоньку света, выхватывающему из темноты лежащего на боку земельника. Вот яркая точка разрастается, увеличивается в размерах, приобретает очертания сидящего за столом мужчины. Он закончил трапезу, вытер рот и густую светлую бороду вышитым полотенцем. Его и сытный хлеб к столу принесла сестра побратимов. Так было испокон веков, так и будет впредь. Красавицы заботятся об очаге, поддерживают порядок. На их плечах – великое дело: хозяйство, дом, дети. Забот полно, куда уж взрослым мужчинам с ними сладить. На этом поле любая им нос утрет. У братьев-родичей – другая задача. Кто-то трудится в поле или в мастеровых избах. А кто-то становится защитником рода. Потому-то и порядок в градах и поселениях, что каждый занят тем, к чему ближе сущность и многовековая генетика. И никогда жена не сможет делать работу мужа, так же нескладно будет все и в противоположную сторону. Таков единственный верный путь.
Сидящий за столом поднялся, расправил плечи. Сбор дружины объявлен на рассвете. В памяти возникло воспоминание, когда он, еще будучи молодым ратником, встал в одной шеренге с братьями на пути врага, позарившегося на чужую землю, но встретившего отпор объединенной силы градов и поселений всей округи. Был сей враг смят и отброшен с беспощадной жестокостью. И вот ныне вставший из-за стола витязь бьет ненавистных захватчиков что есть силы, не жалея меча. Гонит их на тонкий, трескающийся весенний лед реки. Не дает всплыть, топит и убивает без всякой жалости.
Ты не плачь, седой Днепр, на земле славян
Будет когда-нибудь мир, но пока
Мало, мало злой судьбе ран…
Ты не плачь, река! Не плачь, река![36]
«Просыпайся!»
Сильный и молодой голос неожиданно зазвучал в голове крепко спящего зверька. Белочка открыла глаза, встрепенулась, соскочила с теплой руки спящей Маши. Осмотрелась по сторонам. В подкрашенной созвездиями далекого и родного мира ночи угадывались еще два лежащих силуэта. Четвертый сидел, прислонившись спиной к дереву. Все было спокойно и как будто должно было оставаться таким и впредь. Чуткий слух лесного жителя не улавливал среди многообразия звуков явной угрозы.
– Что стряслось, матушка? – мысленный образ детской сущности пронзил пространство, за считанный миг преодолевая физическую преграду расстояния.
– Ты все еще хочешь помочь людям, которым самоцветы постоянно подбрасываешь?
– Да, матушка.
– Тогда поспеши, ибо они скоро будут в беде.
Перед глазами возник образ одного из двух оставшихся домов, в котором сидят запертые люди. Стучат в двери и в закрытые крепкими щитами окна. Брошенные своим тайным хозяином в неведении, терзаемые подступающим голодом и отвратительным по своей природе, чуждым для каждого человека похмельем.
Вот появляется возле укрытого в глуши от посторонних глаз домика фигура сторожа. Торопливо крадется к держащемуся на сваях основанию. Вспыхивает в руках факел. И через минуту один из углов постройки занимается бегущими вверх слабыми язычками огня. Они стремятся вверх по пригнанным друг к другу деревянным щитам сборного каркаса. Огонь быстро разгорается и набирает силу. И вот уже лес озаряет могучее пламя. Охватывает домик целиком, укутывает его в свои нестерпимо жаркие, смертельные объятия. Душит и убивает запертых внутри, безвозвратно уничтожая следы сотворенного здесь зла…
– Ой! – Белочка рванула с места. Сходу развила максимально допустимую для ее физического тела скорость. Стрелой мелькнул в темноте пушистый рыжий хвост. Скрылась, не замеченная никем из оставшихся на привале путников.
И уже на бегу в голове у нее вновь зазвучал голос:
– Это ближайшее будущее. У тебя два часа. Но помощи от меня в этом деле не жди: сама кашу заварила, сама теперь и расхлебывай.
Североамериканский континент, Соединенные штаты Америки. Калифорния. Это же время
– Лесли! – окликнул Эрнандес, появившись в офисе. Не получив ответа, он прошел к столу, взял телефонную трубку и набрал номер домика в «Лесу актеров».
