Теперь владеют, а нас не стало…
Еще старейшины нам говорили:
Умрут бизоны – и мы за ними.[38]
Так всегда и бывает: страдания земле, природе, всей экологической системе приносят чужаки. Потому что свой никогда не станет губить место, где он живет, потому что он тут собирается жить дальше. В его интересах не просто оставить потомкам сохраненную природу, а, по возможности, приумножить ее богатство и красоту. Уж он, Штопор, земельник Лукоморья, не понаслышке знает, насколько тяжел труд на земле и насколько радостно наблюдать за его результатами. Как под твоими уставшими, грязными руками из-под земли к солнцу пробивается новая жизнь. И чтобы ты вот этими самыми руками вдруг взял и уничтожил ее? Или дал это сделать кому-то другому? Да скорее руки оторвешь этой твари и еще потом ими же ей по рылу настучишь.
Нет. Лично у него в голове просто не укладывается вариант, когда человек осознанно доводит до уничтожения свой собственный дом. А вот чужой – другое дело. Чужому плевать на землю, на которую он пришел, потому что он здесь чужак. У него есть свой дом, и захваченную землю нет никакого смысла оберегать. Разграбить, высушить до последней капли, выкачать и унести все, до чего можно добраться, оставив после себя отравленную, покрытую костями пустыню. После чего отправиться дальше, к новому источнику ресурсов.
И нет для него другого пути, поскольку его дом требует ресурсов постоянно и растущая жадность взывает к увеличению нескончаемого потока поступления. В этой концепции невыгодно развитие и преумножение ресурсов собственной страны, поскольку тогда ты вынужден будешь притормозить, отказаться, пусть и на время, от многих, ставших привычными и кажущихся необходимыми вещей. А это не просто недопустимо. Это немыслимо.
А ведь старейшины говорили. Предупреждали, что нельзя позволить чужакам вступить на свою землю. И правда, лучше умереть в бою, с честью, защищая свой дом, чем остаться жить в мире. Ибо мир с чужаком приведет к худшему варианту, чем смерть. Чужак будет плодиться и размножаться, и придет час, когда большинство будет уже на его стороне. И он займет твою землю тихо и совершенно законно. Без единого выстрела, растворив тебя, опираясь лишь на силу закона, защищающего уже его. А ты, бывший хозяин своей земли, окончишь трусливое существование в огороженных колючей проволокой резервациях.
Становилось теплее. Тяжелые события дня наконец-то уходили из памяти, расслабляли разум, оставляя после себя только усталость вымотанного тела. Глаза начинали смыкаться. Бороться с этим не было ни смысла, ни желания. Почему-то здесь, в этом чужом доме чувствовались спокойствие и защищенность.
Штопор посмотрел на сидящего возле двери Винни и только сейчас отметил, что волосы бывшего проходника, так же, как и у Рады, заметно выгорели на солнце и стали намного светлее. Перед тем как закрыть глаза, земельник подумал: «К чему бы это?»
Когда он открыл их вновь, сидящего возле двери Лешки не было. Собственно, как и самой двери. Исчезла комната, исчез дом. Куда-то пропали все люди.
Перед Штопором стояли двое. Один был неизвестным белым мужиком средних лет, в испачканной пылью и землей одежде. Вторая фигура – четырехметрового полупризрачного гиганта – была уже знакома. Оба стояли посреди зеленеющего сада или леса. Место было незнакомое: мало ли на планете подобных мест? Но то, что это было не Лукоморье, почему-то ясно было сразу. Как будто все происходило во сне. Когда ты оказываешься в каком-то месте впервые, но уже прекрасно знаешь, что и где.
– Am I dead?[39] – в голосе неизвестного мужчины не слышалось страха. Он стоял совершенно спокойно, открыто и смело глядя в глаза могучему воину.
– Нет. Скоро ты окажешься дома. – Ответ, преодолевая языковое различие, звучал прямо в мозгу человека.
– There was my friend with me. Where is he? I saw him being attacked by some people. And where is Thor?[40]
– Тор погиб, защищая вас. Его славный подвиг будет отмечен в его будущей жизни.
– Do you mean reincarnation?[41]
– На твоем языке это звучит так. Что касается твоего друга, человек, он, как и ты, своими деяниями заслужил спасение и лучшую жизнь. Сейчас он в безопасности. И скоро окажется на своей дальней Родине.
– I take it you've killed the assailants.[42]
– Верно. Отнять чужую жизнь можно, лишь защищая свой дом или свой род. В противном случае – это непростительное убийство. И каждый, кто избрал сей путь, должен знать, что расплата будет неотвратима и жестока.
– Why doesn't it always follow? The payback that you are talking about. You know, my wise elder brother, what happens in the world every day.[43]
– Ответ на этот вопрос и на многие другие ты получишь совсем скоро. В тебе заложен пытливый ум, который ты успел сберечь. И вскоре ты узнаешь много нового. А теперь поспешим. У тебя еще будет время проститься со своим другом.