Новости были ошеломительные. Как ему сегодня сообщил Юн Сан, один из менеджеров Редвуда, на прошлой неделе в этом национальном парке произошло то еще событие. Около года назад на территорию девственно чистой шестидесятикилометровой береговой линии нетронутых рек и леса из секвойи для сохранения популяции было доставлено несколько лис исчезающего вида. Каждой из взрослых особей перед выпуском на свободу был имплантирован микрочип. И через какое-то время одна из молодых самок родила первое потомство. Новость дошла до штаб-квартиры EPA, и из Агентства по охране окружающей среды пришло письмо, извещающее о рассмотрении вопроса о дополнительном финансировании, которое конгресс рассмотрит в ближайшее время.
А семь дней назад произошла катастрофа. Отслеживаемая через спутниковую систему молодая хвостатая мамаша пропала вместе с семейством. Микродатчик удалось вновь запеленговать только спустя сутки, уже за границей Редвуда. Но, собственно, обнаружить удалось только его. Вырезанный чип был найден на обочине автомобильного шоссе. Предпринятое по горячим следам расследование выдвинуло предварительную версию о действиях браконьерской банды, убившей лисицу и похитившей вместе с ней весь выводок.
И после звонка Фила теперь становится ясно, что найденные у них лисята и есть те самые потеряшки. Совпадения практически исключены. По-другому их появление просто ничем не объяснить. Но почему они оказались именно там? Неужели слабым и глупым детенышам удалось сбежать от людей?
Эрнандес нахмурился. Другой версии у него нет. Почему они не отвечают?
– Ты меня звал? – из соседней комнаты наконец появилась Лесли с пачкой каких-то бумаг. – Что ты хотел?
Она замерла на пороге, вопросительно глядя на застывшего с телефоном в руках коллегу. На его озадаченное лицо. Потом подошла ближе:
– Что случилось?
Они всегда берут трубку. А сейчас почему-то молчат. Может быть, совпадение. Но нет ничего хуже надежды на подобные совпадения, когда очевидное осознанно отметается в самом начале.
– Что случилось? – Лесли подошла ближе к Эрнандесу.
– Я не уверен… – Он положил трубку и несколько мгновений молчал. Затем бросился к сейфу. – Лесли! Звони шерифу! Оставайся здесь! Встретишь его и покажешь дорогу к «Лесу актеров». – В руках мексиканца появился охотничий карабин. – Я сейчас туда. Звони скорее! Случилось что-то плохое! Если не ужасное!
Справа от нее среди густой травы мелькнула быстрая тень. Белочка на полном ходу повернула голову, мгновенно реагируя на шорох. Удалось рассмотреть только пролетавшие мимо листья кустов, ветки и траву. Зверек прибавил скорости. Шорох повторился. Теперь он звучал слева. Едва различимое быстрое прикосновение мягких лап, оканчивающихся когтями. Белка принюхалась. Державшийся рядом невидимый зверь переместился к подветренной стороне, не оставив ни одного следа своего запаха.
Зверек все так же на полном ходу повернул ушастую голову в ту сторону. На этот раз удалось: мимо промелькнуло гибкое подвижное тело, держащееся параллельно движению белочки. Пара мгновений – и очередной куст, попавшийся на пути, заставил зверька сместиться. Преграда ушла, открыв зрению острую ушастую морду, два горящих в темноте глаза, желтоватое пятно на груди. Хищник сделал короткое, едва различимое движение вбок. Белка среагировала мгновенно, уйдя коротким прыжком в сторону. На расстоянии человеческой ладони клацнула усеянная мелкими острыми зубами пасть.
Куница вытянулась в струну и оттолкнулась от земли. Взвилась в коротком полете, расставила передние лапы, уже готовые подмять под себя желанную добычу. Белка резко сменила угол движения. Заложила крутой вираж, махнула хвостом, уводя хищника в противоположную сторону. Хитрость не сработала: куница не изменила траектории движения. Пришлось, едва коснувшись земли, тут же уходить в новый прыжок. Щелкнули зубы над холкой. Белочка рванула в сторону и вперед. На этот раз хищник среагировал запоздало.