– And the last question, – Мейсон задумался на мгновение. – Why me and Phil? What did we do to deserve survival?[44]
– Ну, не только вы одни. В мире много достойных людей. Но ваше деяние стоит много выше, чем некоторые поступки других. Ибо нет ничего более ценного, чем восстановление собственной планеты. Вы дали жизнь мертвой земле, а она, в свою очередь, даст жизнь многим и многим поколениям существ. Придет время, и ты постигнешь знание, способное возвращать к жизни целые планеты, системы и галактики. Как и знания о том, что как для отдельной личности, так и для всей цивилизации, нет пределов совершенства.
– So, such a mighty creature like you is not the end-point of the evolution yet?[45]
– У эволюции не может быть конца. Конец существует лишь в твоей голове, которая генерирует желания и стремления. Цивилизация встает на путь прогресса только тогда, когда создает условия для безотходного существования самой себя. Второй этап развития – способность использовать в полном объеме силу родной звезды. Следующая ступень познания мира – умение создавать новую звезду. Как видишь, работы еще непочатый край.
Призрачная фигура богатыря стала как будто растворяться, и следом за ней растаял и человек.
– А почему именно этот дом? – Сергий рассматривал книжный стеллаж, который не заметил вчера. В окна уже вовсю лился утренний свет. В ярких солнечных лучах можно было заметить крошечные пылинки, поднятые в воздух движением людей. – Почему не самый первый? Этому тоже есть причина?
– Он самый новый. – Шаман прошел к входной двери, открыл ее. Разноголосое пение птиц стало слышно отчетливее.
– Решили отдохнуть с комфортом? – улыбнулся священник.
– Нет. Остальные просто уже заняты.
– Заняты? – Святой отец посмотрел на Шамана с удивлением и тревогой. – Кем?
– Домовыми. Они много старше и успели напитаться энергией живущих там ранее. Нам было бы внутри неуютно. Кого-нибудь из нас, возможно, стали бы душить.
– Это какая-то мистика. – Сергий покачал головой.
– Да нет тут никакой мистики. Простая физика тонких энергий. – Шаман подошел к стоящему рядом радиоприемнику и прибавил громкость, прислушиваясь.
Древние рощи полны голосов, шепота трав и камней.
К северу тянется дым от костров, враг рыщет в той стороне.
Духи грозы бьют в барабан, из молний куют нам мечи.
Мы принесем жертву богам, кровью своей напоим.
Против нас – блеск византийских церквей, пышность пиров и даров.
Мы предаем смерти наших детей, зная жестокость врагов.
Знаки Луны грозят нам бедой, стрелы поют об одном:
Выбор жесток – крещенье водой или крещенье огнем!
– М-да… – Шаман вздохнул и ушел вглубь дома, оставив священника одного.
Мы, обезумев от гнева, дрались, веря в бессмертие душ.
Станет погибший не горстью земли, а стражем в небесном саду.
Вниз по реке идолам плыть, некому бить им поклон,
Нас больше нет – стоит ли жить в мире, крещеном огнем?[46]
Сергий вышел на улицу, поднял голову и посмотрел на сияющее высоко в небе солнце. От яркого света на глаза навернулись слезы. Священник моргнул.
– Я придумал, – раздался позади него голос Ясакова.
– А? – Священник повернулся к проходнику. Тот стоял на пороге дома, с наслаждением потягиваясь после ночного сна.
– Придумал продолжение нашей лукоморской песенки.
– День, ночь… что-то там еще. Этой?
– Да.
– И какое же? – из дома показался Штопор.
– И будет сон, и путь укажет,
И снимет тайны он покров,
И луч надежды не угаснет,
И зло уйдет – таков закон.[47]
– Если сейчас выяснится, что нам снился один и тот же сон…
– Личному составу внимание! Десять минут на сборы. – На улицу вышли Кэп и Маша Соколова. – Затем выдвигаемся в Цитадель.
Глава четырнадцатая
Москва. Богословский переулок
– Макс! Ты заказал такси?
Роза выскочила в комнату снимаемой ими квартиры, завернутая в полотенце. Вторым, меньшим по размеру, она вытирала мокрые волосы, лишившиеся под тяжестью воды своей привычной кудрявости.
– Да, малыш, – сидящий посреди комнаты на коленях Лобаев бросил на возлюбленную торопливый взгляд, после чего вернулся к двум раскрытым чемоданам. Сваленные на полу вещи Розы, даже чисто визуально, никак не могли в них поместиться.
– Когда приедет?
– Пишет, что будет у нас через тридцать минут.
– Почему так долго? Мы не успеем в аэропорт!
– Так сейчас же утро, солнце мое. Самый час пик. Все в центр едут. Но, я думаю, что мы успеем. Потолкаемся только в центре. А дальше все свободно. За полтора часа доедем. Принцесса!